Из неё делали Павлика Морозова

КРАЙНКВД — тов. ЛЮШКОВУ Г.С.
Копия: КРАЙКОМПАРТИИ —
тов. СТАЦЕВИЧ.

24 декабря 1937 года, примерно, в 11—12 часов вечера, меня вызывает начальник Ульчского Райотдела НКВД т. БАБАКОВ. Прибыв по вызову в фельд’егерскую, где помещался и занимался т. БАБАКОВ, я там увидел секретаря парткома Дяппинского Приискового управления т. БАХАРЕВА и т. МИХАЛЕВА — начальника вооруженной пожарной охраны нашего управления. Кроме указанных т.т., там была девочка лет 9—10, для меня неизвестно чья.

Зачем я был вызван, что от меня было нужно — мне БАБАКОВ так и не сказал, но пробыл я там около часа.

Когда я вошел в помещение, где находились вышеуказанные, мне бросилось в глаза, то, что 9—10-летняя девочка стоит возле камина (железной печки) и отогревает обмороженные руки, да так отмороженные, что все пальцы были опухшие и побелели.

Как только я вошел — БАБАКОВ, обращаясь ко мне сказал «Ну, садись вредитель»! Не могу сказать, что Бабаков это сказал всерьез или в шутку, но девочка перехватила мой ответ и говорит: «Нет, дяденька, это не вредитель, а папа мой вредитель».

Бабаков, сидя около этой девочки, обращаясь к ней с вопросом, в то же время называя ее по имени и отчеству:

БАБАКОВ — «Настасья Никитична! Скажите мне, что вы знаете про своего папу, пускай дяденьки эти послушают».

ДЕВОЧКА — «Я видела, как мой папа писал в 1935 году письмо Тухачевскому и Тургеневу».

БАБАКОВ — «Настасья Никитична! Вы мне скажите, что он писал поконкретней и поточней»?

ДЕВОЧКА — «Он писал Тухачевскому письмо и просил его, чтобы он помог ему выехать с Удыля, и чтобы его не поймали».

Само собой понятно, что ответы пионерки Насти были путанные и растерянные, можно было судить по тому, что она 15—20 минут, как минимум, находилась в снегу, с голыми рученками, в пальтишке без пуговиц, при 40-градусном морозе.

Второе то, что она говорила и вспоминала письмо отца, писанное, по ее словам, в 1935 году, а если подсчитать, то ей было в то время лишь только — 7, 7 с половиной лет.

Третье, по ее внешнему виду, можно было видеть, что она перепугана.

Четвертое, отмороженные кисти рук заставляли девочку вспоминать и высказывать свою мысль, что «терпенья не хватает, как горят руки». Кроме всего этого времени было уже около часу ночи.

Не разобравшись во всех этих моментах ребенка, — Бабаков грубо обрывает Настю, говоря ей: «Ты врешь, ты должна как пионерка, сказать почестному, а то смотри, что тебе будет».

Если ребенок спрашивает Бабакова и говорит, что отвечает все верно, что знаю, то Бабаков ей отвечает: «Если будешь врать и не будешь говорить правду, то мы тебя, конечно, расстреляем».

Сижу около часу, слышу грубость и окрики по отношению Насти, не могу ничего понять, в чем дело и что нужно от меня Бабакову. Видя растерянность девочки, я и Бахарев начали ее успокаивать и уговаривать — не пугаться, что ты еще маленькая девочка, и никто тебя расстреливать не будет, а дядя, видимо, с тобой пошутил.

После всего этого, Бабаков предлагает Бахареву взять ее к себе домой, и в домашней обстановке записать ее показания. Бахарев отказывается ее взять лишь потому, что он к нам в район приехал один-два дня и жил в это время в квартире нашего директора.

Тогда я предложил свои услуги взять ее к себе на квартиру с таким расчетом, чтобы на утро поместить ее в интернат.

Бабаков просит меня, чтобы я дома записал с ее слов показание, — отвечаю категорически отказом. Такую запись Бабаков поручил Бахареву у меня на квартире, но запись Бахарев не производил, т.к. в час-два ночи ребенку было уже не до записи.

По пути в квартиру и в квартире, Настя мне и Бахареву рассказала, как она попала на допрос к Бабакову.

После того, как органы НКВД посадили ее отца, Настя осталась жить с мачехой, а как «правило» — мачеха ее из дома выгнала и десятилетняя Настя скиталась по знакомым и родственникам.

11 или 13 декабря т.г. Настя ходила в Поселковый совет жаловаться на свою мачеху. В Поссовете, Настя для себя ничего реального не получила. Она по совету одного из районных работников (Тарусова) пошла просить помощи у т. Бабакова.

По словам пионерки Насти, она 24/XII-с.г. два раза была у Бабакова, но его все не могла видеть, узнав, что Бабаков скоро придет, Настя решила его подождать в фельд’егерской, где и дожидалась его до пол-восьмого вечера.

Вместо того, чтобы выслушать пионерку и оказать ей соответствующую помощь, Бабаков решил задать Насте вопрос: «Что ты знаешь про своего папу, и кто он есть»? По словам пионерки — Насти, начался строгий допрос, окрики и угроза расстрела, с показом обнаженного огнестрельного оружия и т.п.

После всех угроз и дерзких требований, пионерка Настя попросилась пойти в уборную, для естественных надобностей. Зайдя в уборную, находившуюся от фельд’егерской комнаты на улице, на расстоянии 7—10 шагов, пионерка Настя решилась на «побег». По сугробам снега выше ее роста, при 40-градусном морозе, без рукавиц, — решила ползти куда глядят глаза — дабы «спастись от расстрела».

Этот «побег» и явился результатом того, что пионерка Настя отморозила обе руки.

Бабаков, прождав несколько минут, посылает за ней Михалева (нач. ВВСО). Михалев в уборной девочки не обнаружил, а увидел ее в метрах ста, в снегу, — дабы ее остановить решил кричать вслед: «Стой, а то застрелю».

Приведя Настю к себе на квартиру, я тут же вызвал врача для оказания медицинской помощи. После оказания помощи, врач предложил девочку положить в больницу для стационарного лечения. 25 декабря с.г. я, пионерку Настю отправил в больницу, где ее положили на стационарное лечение (Справку об оказании медицинской помощи Насте при сем прилагаю).

Считаю, что поступок т. Бабакова, по отношению к пионерке Насте, которая, не исключена возможность останется калекой, не только что, не партийный, но даже бесчеловечный.

Я хотел бы убедительно просить Вас, ответить мне или раз’яснить, что правильно или нет такой поступок с пионеркой Настей Дмитриевой, которой всего от роду 9—10 лет?

Если его поступок граничит с преступлением, тогда, почему этот самодур, своим поведением компрометирует наши органы НКВД, и кто этому виноват?

Заместитель директора Удыльского
Приискового Управления треста «ПРИМОРЗОЛОТО».
(Стрельников).

Копия верна (подпись)
21/II-38г.

ЦА ФСБ. Ф. 3. Оп. 5. Д. 100. Л. 201—205. Заверенная копия.

Сталин очень любил детей. И, конечно, мальчика не столкнет. Хорошо, что у Сталина были помощники...

СПРАВКА

24/XII-1937 года в ночь на 25 — с.г. в 1 час 30 мин. я был вызван заместителем директора Удыльского Приискового Управления т. СТРЕЛЬНИКОВЫМ на квартиру, для оказания медицинской помощи девочке ДМИТРИЕВОЙ Анастасии — 10 лет.

При медосмотре у ней оказалось имеется обмораживание пальцев обоих рук 2-й степени, на некоторых пальцах имелись царапины, при опросе оказалось — она их кусала, потому что они замерзли.

Медпомощь ей была оказана и помещена на стационарное лечение в Удыльскую больницу.

п.п. Зав. Больницей — ТОЛСТЯКОВ.
Верно: Секретарь РПУ: (подпись)
Копия верна (подпись)
пк-1
21/II.38 г.
ЦА ФСБ. Ф. 3. Оп. 5. Д. 100. Л. 206. Заверенная копия.

Никита ПЕТРОВ

Источник

Опубликовано 31 октября 2015