Трудно поверить, но в основе успеха фильма зачастую лежит не столько сценарий, сколько сториборд — подробные чертежи, руководствуясь которыми съемочная группа возводит свой кинематографический монумент. Кто их придумал? Почему раскадровщику не так важно уметь рисовать? Как набор рисунков помогает сэкономить? Ответы на все эти вопросы — в новом расследовании THR.
Раскадровка — нечто вроде комикса по будущему фильму, визуальный план его создания, последовательность прорисованных кадров, какими они предстанут в завершенном произведении. Режиссеры и операторы с их помощью прикидывают, как все должно выглядеть и как функционирует та или иная сцена. Схематичные наброски несут в себе целый кладезь полезной информации: позиции персонажей, расположение и движение камеры, смену ракурсов и планов, а также монтажные переходы между ними.
Технические детали вроде фокусного расстояния объектива или параметров и длительности кадра могут прописываться текстом сбоку или прямо внутри изображений, равно как и короткие диалоги. Наконец, сториборды упрощают жизнь благодарным монтажерам, собирающим картину воедино.
Как ни странно, для изготовления раскадровок даже необязательно уметь рисовать. На фоне официальных концепт-артов, где детально разрабатываются дизайн героев и декораций, художества сторибордов часто смотрятся так, что их авторов хочется обнять и заплакать. Встречаются, конечно, и красивые, но с большей вероятностью можно нарваться на живопись сродни наскальной.
Все-таки это чертежи, и они решают не эстетические, а практические задачи. К тому же не так уж редко — особенно на небогатых проектах — за них отвечает сам режиссер или оператор, который, возможно, и не малевал ничего со школы. Впрочем, если сториборд используется для поиска финансирования, то лучше все же нанять профессионала, чтобы он придал ему божеский вид.
Когда же постановщик умеет держать в руках карандаш, для него это отличный шанс в точности показать окружающим, чего он хочет. «Хоть отрисовка каждого кадра и отнимает у меня огромное количество времени при препродакшне, в конце концов, оно того стоит, — уверяет довольный Зак Снайдер, заканчивающий сейчас работу над экранизацией комикса «Лига справедливости». — Сториборды, несомненно, — самый эффективный способ донести замысел до всех на площадке. Визуально они олицетворяют что, где, почему, кто, когда и т.д. каждого кадра».
По мнению прославленного визионера, раскадровки нужны не каждому фильму, но сам он не представляет, как структурировать сцены без них. На площадке он никогда не расстается со своими чертежами, как и вся съемочная группа. Для «Хранителей» Снайдер самолично набросал 2581 кадр. Гильермо дель Торо, за свою бурную карьеру успевший несколько лет потрудиться еще и на этом поприще, так резюмировал полученный опыт: «******* (очень) сложная у вас работа!»
А вот российские режиссеры — в силу личных предпочтений или экономии — зачастую формируют сториборд сами. Например, прославленный Александр Митта так наставляет начинающих коллег: «Главное — жесткая раскадровка! Первые картины прорисовывал по три раза — при написании сценария, разработке плана работы и перед съемкой. До сих пор делаю фильмы по этой схеме».
Разделяют эту позицию многие отечественные классики. По сторибордам Георгия Данелии или Андрея Кончаловского можно было бы учить профессии студентов режиссерских факультетов. Правда, последний признается, что давно ограничивается раскадровками только самых сложных сцен. Например, Троянская битва в мини-сериале 1997 года «Одиссей».
Уже на заре кинематографа эскизы будущих фильмов ваял Жорж Мельес, а производство немых постановок регулярно сопровождалось хаотическими экспериментами. Сергей Эйзенштейн на занятиях со студентами превращал в своего рода раскадровки даже анализ живописи, разбивая знаменитые картины на кадры разной крупности, которые распределялись в заданном драматургическом порядке.
Сториборды в более-менее современном виде популяризировала в 1930-е студия Уолта Диснея. Автору гэгов Уэббу Смиту нравилось не расписывать шутки словами, а делать наброски и рисовать последовательность сцен на разных бумажках. Его привычка развешивать свои творения на стенах к моменту съемок «Белоснежки и семи гномов» окончательно заразила всех сотрудников.
Вскоре все помещения были завалены переносными пробковыми досками с пришпиленными рисунками, а выставление работ на всеобщее обозрение сопровождалось бенефисами самого Диснея. Художники кучковались вокруг великого аниматора и, разинув рты, наблюдали, как он в лицах проигрывает сюжет мультфильма и манеру поведения каждого персонажа. Так складывался единый визуальный стиль, а присутствующие понимали, что от них требуется.
Прекрасная практика и по сей день живет в Pixar, только отжигает перед коллегами уже не большой начальник, а художник, ответственный за конкретный сегмент. Коллективное обсуждение и мозговой штурм помогают найти оптимальное решение для сцены, а доски позволяют быстро менять изображения. Манипуляции с их очередностью способны привести к мощным эффектам, будоражащим зрительское воображение. В частности, флешбэки в кино часто появляются в результате сортировки сторибордов вне хронологического порядка, чтобы усилить интригу и напряжение.
Анимация — дорогое удовольствие, где нет права на ошибку, а планирование через раскадровки жизненно необходимо. «Мы не можем делать несколько дублей, — разводит руками креативный глава Pixar и Disney Animation Джон Лассетер. — У нас один шанс сделать каждую сцену. Мы быстро уходим от сценария и монтируем фильм еще до начала продакшна с помощью сторибордов».
Пионер компьютерной анимации божится, что никогда не запустит в производство материал, который плохо работает, и лучше 30 раз его перелопатит. Ведь паршивую историю не спасет даже качественное исполнение. Сториборд полнометражного пиксаровского мультфильма насчитывает более 4000 кадров. С учетом зарисовок, не прошедших отбор, их количество каждый раз переваливает за 20 000. Рекорд принадлежит «ВАЛЛ•И» — 98 713! У бедняги затянулся подготовительный период.
В игровом кино опыт Диснея переняли «Унесенные ветром» Дэвида О. Селзника, после чего мода на раскадровки захватила всю индустрию. Альфред Хичкок славился маниакальным планированием своих картин. По признанию мастера саспенса, собственные шедевры его будоражили мало, поскольку он уже сполна пережил их на стадии чертежа. Легендарный эпизод с убийством в душе из «Психо» так точно соответствовал рисункам Сола Басса, что художника вполне можно считать полноценным соавтором эпизода.
Инновационный прерывистый ритм с быстрой монтажной сменой ракурсов прослеживался уже в эскизах. «Мистер Хичкок с нескрываемой гордостью показал мне раскадровку Сола, подробно объясняя, как он будет собирать сцену по этим планам, — вспоминает актриса Джанет Ли. — Она учитывала все углы обзора, так что я знала, где будет камера. Точка съемки все время менялась».
Эскапады Джорджа Лукаса и Стивена Спилберга ознаменовали переход к сложным, масштабным и зрелищным постановкам, где значимость раскадровки достигла пика. Сториборд как рабочий документ для блокбастеров стал даже важнее сценария, не способного отразить многочисленные визуальные нюансы. В некоторых случаях они разрабатывались параллельно, а в «Парке Юрского периода» Майкл Крайтон и вовсе дописывал сценарий по чертежам.
В рисунках к «Звездным войнам», сделанных Джо Джонстоном, изначально закладывались требования к спецэффектам, что изрядно помогло компании Industrial Light&Magic их воплотить. Высокий темп и обрывистые хлесткие диалоги в дорогих событийных картинах — побочный эффект раскадровок, в которых попросту не умещаются более содержательные разговоры.
Толковый сторибордер ценится даже не за художественные навыки, а за свое воображение. Ведь ему предстоит визуализировать фильм со слов постановщика, а затем сообразить, как это все снять и предложить варианты. Раскадровщик Дмитрий Осетров, в чьем послужном списке «9 рота» и «Сталинград», считает себя «нужным винтиком в процессе создания кино», который действует в тандеме с постановщиком. «Все время задаешь режиссеру наводящий вопрос, как он будет снимать, — рассказывает Дмитрий. — Допустим, он говорит: «Я хочу, чтобы эти две сцены были похожи на Серджио Леоне». Мы, два киношника, уже понимаем, как это должно выглядеть. Мне нравится работать в тандеме и вместе смотреть на еще не отснятый кадр одними и теми же глазами».
Дабы поддерживать с автором фильма подобный разговор, художнику тоже нужно быть чрезвычайно насмотренным, а в идеале — еще и знать все технологические тренды. «Моя работа состоит в том, чтобы перенести на бумагу замысел из головы режиссера, — поясняет Дж. Тодд Андерсон, частый сторибордер братьев Коэн. — Я должен не создавать кадр, а интерпретировать образы моих заказчиков в визуальный язык. Крайне важно перенести на бумагу все именно так, как они себе представляют, чтобы все снимали один и тот же фильм».
По аналогичной схеме строится работа с раскадровщиками на всех проектах Никиты Михалкова. Режиссер общается с художником, подробно объясняя свое видение будущей картины, фактически вкладывая ему в голову уже готовые образы и сцены, так что тому остается лишь зафиксировать их с помощью карандаша.
С полнометражным фильмом раскадровщик управляется за месяц-полтора. Поскольку рисунки статичны, для сторибордов существует своя система обозначений. Черные стрелочки обычно показывают действия персонажей, в то время как очерченные белые — направляют движение камеры. Для панорамных снимков изображение выходит за пределы кадра, чей прямоугольник выхватывает стартовую точку. Наплывы и отъезды угадываются по маленьким кадрам внутри больших.
Раскадровщик Джузеппе Кристиано, автор книг и пособий о своей нелегкой профессии, подсказывает, как можно сэкономить, меняя места натурной съемки, комбинируя сцены и обрезая диалоги: «Изготовление полноценного сториборда с учетом ограничений бюджета (например, расстояний между локациями, аренды операторского крана и другого оборудования, постпродакшна, трюков и эффектов) может скостить целые дни в графике производства, которые стоят кучу денег».
Многие режиссеры полагают, что просчеты можно поправить в постпродакшне, что затратно, тогда как взвешенное продумывание уберегает от ошибок. Выбранные в раскадровке планы также подсказывают художнику-постановщику, какие участки декораций необходимо отстроить и не заморачиваться с теми, что все равно не попадут в кадр.
«Я всегда работаю так: сначала придумываю маленькие, величиной с почтовую марку, рисуночки, в которых мог бы конспективно изложить ход событий, развитие, развязку. Это позволяет увидеть фильм в целом, разработать первоначальную концепцию монтажа, композицию кадров, мизансцены», — пишет Федор Хитрук в книге «Профессия — аниматор».
Схожим образом действуют и в Голливуде, где миниатюрные раскадровки раздаются всей съемочной группе. Нередко ими дело и ограничивается, а для постановок позатейливее делаются уже более изощренные и крупные образцы. Другие фильмы прибегают к сторибордам только для осмысления отдельных мудреных сцен. Некоторые самонадеянные авторы и вовсе обходятся без них.
Поскольку современные блокбастеры продолжают гонку спецэффектных вооружений, превизуализация как никогда актуальна, но приобретает несколько иные формы. Постоянное развитие технологий диктует кинематографу новые правила. Выполнение раскадровок вручную все еще распространено, но постепенно вытесняется цифровыми инструментами.
В частности, студия DreamWorks уже полностью пересела за компьютеры с графическими редакторами, а художники посылают режиссерам рисунки через Интернет. Специальное программное обеспечение — вроде FrameForge 3D Studio — позволяет создавать трехмерные сториборды, где можно выстраивать в пространстве простые 3D-объекты и подбирать ракурсы.
Данные ухищрения помогают до сантиметра рассчитать технические параметры вроде расположения камеры, однако могут ограничивать креативную жилку. Орсон Уэллс и Хичкок замышляли раскадровки, снять которые казалось невозможным, что стимулировало творческие поиски и обогащало кино новыми стилистическими приемами.
По наблюдениям Майкла Финка, ветерана индустрии визуальных спецэффектов, приложившего руку к таким вехам, как «Бегущий по лезвию» и «Аватар», рабочая динамика в фильмах поменялась. Если раньше режиссер, продюсеры, художники, специалисты по спецэффектам и раскадровщики трудились не только в одном здании, но и в тех же помещениях, то сейчас последние остались сами по себе. Они приносят свои рисунки и исчезают.
«Сториборды теперь — это почти всегда отправная точка: не просто средство для достижения цели, а одна из ступеней на пути к ней», — резюмирует Финк. Получив готовый продукт, съемочная группа скорее спешит конвертировать их в аниматики, поскольку такой вид превизуализации наиболее нагляден.
Аниматики получаются из статичных рисунков, собранных в видео, поверх которого накладываются пробный саундтрек и предварительная озвучка (зачастую записанная теми, кто в нужный момент просто ошивался поблизости). Движение камеры симулируется простыми наплывами и панорамами по изображениям. В результате режиссер может оценить ритм, монтажные переходы, общее настроение и как визуальный ряд сочетается со звуковым. Полученный ролик перекраивается по десять раз, пока не будет найден идеальный баланс, дабы не тратить впоследствии время на напрасный труд.
На первых порах раскадровки с легким сердцем отправлялись в мусорную корзину по завершении съемок. Со временем западные кинематографисты научились ценить эти документы и стали бережно хранить их в архивах. В Pixar, отмечая конец работы над очередной нетленкой, устраивают специальную выставку из рисунков и чертежей, завешивая ими все стены. Сториборды классических картин и именитых режиссеров получают статус культовых артефактов и разлетаются на аукционах за десятки тысяч долларов — даже невзирая на не всегда очевидные эстетические достоинства.
В России отношение самих авторов к этим уникальным документам, имеющим не только коллекционную, но и историческую ценность, все еще утилитарное. Готовя материал, THR убедился, что почти никто из тех, на чье творчество молятся миллионы, не хранит свои раскадровки: как правило, они после окончания монтажа исчезают за ненадобностью. Мы попытались, например, разыскать зарисовки картины «Сережа» Георгия Данелии, которые он создал вручную, сохранил с 1960 года и лет десять назад представил публике на персональной выставке, но даже они удивительным образом пропали.
Так что остается только обратиться к нашим творцам: если вам не нужны отработанные сториборды — лучше передайте их в архив THR, а мы представим эти зарисовки на нашей образовательной выставке.
Большинство самых востребованных сторибордеров в нашей стране — самоучки, хотя сейчас существует уже немало заведений (например, Академия медиаиндустрии), в которых можно освоить эту науку на соответствующих курсах. Можно поучиться и за рубежом — в том числе, не выходя из дома. Так, знаменитая Академия института искусств в Сан-Франциско, выпускники которой получают работу на лучших студиях мира, предлагает курс сторибординга, и его можно пройти даже онлайн. По сути, чтобы пройти курсы и закрепиться в этой профессии, даже не обязательно быть дипломированным художником. Создав себе имя, можно заработать на одном серьезном российском проекте от 300 до 500 тысяч рублей.
