Творческая интеллигенция очнулась ото сна. Наконец-то! Процесс пошел. Да, начни перестройку с себя.
Замечательный, удивительный Константин Райкин долго молчал. Как-то даже косвенно (не впрямую, нет) поучаствовал в агитации за кремлевскую власть на выборах. Успешный театр, аншлаговые спектакли и высокое творчество.
Любимое стихотворение Константина Аркадьевича — пушкинское «Из Пиндемонте»:
И мало горя мне, свободно ли печать
морочит олухов, иль чуткая цензура
В журнальных замыслах стесняет балагура.
Все это, видите ль, слова, слова, слова
Иные, лучшие, мне дороги права;
Иная, лучшая, потребна мне свобода:
Зависеть от царя, зависеть от народа —
Не все ли нам равно?
Райкин так и жил в соответствии с канонической классикой. Но все, прибило, гиря до полу дошла. Не могу молчать!
Мне абсолютно неважно, почему один из лучших артистов и режиссеров страны выступил против госцензуры и православных активистов в юбилей своего отца Аркадия Исааковича, «великого сатирика», как говорилось в «Кавказской пленнице». Райкин-сын был явно очень серьезен. Меня не волнует, был ли это сугубо личный повод, связанный с его «Сатириконом». Это не главное. Человек выстрадал, выговорил то, о чем знали все, но боялись сказать.
Райкину ответил пресс-секретарь президента Дмитрий Песков. Тоже всерьез. И надолго? По Пескову цензура у нас, конечно, запрещена, но… кто девушку ужинает, тот ее и танцует. Девушка — это творческая интеллигенция, если вы не поняли. Давно уже не невинная.
Пескову ответил еще один представитель славной режиссерской профессии Андрей Звягинцев. Вот здесь уже ничего удивительного нет. Если вы посмотрите его «Елену» (один из лучших фильмов в истории российского кино) или «Левиафана» (на мой взгляд, не самый лучший, довольно плоский, похожий на политическую агитку), то поймете, что Звягинцев как раз не молчал никогда. Только раньше ему казалось, наверное, что достаточно смотреть его картины, и не надо слов. Однако для тех, кто не понял, приходится внятно проговаривать…
Что такое государство? Я, ты, он, она… Неужели у всех у нас одно единственное общее мнение о том, какое кино мы хотим видеть, какие спектакли, выставки, концерты… Российский народ состоит из отдельных людей (я надеюсь!). Это же не творожная масса. Так как государство будет представлять всех нас в творчестве? Указывать творцам от имени нас, что и как снимать. Неужели только оно знает, что нам полезно, а что вредно, противно? Ведь государство — это мы.
Когда-то светлой памяти министр печати Михаил Лесин говорил, что у государства должна быть одна газета, один телеканал… Этого достаточно! Газета есть, «Российская», о’кей. С ТВ-каналами произошел явный перебор, они теперь все государственные.
Но государство, взяв под свой контроль ящик, казалось, этим и ограничится. Ведь с помощью ящика можно решать большие задачи! На телевидении появилась жесткая цензура (и пусть бросит в меня камень тот, кто скажет, что ее нет). Но остальные-то сферы искусств были свободны. Кино, театр, литература, живопись — делай, что должен и пусть будет, что будет. Свобода, были бы деньги.
Но кризис, братцы, кризис! Подкрался незаметно. Санкции там и прочие неприятности. Денег нет, но вы держитесь. Жить стало хуже, жить стало грустнее. И государство (самый главный сейчас олигарх) засуетилось. Поняло, что нужно попридержать вожжи. Использовать идеологию (которую для начала нужно бы еще и создать!) по полной программе. Власть опять вспомнила, как это было на самом деле в СССР. И тут уже интеллигенции не отвертеться.
С кем вы, мастера культуры? Молчат мастера, кроме отдельных личностей. Они же на бюджете, у них тоже денег нет. И готовы танцевать, ужинать с кем прикажут.
Бунт интеллигенции — опасная штука. Но интеллигентом можно назвать только того, кто не боится говорить, что думает, чувствует. Чай, не за себя старается истинный интеллигент, за народ свой. И болит у него сильнее, и высказать он может лучше.
Вечная дилемма между личной свободой и государством, орудием насилия. Между распадом и порядком. Вот как бы выстроить такое государство, для которого свобода и была бы порядком. Не получается у нас никак. Либо-либо, как сказал теперь уже всем известный философ Кьеркегор.
Государство дает деньги творцам и ничего не требует за это. Пусть снимают, ставят, пишут, рисуют что хотят. Ведь только свободное творчество дает государству силу…
Кажется, я размечтался. По-моему, это утопия. За вашу и нашу свободу, за наше безнадежное дело! Ничего этого не будет, не надейтесь. Приехали, следующая станция «1937 год». Иван Грозный нам в помощь.
Александр Мельман
