В редакцию «Новой» пришли ведущие российские продюсеры, занимающиеся созданием авторского кино, обеспокоенные тем, что это кино, призванное на фестивали мира, обеспечивающее России реноме кинематографической страны может прекратить свое существование.
Роман Борисевич. Компания «Коктебель», фильмы: «Коктебель», «Свободное плавание», «Волчок», «Сказка про темноту», «Как я провел этим летом»...
Артем Васильев. Студия «Феномен филмз», фильмы: «Бумажный солдат», «Полторы комнаты...», «Дау»...
Сабина Еремеева. Студия «Слон», фильмы: «Марс», «Путешествие с домашними животными», киноальманах «Короткое замыкание», «Перемирие»...
Роман. Серьезную тревогу вызвала публикация в одной из газет, из которой мы узнали, что некая компания, на основании подсчетов которой уже обозначены восемь «мейджоров» киноиндустрии, планирует «просчитать» и сферу арт-хаузного кино, определить «кто из режиссеров вообще в состоянии производить фестивальное кино», как заявил глава Movie Research Олег Иванов.
Новая. Довольно странно, что кардинальная реформа киноиндустрии проводится на основании расчетов одной «придворной» фирмы, хотя аналитикой кинорынка занимается несколько компаний, в том числе: Невафильм Research, Rfilms. По мнению, Даниила Дондурея, подсчеты службы Олега Иванова сомнительны. Все считают в баллах, не взвешено множество факторов (талант режиссера, творческая команда, год выпуска картины). Должна быть тонкая выверенная система, работающая вне обслуживания интересов и идеологии. На основе выкладок Movie Research назначены лидеры и аутсайдеры, строится работа всей индустрии. Причем, во главу угла ставятся деньги.
Артем. Складывается ощущение, что коммерческое кино — это все про деньги. На самом деле, и его делают авторы — если конечно, это кино. Сейчас статистика выдвинута в качестве критерия. Понятно, что вначале была концепция — потом ее обоснование... с помощью статистики.
Сабина. Государство решило поддержать киноиндустрию, внятно расставив акценты. Мы занимаемся авторским, некоммерческим кино, и пока относимся к поколению продюсеров, которые не формируют конъюнктуру (как Сельянов и Толстунов, инициативно участвовавшие в формировании новой политики), а лишь пытающиеся в новых обстоятельствах как-то существовать. Реформа уже произошла. Но мы хотели бы предвосхитить следующий шаг, угрожающий существованию авторского кино. Судя по последним публикациям, результаты очередного «подсчета» будут объявлены на «Кинотавре». Значит, мы приедем, и некая компания объяснит нам, что такое фестивальное кино? И кто достоин его делать? Боюсь, это будет очередная доктрина, услышанная где-то наверху и директивно переданная. Есть опасения, что искаженная ситуация анализа даст неправильный ход движению кинематографа. Вот отчего мы инициируем это разговор.
Роман. Они рассуждают об арт-кино, имея ввиду, только режиссера, но именно в арт-кино для достижения наилучшего результата, крайне важен творческий тандем режиссер — продюсер. Условно говоря, Алексея Попогребского высоко оценят как потенциально успешного автора. И позволят снимать... но в другой компании, с которой он никогда не работал. Да и компания эта прежде авторскими проектами не занималась.
Артем. С моей точки зрения, 99% режиссеров, с которыми мы сотрудничаем, не сможет работать в условиях большой компании. Ведь в нашем случае режиссер еще сопродюсер, партнер. Когда его ставят в ситуацию исполнителя — результат непредсказуем.
Сабина. Безусловно авторское кино — это ассоциация продюсер-режиссер. Существуют на этом поле продюсерские компании, себя зарекомендовавшие. Сейчас нам зачитают список режиссеров, который и так на слуху. Для чего?
Роман. Заметьте, мейджоров обсуждали по компаниями, а арт-кино — по режиссерам?
Сабина. Мы понимаем, что сегодня что-то снова решается. С нами никто не ведет диалога. Всю информацию о киноотрасли, узнаем через прессу. Поэтому и обратились к вам. Может, вы станете посредником между нами и государством? Мы не понимаем правил игры. А с учетом скупого бюджета, который остался у Минкульта, осознаем степень сложности ситуации.
И если начался «просчет» фестивального кино, почему этим занимается исключительно «Movie Research»? Как продюсеры, на протяжении ряда лет работающие с авторским кино, мы сформулировали собственные критерии потенциального успеха проекта. По каким критериям будет «считать» Movie Research? Что важнее, приз на Берлинском или Московском фестивале? На «Кинотавре» или в Выборге? Тем более, я слышала, что при выборе «мейджоров», фестиваль «Кинотавр» вообще не учитывался.
Артем. Если та же непрописанная система критериев перейдет и на арткино, то возникают резонные вопросы «А судьи кто?» «По какому закону нас будут судить?» Вроде должны снова работать «экспертные комиссии», но кроме этого словосочетания мы ничего не знаем.
Сабина. Возможно, они будут составлены из авторитетных людей, но где об этом информация? Мы хотим прозрачности.
Роман. Экспертный совет по большому счету дает исключительно субъективную картину. Потому что если бы мы могли предугадать, какой проект «выстрелит», опираясь исключительно на сценарий — мы все были бы мега-продюсерами — миллионерами. Это невозможно. Вот еще почему сценарий необходимо рассматривать не отдельно, а применительно к режиссеру и продюсерской компании, которая его будет производить. Один и тот же режиссер в одной компании добивается успеха, в другой — теряет квалификацию. Этот фактор в нашей стране не учитывается, в Америке это важный показатель. Антуан Фукуа, под руководством Warner Brothers, делает оскароносный «Тренировочный День», а с малоизвестной Millennium Films — «Бруклинских полицейских», которые, к сожалению, в «разы» слабее. Такие киты продюсерства, как Джерри Брукхаймер или Джоэл Сильвер — гаранты качества фильма. Мне кажется, у нас в стране и в мейнстриме, и в артовском кино есть продюсеры-профессионалы, которые также являются гарантом, хотя их и не много.
Новая. А само деление кинематографа на две неравные части, одна — ценностная коммерческая патриотика, другая — арт-кино вас не смущает?
Артем. Это весьма искусственное, не полезное для кинопроцесса разделение.
Роман. Думаю, мейнстрим будет фланировать между блок-бастером и арт-кино. К сожалению, в ситуации, когда реформа уже произошла, и первый шаг сделан, вряд ли возможно что-то изменить. Но давайте думать о втором шаге, о защите существования и развития авторского кино.
Артем. Можно учесть положительные черты реформы. Логика Фонда предполагает долгосрочное сотрудничество — двух-, трехлетнее. Мы действительно работаем с режиссерами долго, вместе развиваясь. У нас есть не только конкретные проекты, но и свои программы на несколько лет. И если вспомнить европейские примеры, так и работают знаменитые продюсеры, занимающиеся арт-кино, такие, как Карл Баумгартнер или Филип Бабер. Но они работают в рамках утвержденных институций. Эти институции учитывают репутацию продюсера, его прошлые проекты работают на будущее. Мы хотели бы такую ясную систему координат.
Сабина. Арт-кино трудная вещь. Много времени уходит на поиск сценариев, новых режиссеров, источников финансирования. Одно дело, когда дебютант запускается с неизвестным продюсером, а другое — с Ромой Борисевичем.
Новая. Существует точка зрения, что арт-продюсеры от новой системы нисколько не пострадают, они могут прийти в «Большие» компании. Сабина — к Толстунову, Роман — в ЦПШ или к Сельянову...
Сабина. Как я понимаю, деньги отпущены «мейджорам» на коммерческое кино. Если у нас будет коммерческий проект, который их заинтересует, никто не мешает сотрудничеству. Иной вопрос с нашей лабораторией, творческим поиском. Если у того же Романа сложившийся круг режиссеров, с которыми он начал и продолжает работать, то я работаю проектно. Могу сделать арт-проект с Верой Сторожевой «Путешествие с домашними животными», а потом пригласить в альманах Серебренникова, Буслова, Вырыпаева, Хлебникова. Это мой путь. Даже на этой территории мы с мейджорами можем договориться. Но в чем тогда реформа? Нас из относительно независимых продюсеров делают абсолютно «ручными». Да и статус денег, которые мы можем получить через мейджоров, носит характер коммерческих инвестиций.
Артем. Вот три ключевые проблемы. Первая. Мейджоры должны делать коммерческое кино, а условий возврата никто не знает, они еще разрабатываются. Наши фильмы — в разряде самых рискованных, поскольку мы экспериментируем. Вторая проблема. Компания, выделившая мне деньги, захочет иметь контроль над правами. Это конфликт интересов между продюсерами. Мы превращаемся в продакшн-сервис при режиссере. Третья проблема. Не с каждым мейджором возможен диалог в силу несходства мировоззрений, идеологических платформ...
Новая. Выходит, прежняя система, которую все мы ругали, в том числе и справедливо, позволила вам состояться вместе с «новой волной» российского кино?
Сабина. Просто было не 15 проектов, а 50, среди этих 50 мы могли получить деньги хотя бы на один проект, который без помощи Минкульта не состоялся бы. Это была основа для привлечения дополнительный инвестиций. Как будет работать новый механизм? Кому выделят на картину $800 тысяч, в лучшем случае, полтора миллиона? А ведь себестоимость фильма, несмотря на кризис, не стала ниже. Более того, мы существуем в неравной конкурентной борьбе с мейджорами, которые сейчас запустят проекты и поднимут рынок цен. Я могу предложить режиссеру бюджет максимум в $1.5-2 миллиона, мейджор предложит пять. Это конкуренция, каждый делает свой выбор. Наш аргумент — сотрудничество с выверенной командой. И, слава богу, режиссеры, с которыми мы работаем — наши соавторы, коллеги, друзья. Но и наш бюджет вырастет исходя из новых рыночных цен.
Новая. Можно ли сказать, что это очередной вызов существованию арт-кино?
Артем. Ситуация неизвестности может привести к коллапсу. Запусков нет. И когда они будут, неизвестно. Люди в недоумении. У кого-то есть запас прочности. Ждут режиссеры. Но для многих это единственный способ зарабатывать. Для того, чтобы велосипед ехал, надо крутить педали. А у нас вместо этого, велосипед на ходу пытаются модернизировать, то педали отрежут, то цепь затянут. Конечно, реформа системы распределения госденег была необходима. Вопрос в том, как она была проведена, и к чему все это приведет. Но с этим мы ничего не можем сделать, поезд пошел. Бессмысленно махать флажками, можно лишь стоять и смотреть на пролетающие вагоны.
Роман. Или запрыгнуть в последний.
Новая. В прессе вас обвиняли в том, что многие компании жили исключительно на госденьги.
Сабина. На все проекты у нас привлекались дополнительные инвестиции, это входило в условия госфинансирования — минимум 30%. Но мы приходили к инвестору с базовой суммой господдержки. Сейчас инвестор безусловно пойдет не к нам, а к мейджорам. Таковы законы рынка.
Артем. Надо признать, в современных условиях любое вложение в арт-кино, по сути, спонсорство.
Сабина. Не могу согласиться, потому что все деньги, которые удалось привлечь, я вернула. В итоге, и «Марс», и «Путешествие...» даже заработали, естественно, с учетом господдержки.
Артем. Минкультовская финансовая «подушка» позволяла сокращать степень риска.
Новая. Именно арт-кино создавало России имидж кинематографической страны за рубежом.
Сабина. Безусловно, наше кино в мире оценивают не по блокбастерам. Дело в том, что мы не рассматриваем наш кинематограф вне контекста мирового. И если сейчас этот сегмент киноиндустрии лишить государственной опеки, мы выпадем из современного кинопроцесса. Исчезнем с карты фестивального кино. Благодаря фильмам, созданным на студии Ромы и Артема в мире заговорили о нашем «новом кино». Имена Германа-младшего, Попогребского, Хлебникова, Хомерики на слуху. Это важно. Отчасти это и продюсерская заслуга.
Роман. По большому счету и сам кинематограф не сможет развиваться с опорой только на «одну ногу» — «кино большого стиля».
Новая. Вряд ли коммерческое кино большого стиля будет востребовано в мире, даже успеха внутри страны никто не гарантирует. Выходит, на вас ложится большая ответственность за развитие отечественного кино.
Артем. Мы пытаемся заниматься фильмами, которые развивают киноязык и обозначают территорию России в пространстве киноискусства. Которые говорят о современнике. С другой стороны, думаю, никто из нас не против, снять не стыдное кино, способное еще и заработать. Не следует забывать историю американского кинематографа, когда независимые режиссеры приходили со своим творческим багажом в голливудский мейнстрим в «взламывали» кассу. Чем дорожим мы? Общностью. Людьми, с которыми сотрудничаем. Делая кино, мы «паримся» над каждым элементом работы. Разграничение же арт-кино и массового кино — весьма условно. Есть вопрос жанра, да. Взгляда. Авторской позиции.
Новая. Главное, не ставить во главу угла вопрос денег и идеологии.
Артем. В чем проблема нашего кино, у нас зритель не массовый. За 20 лет мы зрителя потеряли. Это не значит, что авторское кино не нужно людям. Нужно уметь его прокатывать. И люди должны иметь возможность это кино смотреть. Но тут возникает огромное число вопросов к кинопоказу. Кстати, одним из вариантов, который можно было использовать в реформе киноиндустрии, вложить государственные деньги (а это всего лишь сумма одного большого американского фильма) — в прокат. Тогда эти деньги могли бы принципиально изменить ситуацию с точки зрения проникновения российского кино на экраны. Увы.
Новая. Слышала, что на ваших режиссеров и на вас стоит очередь из мейджоров?
Сабина. Нам звонят... Никуда не делся дефицит сценариев. В год каждой из студий-лидеров нужно минимум три проекта запустить. Умножаем на восемь студий — 24 проекта. При этом они должны представить программу на два года. Где взять сразу 48 режиссеров? Это абсурд.
Новая. Каков выход из данных обстоятельств?
Роман. Прежде всего, необходимо прояснить ситуацию с запусками. Нельзя не учитывать творческого союза: режиссер-продюсер. Важно посмотреть, что делал прежде продюсер и режиссер? Оценивать только сценарии — выброшенное время и деньги. Что такое «Возвращение»? Сценарий малоизвестных авторов, на который никто бы не обратил внимания. Если бы не сотворчество неизвестного дебютанта Андрея Звягинцева и продюсера Лесневского, фильма не было бы, как и славы, которую он принес стране. И этот творческий союз дебютантов подтвердил свой потенциал, и их следующей работой стало «Изгнание». Как бы нам не зарыть арт-кино на ближайшие 15 лет.
Артем. Один из способ выживания авторского кино — копродукция, более всего приемлемая на территория арт-кино. Но это история тоже не на один год. А у нас нет гарантии финансирования и одного проекта.
Роман. Иностранные инвесторы не придут, если не будет гаранта государственных денег. Среди прочих гарантов репутация продюсера, режиссера, конвертируемость проекта. Почему мы волнуемся? В связи с переустройством киноинудстрии, все, кто раньше снимал жанровое кино, сейчас ринутся в арт-хаус.
Новая. Как позитивный фактор отмечу, что перед грядущими проблемами вы уже объединились, выражаете общую волю, сомнения, опасения. Может, есть смысл в создании какой-то творческой кооперации для отстаивания общих интересов, развития художественного кино. Как когда-то в непростые шестидесятые к жизни было вызвано «Экспериментальное Творческое Объединение» Мосфильма, вдохновленное энергией режиссера Григория Чухрая и продюсера Владимира Познера. На «ЭТО» привлекались не только экспериментаторы Тарковский, Шепитько, там делали и такие хиты, как «Белое солнце пустыни» или «Иван Васильевич меняет профессию».
Сабина. Безусловно, мы об этом думаем. Но мы люди занятые, прагматичные, просчитываем возможные ходы. Сейчас мы встречаемся и, как минимум втроем, обмениваемся информацией, потому что впотьмах трудно двигаться. У нас общие цели, а главное — взаимное уважение.
Роман. Мы можем поручиться друг за друга, гарантируя: фильм, который возьмет компания Сабины или Артема будет доведен до премьеры, будет иметь резонанс.
Артем. Пока вопрос более широкого объединения висит в воздухе, поэтому я определяю наши действия как сумму трех частных инициатив. Многие вещи втроем проговаривать легче. Если кто-то будет присоединяться, мы не против, это вопрос будущего. Сейчас же мы очень обеспокоены самим фактом существования кино, которому посвящаем все время, которое хотели бы делать.
P.S. Когда номер верстался, оргкомитет нового «Киносоюза» прислал нам свое обращение «Киносоюз: точка зрения», которое во многом созвучно проблемам, поднятым российскими продюсерами.
Беседовала Лариса Малюкова
