Эта книга не диктует вам очередные правила для написания бестселлера. Она дает обратную связь, на которую издатели обычно не находят времени, когда читают рукописи, и с юмором указывает на ошибки, которые приводят к отказу в публикации. «Частный корреспондент» публикует отрывок из книги «Как написать книгу, чтобы ее не издали. 200 классических ошибок» издательства «МИФ».
РАЗВИТИЕ СОБЫТИЙ
Через двадцать две минуты он почувствовал, что время словно остановилось.
Итак, ваш роман имеет крепкую завязку, а события уверенно движутся к эффектному взрывному финалу. Не отчаивайтесь! У вас есть еще масса способов прихлопнуть читательский восторг, словно комара. Читайте дальше — вас ждут невероятные открытия о том, как увязнуть в самом разгаре повествования.
ОСНОВЫ СЮЖЕТА: ПЛОТНОСТЬ ТЕКСТОВОЙ ТКАНИ
Для каждого романа есть оптимальное число персонажей и событий, с которыми сюжет будет достаточно сложным и реалистичным, но не слишком запутанным. Мы не можем сказать, какое именно количество героев и сюжетных ходов оптимально для вашей книги, но попытаемся объяснить, что´ точно вам не подходит.
МОНОГАМИЯ Здесь только одна сюжетная линия, и все действия героя подчиняются ей. Если к пятидесятой странице у вас по-прежнему только два персонажа (глава первая: они встретились, глава вторая: первое свидание, глава третья: первый поцелуй), ваша книга, возможно, пример плохой моногамии. Даже если это легкий любовный роман, где он и она ходят по кафешкам и бутикам на Манхэттене, всего двое главных героев, которые не общаются ни с кем, кроме друг друга, не могут не настораживать. Тут масса проблем. Монотонность, скука, тягомотина — лишь некоторые из них. Но что действительно убийственно — роман совершенно не похож на реальную жизнь. Как бы Аннабель ни была одержима встречами с Рональдом, ей все равно нужно ходить на работу и общаться с родственниками. В моногамных сюжетах друзья и близкие лишь изредка звонят главной героине, да и то лишь для того, чтобы расспросить о поведении Рональда на свидании. Но ведь в реальной жизни всё абсолютно иначе! Друзья и родственники, как правило, звонят, чтобы поговорить о себе.
ОНАНИЗМ Наиболее острую форму моногамии уместнее всего назвать онанизмом. На страницах романа действует главным образом один персонаж, который переживает все события наедине с самим собой. Сюда относятся истории об одиночках, которые сцену за сценой грустно размышляют о бардаке в квартире, своем дряблом теле, искаженных лицах враждебно настроенных незнакомцев, трудном детстве, потерянной работе и привычке мастурбировать. Также под подозрение попадают истории об одиночных путешествиях и поисках себя.
СЕРИЙНАЯ МОНОГАМИЯ Некоторые авторы просто не выносят неопределенности. Стоит у главного героя появиться какой-то проблеме, автор сразу же бросается ее решать. Если Джо лишается работы, тут же, пока он еще из офиса не успел выйти, ему звонит сестра и предлагает место получше или же он удачно вспоминает о вакансии, которую недавно отверг. Супруги мирятся сразу после ссоры, болезнь мигом отступает, сдаваясь лекарствам, потерянные ключи находятся в первом же месте, куда заглядывает Джо! Такие романы как будто строятся на списке дел нервного автора и в итоге сводятся к сюжету, похожему вот на что.
1. Найти Джо новую работу. 2. Найти Джо новую девушку. 3. Завершить эпоху социализма. 4. Найти Джо новые носки. 5. Устроить Божественное откровение.
Если какая-то проблема достойна появиться в вашем романе, то она достойна и того, чтобы уделить время ее решению. Пусть читатель проникнется проблемой! Многие затруднения лучше развенчивать в самом конце, когда все линии сюжета сойдутся в кульминации.
ОРГИЯ Здесь множество сюжетных линий повергают читателя в полную растерянность. В первой главе нацист в бегах играет в шахматы с частным детективом евреем. Во второй главе перед нами предстает обычная домохозяйка, муж которой изменяет ей с тем самым беглым нацистом, который вдруг оказывается геем. Третья глава написана от лица бездомного гаитянского ребенка, который не пересечется ни с кем из героев вплоть до двести сорок первой страницы. В четвертой главе из детских воспоминаний домохозяйки мы узнаём о тайном убийстве в Ватикане...
КОГДА РАЗВЯЗКА НЕ ПОДГОТОВЛЕНА
По мере того как вода поднималась все выше, Джек понимал: гидравлика накрылась, и, чтобы спасти Синтию, ему придется проплыть весь затопленный коридор. К счастью, за годы, проведенные с охотниками за жемчугом, исследуя затонувший корабль на юге Тихого океана, Джек научился задерживать дыхание почти на четырнадцать минут, что многим жителям Запада было не под силу.
Если ваш герой собирается ближе к концу книги спасти кого-то, потому что владеет особыми навыками, лучше рассказать об этих навыках в самом начале и вплести их в жизнь персонажа. Джек может регулярно плавать, например, или зарабатывать на карманные расходы, заключая в баре пари, что сумеет не дышать почти четверть часа, или поддерживать отношения с приемными родителями, которые живут в Полинезии. Это позволит рассказать о его невероятных способностях. И, дойдя до затопленного коридора, читатель будет в восторге от того, как все разрозненные события сплелись воедино. Неважно, как именно вы расскажете о своем герое, но для читателя не должно стать абсолютным сюрпризом то, что лесоруб Эрл был чемпионом по бальным танцам Верхнего Полуострова и этим очаровал высокомерную Лубрицию, если ранее танцы вообще нигде в книге не упоминались. (О том, как важно подготовить читателя к невероятным поворотам сюжета, мы еще поговорим в «Почему вам тяжелее, чем Богу», с. 38.)
РАЗВЯЗКА ПРЕДСКАЗУЕМА
Джек с улыбкой окинул взглядом поднимающуюся воду. Он знал законы гидравлики и понимал, что с его навыками всего за пять минут проплывет весь коридор. Слава богу, Синтия была в безопасности.
Он вдохнул полной грудью, как его учили, и нырнул. Без труда проплыв все расстояние, он вынырнул, хотя воздуха в легких оставалось еще достаточно. Синтия стояла перед ним, расплываясь в улыбке. Все случилось именно так, как он предполагал, — волноваться не о чем. У него были ключи, так что они могли без труда выбраться.
— Но как же нам выбраться из запертой комнаты? — спросила Синтия, нахмурившись.
Улыбаясь, он вытащил из кармана ключ.
— Здорово! — сказала она, и они спаслись невредимые, с легкостью отперев дверь.
Мы не хотим заставлять читателя волноваться, правда? Это может создать напряжение, интригу, из-за чего книга может начать продаваться и, не приведи господь, мы заработаем на ней. Не нужно уверять читателя, что все непременно закончится хорошо. Иногда само спокойствие героя уже может вселить веру в благополучную развязку. Пусть лучше герой думает, что вариантов нет, но попробует выкарабкаться, даже с риском для жизни.
КОГДА ЗАВЯЗКА ОБЕСЦЕНИВАЕТ РАЗВЯЗКУ
Последние восемь часов были самыми тяжелыми в жизни Джека. Ему едва удалось поднять израненную Синтию и вытащить ее из ставшего смертельно опасным офиса. Спина Джека ныла от боли. Волоча Синтию в безопасное место, он внезапно увидел перед собой предателя, эксперта по эргономике доктора Нефаро. Тот стоял прямо перед ними со своей армейской винтовкой.
«Без паники, — успокаивал себя Джек. — Все, что тебе нужно, это ударить его по руке. Он выронит винтовку, у тебя будет время безопасно уложить Синтию на пол и стукнуть его прикладом».
— Куда это вы собрались? — ухмыльнулся Нефаро, бросив похотливый взгляд на Синтию.
— Домой, где мы поженимся, — непринужденно ответил Джек.
— И как же вам это удастся мертвым?
Джек приступил к выполнению своего плана. Он ударил доктора Нефаро по руке, и тот выронил винтовку. Затем Джек аккуратно положил Синтию, схватил оружие и стукнул Нефаро по голове. Доктор опустился на колени и вскоре уже лежал без сознания.
— Это научит тебя делать стулья, распределяющие давление на нижний поясничный отдел! — крикнул Джек торжествующе.
Никогда не рассказывайте читателю о том, что произойдет, до того, как это произойдет. И если уж ваш герой излагает подробный план действий, что-то обязательно должно пойти не так. Например, Нефаро мог сказать, что установил бомбу с часовым механизмом, и только ему одному известно, как ее обезвредить. Удар по запястью мог активировать чип, вживленный под кожу Синтии. Или же Нефаро мог быть тут же убит, и Джек осознал бы, что тот говорил не с ним, а с кем-то, стоящим позади, — истинным преступником, искусно скрывавшимся под личиной обычного офисного сотрудника с туннельным синдромом запястья из-за бесконечных кликов компьютерной мышью. Одним словом, если у вас есть план, то события не должны развиваться согласно ему. Если все же они развиваются именно так, то рассказывать его читателю — значит, создавать спойлер. Все скучно, предсказуемо, и у читателя в таком случае возникает собственный план: закрыть вашу книгу.
ПОЧЕМУ ВАМ ТЯЖЕЛЕЕ, ЧЕМ БОГУ: «НО ТАКОЕ ДЕЙСТВИТЕЛЬНО СЛУЧИЛОСЬ С МОИМ ДРУГОМ!»
В реальной жизни, как бы невероятно что-то ни звучало, мы не сомневаемся в фактах, будь то смерть Уильяма Шекспира и Мигеля де Сервантеса в один день в 1616 году или человек, в которого пять раз ударяла молния. Ничто не подорвет наше доверие до такой степени, чтобы мы оставили этот мир и отправились искать новый, более убедительный. Бог может выстраивать самые невероятные обстоятельства, за уши притягивать сюжет и смеяться над трагичностью ситуации, ни секунды не задумываясь о том, купится ли на это аудитория. Но писатель себе такой роскоши позволить не может. Когда в романе происходит какое-то невероятное событие, наша вера в него зависит от того, насколько писателю удалось создать мир, где это событие покажется вероятным. Сказочное везение не сваливается как снег на голову. К чемодану наличных в номере отеля нас приводит целая цепочка событий. Что герою может показаться счастливой случайностью, то для читателя должно быть в некоторой степени неизбежным. Мы понимаем, что героиня поступила определенным образом потому, что такой уж она человек, а не потому, что автор просто заставил ее так поступить. Внезапная удача или нечто совершенно непостижимое имеет право на существование, если вокруг этого будет построен весь ваш роман. Персонаж, проблемы которого решает неожиданно найденная спортивная сумка, набитая немечеными купюрами, для читателя гораздо менее убедителен, чем персонаж, чьи проблемы с этой сумки только начинаются. Таким образом, в хорошем романе писатель балансирует между правдоподобностью и вероятностью. Чем невероятнее событие, тем более плотно оно должно быть вплетено в предыдущие главы. Ну и конечно, писатели никогда не полагаются на то, что их роман будет достаточно реалистичным лишь потому, что «все это действительно случилось с одним моим знакомым».
Сандра Ньюмен, Говард Миттельмарк
