Московская консерватория вернула в Резервный фонд России 1,3 млрд рублей и не досчиталась из-за пандемии 138 млн, но получит от Министерства культуры средства на покупку музыкальных инструментов и ускорит строительные работы. Об этом «Известиям» рассказал и.о. ректора, профессор Александр Соколов. Беседа состоялась в преддверии серии показов в кинотеатрах первого полнометражного фильма, созданного главным музыкальным вузом страны — «Симфония органа». Картина, которую можно будет увидеть с 23 октября, посвящена реставрации исторического органа Большого зала консерватории.
— Александр Сергеевич, как получилось, что Московская консерватория взялась за создание кино?
— В 2014 году мы готовились к старту большой реставрации нашего исторического органа, созданного великим мастером Аристидом Кавайе-Коллем. Это один из самых известных инструментов Европы: в 1900-м он представлял Россию на Всемирной выставке в Париже и завоевал там Гран-при и Золотую медаль. Было ясно, что его реставрация — событие уникальное, важное не только для российской, но и для мировой культуры, поэтому необходимо фиксировать весь процесс на видео. Когда же появились первые съемочные материалы, мы поняли: здесь есть большие художественные перспективы. И увидеть эти кадры будет интересно не только специалистам, но и широкой публике.
Орган — это целый мир, невероятно красивый, впечатляющий. Множество труб самого разного размера, лестницы, воздуходувные мехи... Само по себе это уже произведение искусства, сопоставимое с шедеврами архитектуры. Но слушатели во время концертов видят только фасад. Фильм же дает возможность заглянуть внутрь инструмента и стать свидетелем его трансформации — мастера полностью его разбирали, затем исправляли дефекты и заново собирали. При этом «Симфония органа» — не просто сухая хроника, а увлекательное повествование, соединяющее различные жанры — документалистику, музыкальное кино и даже видеоарт.
— Прежде фильм демонстрировался?
— Да, но это были либо фестивальные, либо специальные показы. Картина объездила несколько престижных смотров, в том числе «Окно в Европу». В Москве премьера прошла в Большом зале консерватории, а в Санкт-Петербурге — в Государственном Эрмитаже. И на всех этих сеансах мы видели восторженную реакцию зрителей, которые долго беседовали с создателями и неизменно задавали вопрос: когда фильм можно будет посмотреть снова?
Поэтому мы, конечно, рады, что фильм выходит в рамках программы «КАРО.Арт», потому что это именно то кино, которое надо смотреть в кинотеатрах. Во-первых, там есть очень низкие органные звуки — только хорошая акустическая система может с ними справиться, и в темном зале они производят особое впечатление. Во-вторых, съемки прекрасно передают масштаб органа. И именно на большом экране это по-настоящему ощущается. Например, в фильме есть кадры, снятые с самого верхнего яруса. И если изображение занимает всё поле зрения, от открывающегося вида дух захватывает.
— Не боитесь выпускать фильм в нынешнее неспокойное время?
— Этот фильм — не коммерческий проект, а возможность познакомить публику с нашим органом. Из-за пандемии многие не могут сегодня оказаться в Большом зале консерватории и услышать его вживую. Мы хотим подарить радость этой встречи жителям не только Москвы, но и Санкт-Петербурга, Калининграда, Екатеринбурга, Казани, Самары. Думаю, это правильно. Искусство поддерживало людей в самые непростые времена.
Многие кинопроизводители сегодня переносят свои релизы, беспокоясь, что не смогут окупить затраты. Тем более важно в период обедневшего репертуара кинотеатров дать зрителям, которые все-таки хотят прийти в кино, фильм высокого художественного уровня.
— Как вы оцениваете ситуацию в консерватории с точки зрения образовательного процесса и концертной деятельности?
— Ситуация нестандартная, она определена меняющейся обстановкой пандемии. Мы приспосабливаем как образовательную, так и концертную деятельность под заданные условия.
В образовательной деятельности — это дистанционное обучение, опыт которого мы уже получили весной. В концертной — чередование мероприятий с публикой и онлайн-трансляций, где уже включается наше профессиональное телевидение.
В остальном мы ведем привычную работу с поправкой на самоизоляцию и дистанционное общение. Всё происходит в соответствии с учебной программой, нет никаких отступлений от годового плана по каждой специальности на каждом факультете.
— Можно сказать, что консерватория приспособилась к этим обстоятельствам?
— Вполне. Весна нам дала первичный опыт, а за лето мы подготовились к любому варианту развития событий. Как оно в итоге повернулось, всем понятно.
— Вы председатель Совета ректоров консерваторий России. Можете охарактеризовать ситуацию в целом по консерваториям страны? Насколько в регионах ситуация отличается от нашей? Что вы обсуждали с коллегами из других вузов в первую очередь?
— У нас было много дистанционных совещаний по нынешней ситуации. В основном обсуждался вопрос, в каком режиме проводить приемные экзамены. Мы всегда подходили к этому максимально ответственно, задействовали лучшие силы профессуры. Теперь же поначалу шла речь о дистанционном формате. Это всех очень волновало, потому что при такой системе быть уверенным в качестве приема никак нельзя. После совещаний с Министерством культуры и Министерством образования, проведенных на самом высоком уровне — с министрами и заместителями министров, — творческим вузам, находящимся в ведении Минкультуры, было дано разрешение провести прием в обычном очном режиме, чем мы и воспользовались, сделав это в привычные сроки — в июле.
— А другие консерватории?
— У всех консерваторий было право выбора, поэтому Петербургская консерватория проводила прием в августе заочно, и некоторые периферийные консерватории, опасаясь недобора, осуществили прием позже нашего. Об итогах можно будет судить после первой сессии. Но уже могу с уверенностью сказать, что у нас прием очень хороший, мы «сняли сливки» со всей страны — абитуриенты приехали к нам не только из Москвы и области, но из далеких регионов.
— Насколько студенты и преподаватели готовы сейчас к дистанционному образованию?
— Студенты готовы в большей степени, потому что это поколение свободно обращается с компьютером, мобильными устройствами и онлайн-платформами. Старшее поколение преподавателей, конечно, испытывает вполне понятные трудности. Мы организовали специальные курсы для них, и на данном этапе они значительно лучше готовы, чем весной. Тогда можно было преподавать с помощью любых программ дистанционной связи. Кто-то пользовался Skype, кто-то — WhatsApp, Zoom, некоторые работали на рекомендованной платформе Microsoft Teams. Сейчас мы уже унифицируем этот процесс, поэтому учебной части проще координировать всю работу.
— Много говорят, что вузы, возможно, возьмут на вооружение какие-то из форм дистанционной работы и после окончания острой фазы пандемии. Можно ли что-то подобное прогнозировать относительно Московской консерватории?
— Технические вузы значительно больше готовы принять такую систему и сохранить ее в дальнейшем. У нас же, например, занятия по специальности невозможно даже частично перевести в онлайн. Но можно — некоторые лекционные занятия. По субботам преподают дисциплины гуманитарного цикла. Если это будет делать по интернету, студентам не придется тратить время на дорогу. Думаю, общение с научными руководителями при написании курсовых и дипломных работ в большой мере тоже может проходить дистанционно. Жизнь покажет. В любом случае, будет дана возможность пробовать, экспериментировать и делиться опытом с другими.
— Что предпочтительнее — всё вернуть в привычное русло, когда пандемия спадет, или сохранить некий гибридный режим?
— Мне гибридный вариант кажется малопривлекательным, потому что он очень усложняет составление расписания.
— Что стало главной проблемой для консерваторий за последнее время?
— Думаю, прежде всего материальное обеспечение нашей деятельности. Не секрет, что средства, выделяемые на коммунальные платежи, на содержание здания, закупку оборудования и музыкальных инструментов, далеки от того, что реально требуется. В этом отношении Московская консерватория, пожалуй, в лучшем положении. Например, в данный момент с министерством согласовывается сумма, которая будет направлена на закупку инструментов очень широкого спектра. Это не только рояли, но и электронные органы, все инструменты для симфонического оркестра. Мы получили такую возможность, несмотря на все сокращения бюджетов, которые и нас тоже коснулись.
В то же время мы очень многое потеряли: выпадающие доходы от концертной и образовательной деятельности за время пандемии — 138 млн рублей. Мы планировали их заработать, но из-за введенных ограничений это уже невозможно, к сожалению.
— Эта оценка за какой период?
— От марта до сегодняшнего дня.
— Учитывая, что процесс идет не в самую лучшую сторону, видимо, сумма будет возрастать.
— Несомненно. Может быть, это в меньшей степени коснется образовательной деятельности. Иностранные студенты готовы учиться у нас в любом режиме, даже дистанционном. А вот в концертной сфере будут большие потери, потому что многие арендаторы, рассчитывавшие на коммерческую отдачу, при заполнении зала на 50% заинтересованность теряют. Мы сейчас в большей степени ориентируемся на выступления своих коллективов и солистов, хотя и здесь уже сталкиваемся с ограничениями по количеству людей, находящихся на сцене. Также мы работаем с нашими партнерами, которые больше ориентированы на просветительские проекты, а не на коммерческий успех.
— Повлияла ли пандемия на масштабные планы по реконструкции и реставрации помещений консерватории, на строительные планы?
— Мы сразу откликнулись на призыв помочь Резервному фонду и вернули правительству 1,3 млрд рублей, которые были выделены на строительные и ремонтные работы. Наша сумма была значительно большей, чем возвращенное другими учреждениями культуры. Но мы получили надежду на то, что эти деньги не будут выведены окончательно, а при более благополучной ситуации их снова направят на первоначальные цели.
Однако, если говорить о тех работах, которые уже ведутся, пандемия скорее активизировала их. Когда сократилось число занятий в учебных помещениях, мы этим максимально воспользовались, чтобы, уже не избегая лишнего шума, строители и ремонтные бригады могли делать то, что обычно приходится отодвигать на каникулярное время. Следовательно, темп работ ускорился. Это же можно сказать о студенческом общежитии в Пресненском районе — уже стоит второе многоэтажное здание, идут работы по его оснащению, максимально ускоряется подготовка к вводу в эксплуатацию.
— И как скорректировались сроки?
— Мы планировали ввести здание общежития в эксплуатацию в декабре 2021 года, теперь это будет сентябрь 2021-го.
Андрей Туманов
