Эта выставка уникальна не только для России, но и для Европы, из которой она отправилась в кругосветное путешествие по крупнейшим музеям мира еще в 2014 году. Задуманная и подготовленная Анн Ришар и Жюльеном Дэфлиском, французскими исследователями современного искусства и создателями платформы HEY! Modern Art and Pop Culture, она стала первой попыткой вписать татуировку в контекст искусства на уровне государственного музея. Решив рассказать о нательной живописи как о сложном, многонациональном и, главное, живом искусстве, организаторы не стали ограничиваться декоративно-прикладным искусством народов Африки, Азии, Океании и Америки из собрания музея. В главной роли — татуировки, созданные специально для проекта ведущими тату-художниками мира. А дополняют их около 200 произведений из самых разных эпох и уголков земного шара, в которых отразились многовековая история этого феномена.
Столько тысячелетий всемирной истории искусства залы первого этажа Галереи искусства стран Европы и Америки, пожалуй, не вмещали еще никогда. С гравюр смотрят разрисованные татуировками полинезийские туземцы, какими их увидели русские мореплаватели конца XVIII века, а неподалеку японская татуировка немыслимых цветов распускается на мраморной спине обнаженной Венеры, специально созданной к выставке современным итальянским скульптором Фабио Виале. И все это в окружении рук, ног и торсов, изготовленных из силикона и украшенных работами таких знаменитых татуировщиков, как Хенк Шиффмахер, Гай Атчисон, Алекс Бинни, Доктор Лакра, Тин-Тин, Хориёси III, Лео Сулуэта и других.
— Эти модели настолько точно повторяют структуру кожи человека вплоть до пор и вен, что выглядят немного пугающе,— поделилась впечатлениями с «Огоньком» куратор выставки Варвара Шкерменёва.— Дело в том, что эти модели созданы специально для таких экспозиций: поскольку татуировщики работают только с кожей человека, то и слепки сняты с реальных людей.Чтобы встроить татуировку в контекст разговора о сущности прекрасного и ответить на вопрос, действительно ли роспись по телу — искусство, кураторы подобрали в качестве «визуальной рифмы» для силиконовых слепков произведения искусства из коллекции Пушкинского музея. В конце концов, сам проект задуман вовсе не как статичная выставка, а как зеркало культуры той страны, в которую его привозят.
— К нам выставка «Тату» приезжает с острова Тайвань, где к «костяку» экспозиции добавилась часть, посвященная татуировке местных племен,— объяснила «Огоньку» куратор выставки Александра Савенкова.— Но эти произведения до нас не доехали. Мы к нашей выставке привлекли Кунсткамеру, Эрмитаж, Исторический музей, и, само собой, в коллекции нашего музея оказались вещи, связанные с татуировкой. Например, это шедевр нашей египетской коллекции — ложечка в виде плывущей девушки с цветком лотоса. На ее поясницу и плечи нанесены узоры, в которых долго видели и украшения, и нательные росписи… Но недавно французские археологи нашли татуировки на женских мумиях, по времени совпадающих с нашей ложечкой. Благодаря этой выставке мы представим наши экспонаты в новом контексте, в который их раньше и не пытались встроить.
Каждая страна, в которой побывал проект «Тату», «пересочиняет» его на свой манер, рассказывая о татуировке на языке собственной культуры. У русской татуировки криминальное прошлое. Именно слава воровской татуировки сформировала отношение к самой идее нательной росписи как к чему-то маргинальному и опасному, подчеркивают кураторы. Фотографии Сергея Васильева, в 1970–1990-х годах посещавшего места заключения, напомнят о разнообразии визуального словаря тюремной татуировки.
— Невероятно сложную иконографию выработали люди, находящиеся в местах лишения свободы,— рассказывает «Огоньку» Александра Савенкова.— С художественной точки зрения эти татуировки, наверное, не очень-то хороши, ведь инструментарий был соответствующий: расплавленный сапог и какая-нибудь там раскаленная скрепка, но содержательно это невероятно сложные структуры, в которые интересно вникнуть.
Современность представлена работами Александра Грима и Дмитрия Бабахина. Хотя первый из них работает в собственном готично-рыцарском стиле с примесью ар-нуво, а второй — в технике полинезийской татуировки, оба являются абсолютно интернациональными мастерами. Чтобы собственными глазами увидеть национальные татуировки народов России, придется отправиться в путешествие. Так и поступил Дмитрий Бабахин, снарядив настоящую экспедицию на Чукотку — именно там сегодня всего четыре человека сохраняют традицию женской лицевой татуировки, возраст которой измеряется тысячелетиями.
— Им уже под 90 лет. Дмитрий сфотографировал представительниц этой традиции, взял у них интервью и таким образом зафиксировал явление, которое скорее всего уйдет с этими женщинами навсегда. Эти снимки появятся на нашей выставке,— добавила куратор.
О других приметах исчезнувших и возрождающихся культур, следы которых и по сей день можно различить в татуировках, расскажут сами тату-мастера в рамках образовательной программы. Если повезет, конечно.
— Ведь между ними настоящие клановые войны бывают! — подчеркивает Савенкова.— Мы, например, долго придумывали, как собрать всех татуировщиков, представляющих такие разные школы и культуры, за одним круглым столом. Ведь они — настоящие художники и очень строго судят работы своих коллег.
Анна Сабова
