Прочёл — и сжалось сердце. На 77-м году жизни умер (да-да, умер, а не ушёл из жизни) писатель, журналист Александр Кабаков.
Источник фото: ru.wikipedia.org
Он стал знаменит после публикации в журнале «Искусство кино» своей первой киноповести «Невозвращенец».
Вот фрагмент беседы Сергея Корзуна с Александром Кабаковым на «Эхе Москвы»:
А. КАБАКОВ: Ничего себя быстро. Год пролежал в журнале «Искусство кино» и дай Бог здоровья Косте Щербакову здоровья…
С. КОРЗУН: А писали-то сколько? Мысли то эти давно Вас мучили?
А. КАБАКОВ: Писал сколько? Три недели.
С. КОРЗУН: Ничего себе! Нормально так. Что? Повод был сесть написать, или что?
А. КАБАКОВ: Повод был. Повод был, да. Меня вербовали в ГБ.
С. КОРЗУН: В этот период как раз?
А. КАБАКОВ: Да! В период перестройки и гласности меня начали вербовать в ГБ. И я над ними там попридуривался какое-то время, свиданий четыре, а потом сказал: ребята, я уезжаю в отпуск и там напишу про вас повесть. Они оцепенели. Я уехал в отпуск, написал про них повесть. Ну, потому что «Невозвращенец», на мой-то взгляд, больше повесть о гэбэшниках, чем, ну, мне просто нужен был этот приём с будущим, когда человек ради того, чтобы не стать стукачом, бежит вот в гражданскую войну.
С. КОРЗУН: Не страшно было, что ли, человеку, пережившему, в общем, и сталинскую эпоху…
А. КАБАКОВ: КГБ? Ну, оно уже такое всё-таки было вегетарианское. Убить бы не убили. И даже бы, скорее всего, и не посадили, но, наверное, мог бы вылететь по самому худшему с работы. И то уже, как видите, не вылетел.
С. КОРЗУН: А сейчас бы если вербовали?
А. КАБАКОВ: Ну, сейчас бы и разговаривать не стал. Сейчас мне с ними скучно…
Александр Кабаков скончался 18 апреля 2020 года вечером, в канун Пасхи.
«Я пришёл к нему как-то, пару месяцев назад, в больницу, — вспоминает известный журналист Андрей Колесников, — и он говорит: «Послушай, есть одна проблема. Я, конечно, умру так или иначе. Так вот, просьба. Главное, не делать панихиду в ЦДЛ. Понимаешь, там слева от входа они обычно пишут на листе ватмана: «Ушёл из жизни такой-то»… Так вот, если всё-таки попробуют, ты возьми фломастер и вычеркни там всё. Они слово «смерть» не любят и поэтому пишут «ушёл из жизни». А как я могу уйти из жизни? Я же неходячий!»
Мой старинный приятель, известный журналист Владимир Житомирский рассказывал мне:
С Александром Кабаковым мы ездили вместе по Швейцарии в 1996 году. Дня три были в Монтрё на знаменитом джазовом фестивале. Он ко всему прочему был тонким знатоком этой музыки. Разбирался в массе неожиданных вещей, в частности, знал тьму марок виски и был даже членом какого-то шотландского клуба поклонников этого напитка. Ну и практиковал по этой части, что с некоторой огорчённостью констатировал...
Я много раз видел Александра Кабакова в комнате-клетушке в редакции «Московского комсомольца».
Клетушку (комната — четыре метра, без окна) занимал заведующим отделом сатиры и юмора Лев Новожёнов. В этой клетушке собирались (как они туда помещались — непонятно) юмористы Москвы и страны. Александр Кабаков был одним из завсегдатаев этого клуба.
Сейчас ругаю себя за то, что ни разу серьёзно не поговорил с этим талантливым человеком. Всё думал: успеется.
Он тяжело болел. Паркинсон. Последний год практически не ходил. Сначала его поместили в богадельню, где он лежал в комнате на четверых. Потом добрые люди определили его в дом ветеранов кино в Матвеевском. Там условия царские: отдельная комната, круглосуточный уход, питание.
Говорят, когда его увозили из дома ветеранов кино в больницу, где он и скончался, Александр Кабаков шутил:
«Из жизни его увозили. Из жизни он не уходил».
Он любил кошек и собак. В его доме жили кошки и две собаки.
Он любил друзей, приятелей, знакомых.
Инженер по образованию (послушался отца и пошёл учиться на мехмат), он смог лишь пять лет выдержать эту каторгу, а потом ему повезло — устроился в газету «Гудок». Там на одной из сотрудниц «Гудка» он и женился, и она родила ему дочь.
Потом трудился в «Московских новостях», в «Коммерсанте». В качестве авторов печатался в других изданиях.
Ему необходимо было служить в газете. Дисциплинирует — заставляет каждый день работать.
Выпустил не один десяток книг, опубликовал тысячи статей, а состояния (шикарных квартир, автомобилей, дач и кругленьких счетов в банке) не нажил.
Уверен: пройдёт год, два, три, и к его 80-летию появится хороший трёхтомник произведений, написанных им. А ещё, наверное, два тома воспоминаний.
Он не ушёл из жизни. Да простится мне эта банальность, он остался в жизни.
Владимир Шахиджанян
