Сначала ее звали Габриэль. Потом — Коко. Затем — Коко Шанель. И наконец просто — Великая Мадемуазель. История превращений ее имени была историей ее собственных превращений.
Почти столетие минуло с тех пор, как в скромной витрине маленького ателье в Париже на рю Камбон появилась вывеска с двумя переплетенными буквами «С». Черными, на белом фоне. Простая изящная эмблема стала путеводной звездой, светившей над Парижем целую эпоху. Ветреный Париж хранил удивительную верность маленькой хрупкой провинциалке, которая зажгла новое светило. И не только Париж — весь мир.
Тот, кто ее бросил
19 августа 1883 года возле монастырского приюта ордена Провидения в Сомюре появилась молодая женщина.
Она была на сносях и держала на руках полуторагодовалую девочку. Женщину звали Жанна Деволь, она целыми днями подрабатывала то посудомойкой, то прачкой, то горничной. Даже почувствовав схватки, она продолжала работать и пришла в приют, лишь когда стало невмоготу. Жанну даже не успели препроводить в родовую палату.
Габриэль появилась на свет в приемном покое. Изможденная, бедно одетая Жанна, серые приютские стены, крики женщин, которым судьба вынула из колоды неудачную карту, — казалось, малышка родилась на одно только горе. Она была вторым незаконным ребенком Жанны и бродячего торговца Альбера Шанеля, который жил с ее матерью, но жениться категорически не желал. Отцу малышка была не нужна, да и для матери она — только лишний рот. Девочку назвали Габриэль в честь монахини, которая принимала роды. Шанель после утверждала, что монахиня дала ей второе имя — Бонэр, что значит «счастье».
После рождения Габриэль жизнь Жанны мало изменилась. Они с Альбером
Габриэль жила в доме дяди Жанны. Это были годы безмятежности и свободы. Она помогала дяде работать в саду и часами просиживала на заброшенном кладбище. В 1893 году Альбер прислал Жанне письмо, в котором говорилось, что он сделался хозяином гостиницы в Брив-
Двенадцатилетняя Габриэль очутилась в другом мире. Огромная обитель так не походила на те комнатки, в которых она ютилась с матерью и сестрой! Но какой бы бедной ни была преж-няя жизнь, в ней она жила свободно. «Меня лишили всего. Я умерла. Впервые я узнала это в двенадцать лет. В течение жизни можно умирать множество раз», — скажет потом Великая Мадемуазель. Ночью, лежа в огромном дортуаре, Габриэль не смыкала глаз.
«Я не сирота», — категорично заявляла она воспитанницам. У нее есть отец, богатый владелец виноградников, который живет в Америке и однажды приедет, заберет ее и поселит в большом красивом доме. В монастыре были и платные воспитанницы, питающиеся за отдельным столом и одетые в форму из более дорогих тканей.
Глядя на них, Габриэль остро чувствовала все убожество своего одеяния. Она ненавидела аскетизм. В будущем Мадемуазель Шанель, испытывающая болезненную тягу к роскоши, чувствовала себя уютно только в своем доме, набитом дорогими вещами. Либо в номере «Ритца».
Ветреные ухажеры
До 1900 года родственники Габриэль не вспоминали о ней.
А когда ей исполнилось семнадцать, тетка Костье, сестра Альбера, вдруг пригласила погостить ее в Варенн-сюр-Алье. Габриэль отправилась в путь. Она держалась настороженно, однако вся неприязнь к родственникам рассеялась, когда она познакомилась в Варенн с еще одной своей тетушкой — Адриенн. Они были почти ровесницами. Менее смелая, чем Габриэль, но столь же элегантная, она тоже воспитывалась у монахинь.
Родные решили отдать Адриенн замуж за пожилого богатого нотариуса. Увидев фото жениха, она упала в обморок. Габриэль предложила побег. В романах, которые она любила читать, несчастные героини всегда убегали от ненавистных злодеев. Уехали они недалеко. Когда деньги кончились, с повинной вернулись в Варенн.
Но Габриэль уже попробовала свободу на вкус и нашла ее великолепной. Было интересно не опускать взор при виде мужчин и разглядывать платья на женщинах — такие отличные от черно-белой монастырской формы! Тетка Костье устроила обеих девушек в Институт Богоматери в Мулене.
В 1902 году обе покинули обитель. Монахини устроили их продавщицами в магазин под названием «Св. Мария. Приданое для новорожденных». Хозяева предоставили им комнатку. Благопристойнейший магазин принимал также заказы на дамскую одежду. Габриэль первый раз повесила на шею ножницы на шнурке. Весть о двух мастерицах-портнихах быстро облетела город. Адриенн была счастлива, Габриэль же считала, что тратит лучшие годы жизни впустую.
Веселье в городе начинается, когда приходят военные.
А если они остаются там надолго, то жизнь бьет ключом. Эти молодые люди гораздо больше времени проводили на ипподроме и в кафешантанах, штурмуя женские сердца, чем на учениях. Cубтильная Шанель умела преподнести себя. Прямая, с блестящей черной косой, обвитой короной вокруг головы, и тонкой талией, девушка являла собой образец благопристойности. Габриэль с Адриенн часами просиживали в кафешантане «Ротонда» в окружении постоянных поклонников. Здесь говорили совсем о других вещах, чем в магазине, и она скоро научилась не удивляться, слыша, какие суммы тратили вояки на лошадей и любовниц. Она знала, что деньги — это свобода.
Между тем ухажеры решили сделать из Габриэль певицу.
У нее был приятный голос. Своей робкой улыбкой она покоряла публику. К тому же ее поклонники всегда аплодировали ей, как бы она ни пела. Ее коронным номером была модная парижская песенка «Кто видел Коко в Трокадеро?» — про девушку, потерявшую свою собачку. Вызывая Габриэль на бис, офицеры кричали: «Коко! Коко!» Шанель не слишком любила эту свою собачью кличку, однако терпела ее, считая эффектной. Об аншлагах в «Ротонде» узнали в «Св. Марии». Обеих монастырских воспитанниц в одночасье уволили. Адриенн дрожала от страха, а Габриэль с восторгом смотрела в неизвестность. Обе продолжали шить на заказ, а Габриэль подписала контракт с хозяином «Ротонды». С этого дня Габриэль вообразила себя певицей.
Сержант-содержатель
Но чтобы попасть на вершину, нужен трамплин. Этим трамплином считался Виши, который для многих провинциальных певичек стал пропуском в Париж. На модный курорт съезжались молодые бездельники, и спрос на красивых актрис был высок. Приехав в Виши, неразлучные подруги Адриенн и Коко сняли комнатку. Однако Коко, размечтавшейся о сценической карьере, пришлось немного умерить свой пыл. Во всех театрах Коко получила от ворот поворот. «У вас совсем нет голоса», — говорили Шанель. Иногда из Мулена приезжали навестить ее самые преданные поклонники. Среди них был Этьен Бальсан, ничем не примечательный сержант.
Он не строил иллюзий насчет музыкальной одаренности Коко. «Ты ничего не добьешься, — сказал он ей, — ты поешь так, словно винтовка стреляет».
Скоро Бальсан вышел в отставку и, получив свою часть наследства, решил осесть в тихом местечке и осуществить свою давнюю мечту — построить конезавод. Для этого он купил поместье Руаллье близ Компьеня.
Сделавшись любовницей Бальсана, Коко не стала хозяйкой Руаллье. Она довольствовалась вторым местом — Бальсан открыто жил со знаменитой куртизанкой Эмильенн д%u2019Алансон. Коко царила среди жокеев, тренеров, конюхов, Эмильенн — в гостиной, среди роскошной мебели, дорогих драпировок и портьер. Коко осознавала, что эта безоблачная жизнь иллюзорна. Ей уже двадцать пять. Этьен бросит ее однажды. Минул еще год, и ее терпению пришел конец. «Я смогла создать свой Дом потому, что двое мужчин сражались за мою скромную персону», — говорила Шанель впоследствии. Ведь бомонд Руаллье пополнился еще одной приметной личностью.
Англичанин Бой Кейпел, черноволосый и синеглазый, был превосходным игроком в поло. На нервную Шанель общество спокойного Боя действовало как доза валерьянки. Ревность подхлестнула выдохшиеся чувства Этьена. Коко долго была частью любовного треугольника, не желая сделать выбор. Но потом она решилась. Разрыв с Этьеном был тихим, без слез и сцен.
Нежный Бой
Что она умела делать? Ничего! Нет, правда, шляпки для подруг, но такая мелочь не повод для оптимизма. Но почему не попробовать? Подруги Этьена и Боя стали ее клиентками. Коко, тонкий психолог, угадывала желания дам еще до того, как те их высказывали. Она наняла помощницу и двух портних. Кейпел жил по соседству и изредка навещал ее. Он дал ей денег и на покупку бутика. Так Коко водворилась в доме номер 21 по улице Камбон. Дамы приходили в ателье из любопытства, а уходили, оставив там изрядную сумму. Каждый вечер, снимая кассу, Коко удивлялась: что эти парижанки находят в ее шляпах?
Летом 1913 года вся парижская элита по обыкновению отправилась на отдых в Довиль. Шанель поехала вслед за клиентками. Коко открыла бутик на центральной улице Довиля. Адриенн и Антуанетта, сестра Коко, были живой рекламой бутика, гуляя по набережной в оригинальных шляпках Коко. Дела шли лучше некуда. Все портил Бой. Он заводил любовниц, но неизменно возвращался к Коко. «Лучший подарок, который мужчина может сделать женщине, — это жениться на ней», — скажет однажды Шанель. Но Бой не собирался преподнести такой презент. Незаконнорожденный, с примесью еврейской крови, Бой понимал, что даже со всей его предприимчивостью он никогда не попадет на самый верх. Единственное, что может помочь, — женитьба на девушке из знатного семейства.
Объявили мобилизацию, и Довиль, казалось, опустел в одно мгновение. Волны накатывали на пустынные пляжи, большинство бутиков закрылось, опустели отели. Только Коко не хотела закрывать магазин, несмотря на тот факт, что сезон 1914 года был испорчен. Шло время, и Довиль наводнился беженцами и (что особенно важно для Коко) беженками. Большинству дам требовалась недорогая и практичная одежда. Война сыграла на руку Шанель. Стало модно ухаживать за ранеными, и дамы ринулись в сестры милосердия. Коко помогла им и здесь — быстро разработала удобную форму для медсестер. Отныне Коко продавала не платья, а новый стиль жизни.
Разочарование в любви побудило Коко расширить поле деятельности. В Биаррице она открывает магазин и, оставив там Антуанетту за главную, мчится в Париж. Коко рассчитала верно. Аванпост в Биаррице открывал для нее Испанию — вот где море клиенток и денег! Теперь на нее в трех городах работали триста портних. Она обрела независимость и вернула Бою все деньги, потраченные им на ее «раскрутку». А он, наживший в военные годы приличное состояние на перевозке угля, всерьез подумывал о женитьбе. Он познакомился с медсестрой-англичанкой — Дианой Листер, дочерью лорда. Неопытная и скромная, та была полной противоположностью энергичной Шанель. Бой долго не мог сообщить новость Коко, а когда
В декабре 1919 года Бой, метавшийся между Коко и Дианой, отправился из Парижа в Канн, к беременной жене.
Автомобиль шел на большой скорости, когда внезапно лопнула шина. Машину занесло, она опрокинулась и загорелась. Бой погиб на месте. Друг Габриэль, сообщивший ей о смерти Кейпела, позднее вспоминал, что «она плакала без слез, и это было самое страшное». Она быстро собралась в дорогу. Несколько часов Габриэль провела, забившись в уголок машины. Она опоздала — тело уже положили в закрытый гроб. Все вокруг плакали.
Коко отправилась на место аварии. Только тут она положила руку на обгорелую обшивку автомобиля и зарыдала. Причины, мешавшие ей быть с ним, теперь казались такими ничтожными! Пусть бы
Аристократические трофеи
Коко в 1920 году была слишком занята, чтобы горевать, даже плакала только по воскресеньям. Она велела обить стены спальни черной тканью. Черными были потолок, пол и постельное белье. Однако жажда жизни была так сильна, что Габриэль скоро сменила черную ткань на обои розового цвета.
Заново открыть для себя мир за пределами ее дома ей помогла знаменитая Мися, живая легенда Парижа. Муза Малларме и Верлена, Мися без приглашения входила к самым известным людям Парижа. Шанель считала Мисю совершенством и подражала ей. Так, встретив в Венеции Дягилева, который был, как всегда, на мели, она подарила ему кругленькую сумму, попросив только, чтобы он никому не говорил об этом подарке. Коко была бескорыстной меценаткой. Она поселила на своей вилле «Бель Респиро» бездомного Стравинского с семьей. И привезла из Биаррица еще одного русского — великого князя Дмитрия, двоюродного брата последнего русского царя. В глазах дам он — фигура романтическая. Сообщник убийц Распутина, навлекший на себя гнев императрицы и изгнанный ею из России, он был бы желанным спутником любой женщины, если бы не его крайняя бедность. Одна подруга Коко уступила его ей, сказав: «Если ты им интересуешься, то забирай. Он слишком дорого мне обходится». Раньше содержали Коко, а теперь она содержала сама! Именно во времена этого романа появились знаменитые духи «Шанель номер пять»… Князя Дмитрия Коко отдала богатой американке, как отдают эстафетную палочку. Ее духи остались с ней навсегда.
«Моя жизнь началась, когда я встретилась с Вестминстером. Наконец я нашла плечо, на которое могла опереться», — скажет Коко. Герцог Вестминстерский взял от жизни все удовольствия, которые она приготовила этому богатому наследнику и родственнику королевы. Только одно омрачало его жизнь — отсутствие наследника.
Две дочери не могли заменить ему умершего в возрасте четырех лет сына. Коко «поймала» герцога между второй и третьей женитьбой. Ее познакомили с ним на вечернем приеме в Монте-Карло. После чего герцог начал осаду. В ход пошло все — охапки орхидей и гардений, письма, полные нежных слов, и корзинки с фруктами, на дне которых были спрятаны драгоценности. Габриэль сразу дала понять, что в этом романе они будут на равных: она старалась подарить ему столько же подарков, сколько получала от него сама. Она хотела за него замуж.
Вестминстеру же была нужна не столько жена, сколько долгожданный сын. И Габриэль хотела родить ему ребенка — даже делала специальную гимнастику, которая стимулировала беременность. Но Коко была бесплодна, а ее возраст (сорок шесть лет) совсем лишал ее надежды иметь детей. Позднее, когда ее спрашивали, почему она не вышла замуж за герцога, она высокомерно отвечала: «Герцогинь Вестминстерских много, а Коко Шанель одна». Когда Вестминстер решил посоветоваться с ней, какую девушку ему выбрать в жены, она равнодушно пожала плечами. И, как всегда, ни слезинки.
Венец безбрачия
Следующий ее избранник, Ириб, был отрицательным героем.
В начале ХХ века он был известен как талантливый художник-карикатурист. Долгое время его содержали любовницы, которых он обманывал, лишь бы выудить из их карманов побольше. После того как он бросил смертельно больную девушку, актрису, у которой жил долгое время, в Париже его прозвали демоном. Потом этот жиголо укатил за океан с богатой американкой — на ней и женился. В Голливуде он работал костюмером и декоратором, но не прижился и скоро вернулся в Европу. Жена подарила ему магазин, и Ириб занялся дизайном интерьера.
В 1932 году Шанель, известная пропагандистка бижутерии, в который раз удивила парижан, устроив выставку украшений из бриллиантов. К этому времени она уже была очарована Ирибом. Коко спонсировала основанный им журнал, исключительно чтобы этот националист мог спускать пар в ура-патриотических передовицах. Коко серьезно готовилась к замужеству, для чего рассчитала всех прежних слуг, которые могли много чего порассказать о ее бурном прошлом. Она переехала из дома в Сент-Оноре в апартаменты «Ритца».
Лето 1935 года Коко и Ириб проводили на Лазурном берегу в «Ла Пауза». Он развелся, и его женитьба на Коко была делом решенным. Если бы брак состоялся, Ириб мог бы просто пустить по ветру всю созданную ею империю. Но этим же летом он умер, упав на теннисном корте. Опять, опять одно и то же проклятье — от нее уходили, а она оставалась!
Последняя победа
Годы фашистской оккупации ознаменовались для Коко прежде всего закрытием ее Дома и романом с немцем, бароном фон Шпатцем. И то и другое вызвало волну осуждения общественности. Окончание войны не добавило жизни радости. Мода молодела, а модельерша старела. Без своего Дома она была как книга, из которой вырваны все страницы. Один переплет, одна видимость жизни. Пятнадцать лет бездействия.
Пятого февраля 1954 года, когда ей было за семьдесят, Шанель показывала в Доме новую коллекцию. Притаившись на верху зеркальной лестницы, она ждала. Если успех — она выйдет, чтобы снова примерить корону успеха, если провал — чужие не должны видеть ее лица. В этот день она не вышла. «Это не платья. Это — призраки 1930 года!» — писал один газетчик.
«У Шанель на заброшенном кладбище» — так озаглавил статью другой. «Она — просто жадная старуха. Она явилась сюда со своими призрачными платьями смущать всегда юный Париж!» «Я им покажу старуху, — рычала Шанель. — Я продолжу и одержу победу!» Она работала до изнеможения. В том же году она вернула корону с помощью маленьких платьев.
Поднимаясь каждый день по зеркальной лестнице своего Дома, она все чаще останавливается перевести дух. Последние годы ходила во сне по своей комнате (и тогда она, спящая, выкраивала из полотенец или купального халата нечто замысловатое) или даже по коридорам «Ритца». Ей было восемьдесят восемь.
Она так любила свои апартаменты в «Ритце»! Часто задавала себе вопросы: сколько человек жили здесь до меня, были ли они счастливы, занимались ли любовью на этой кровати, страдали ли, когда их предавали? 10 января 1971 года она впервые стала той, кто уходит. Неутомимая работница, которая, увы, ей не подчинялась, Атропос, острыми ножницами вроде тех, что всегда висели на шнурке на шее Шанель, перерезала истончившуюся нить, и все закончилось. Для нее это была просто нить — и ничего больше. Еще одна гостья, видимая только Коко, появилась в углу комнаты. Коко долго смотрела на нее, после чего вскочила и поспешила за ней. Не может быть опасной эта высокая стройная дама! Особенно хорош ее плащ с капюшоном, такой черный и блестящий! И почему подобный силуэт раньше не приходил ей в голову?
Наталия Клевалина
