Я в девятый раз увлёкся поэзией — да так, что прошлые заходы кажутся теперь несущественными. На днях я стоял под хлорированной — оттого, что горячей (такой порядок во многих районах Москвы) — водой в душе и вспоминал любимые стихи из детства. Одно из тех, что вспомнилось — «Быть знаменитым некрасиво...» Бориса Пастернака.
Пастернак за работой
Стихотворение простое и ясное — как многие у Пастернака. Основная мысль в том, что надо быть живым в искусстве не ради известности, а ради простой истины соответствия — «И должен ни единой долькой не отступаться от лица». Мне кажется, что речь идёт о внутренней работе, которая превращается во внутреннее смирение с замыслом Бога о себе.
Но особенно мне, когда я повторял это стихотворение для себя, понравилась лёгкая мысль, которую я раньше не думал:
«Другие по живому следу
Пройдут твой путь за пядью пядь,
Но пораженья от победы
Ты сам не должен отличать»
Вот, что точнее некуда: путь поэта (в переносном смысле, как «музыкант» у Гофмана) — это обыкновенно путь нестройный, рассеянный, амбивалентный. Он и твёрдый и мягкий, лакомый и фатальный, — как ртуть. Этот путь состоит как из всплесков мирового отчаяния, так и из искр высокой радости, горящих, огненных, как те, что слетают с расплавленного металла электрода при сварке. Смотреть на это не рекомендуется, а очень хочется. Искры могут оставить лёгкий ожог, если попадут на кожу. При этом, падая на землю, они мимикрируют под остальной мир, будто бы их и не было. Но они же были.
И на этом пути крайне важно выучиться не отличать поражений от побед. Я неосознанно учился этому с детства. Не отличать не только задним числом, но и в процессе игры. Иногда буквально: мне всегда было совестно выиграть у лучших друзей или братьев сверх приличного. То есть играли мы, скажем, в шахматы, одну-две партии я выигрывал, а третью уже было совестно.
Я это говорю без самолюбования, потому что отношусь к тому себе, как к ребёнку, которого сейчас просто хвалю: молодец, это правильно, играя в шахматы, ты обучался не только игре в шахматы, ты ещё и развивал эмпатию, учился сочувствовать, учился человечности. А ещё с умом организовывал свой досуг, потому что если всё время выигрывать, то товарищу быстро станет скучно, и игра закончится.
Меня всегда занимал процесс, а не результат. Эти медвежьи услуги, когда я поддавался, были, конечно, нужны только мне, а не моим соперникам. Играть нужно ради самой игры. Мне всегда нравилась роль теоретической математики и не нравилась роль прикладной. Не надо её никуда прикладывать. Прикладная математика — это как книга «Пиши, сокращай». Никуда не годится.
Математик Григорий Перельман, про которого я уже много писал оттого, что сильно люблю, — вот мой идеал. Он наиболее корректно выражает идеальную модель, заявленную Пастернаком. Перельман живёт без самозванства и, действительно, в конце концов сам привлекает к себе любовь «пространства». Это тоже важно: не людей, а пространства. Какие деньги? Какие премии? Оставьте себе! Цель творчества — самоотдача, а не успех. Отказаться от успеха — это тоже поза. Но это красивая поза. Эта поза — позиция.
Как поражение (пораженье), так и победа — это внешний, если позволите (умоляю) — экзотерический успех. Успех относящийся к профанному миру. А эзотерический (простите, пожалуйста) успех — это проникновение в суть делания самим деланием. Здесь мы возвращаемся к главной для Пастернака мысли о том, что истина в соответствии. Важно не отступаться от лица, не позволять персоне отдаляться, отделяться от личности, от мяса. И я вынужден вновь поставить акцент: речь не о том, что нужно, как трамвай, ходить по одному маршруту, как читал один рэпер из Замоскворечья, а о том, чтобы внять божьему промыслу.
В конце простой пример для снижения уровня патетики. Самые крутые парни в школе, цепляющие всех самых отвязных и желанных чик — заканчивают в гараже, в физкультурном, в бескрайней степи какой-нибудь новой сечи (последний вариант — лучший). Самые крутые девушки в школе, садящиеся в «девятку» парня на десять лет старше, рожают в 15 и делают ногти — если не тебе, то твоей маме. Бывают исключения. Никакого автоматизма тут нет. Но проявлять какое-либо внимание к внешним проявлениям временного успеха — это просто, как выражается, Пастернак — некрасиво. Может быть, это вообще разговор эстетического, а не этического, толка?
Талгат Иркагалиев,
редактор 1001.ru
