Как разрушали зоопарк

В первый день апреля «МК» первым сообщил об увольнении директора Московского зоопарка Натальи Колобовой.

«Смутное время» — так сейчас характеризуют сотрудники зоопарка период ее правления. Сокращения, понижения в должности, ликвидация ценных коллекций. Коллектив жил в постоянном страхе: «Нас ограбили на любимое дело. Отобрали и отдали посторонним людям, нанятым за деньги». Проблемы то и дело всплывали наружу, и «МК» неоднократно пытался добиться толкового объяснения от Натальи Владимировны. Почему родителям с детьми приходилось лавировать между ямами и строительной техникой? Почему в вольерах, где раньше экспонировались редкие звери, теперь сидят гуси и овцы? Почему из голубятни в башне главного входа выгнали птиц, которые жили там с 1997 года? Напрашивается еще с десяток подобных вопросов. Мы так и не получили на них ни одного ответа. Сегодня мы предоставляем слово президенту главного зоосада страны Владимиру Спицину. Зоолог, посвятивший работе в зоопарках 50 лет, рассказал, что творилось на Пресне с 2013 года. Публикуем его исповедь с небольшими пояснениями.

фото: Елена Апрельская

— На днях я прочитал интервью Натальи Владимировны: «Я получила зоопарк уровня совка 80-х годов...» Как можно было так сказать? Это оскорбление для меня. Она не видела, каким он был раньше. Я принял директорский пост в 1974 году — тогда здесь стояли сараи, и пальцем можно было стенки проткнуть. Мы его изменили. И сделали приличный зоопарк. При этом все решения мы всегда принимали на совещаниях.

И вот пришла Колобова. И начала сокращать людей. Жестко, ломая через колено. Создавались такие условия, чтобы люди сами уходили, получив на руки два-три оклада. Причем выпроваживались специалисты с 20–30-летним стажем, не советуясь с опытными сотрудниками. И ставились на их место лаборанты без профильного образования.

Чего мы лишились? Нормального питания для животных. Был уволен наш главный специалист по кормам. Валентин Горваль, кандидат наук, окончивший сельскохозяйственную академию имени Тимирязева, вместе с помощницей отвечал за рацион наших зверей. Это непросто: нужно постоянно следить, что животные съели, а что нет. У лошадей, например, период гона, им не до еды. Специалист видит, что три дня пища нетронута — значит, нужно снизить норму. Или если верблюд заболел — нет смысла давать полноценную порцию, животное ее не съест. Нужен человек, который следит, как выполняются эти рационы. И такой человек у нас был, а теперь его нет. Мы все это делали на основании контрольных кормлений: животным ставится корм, в начале следующего дня остатки собираются, взвешиваются, и мы понимаем, как осваивается питомцем этот рацион. Сегодня все это упущено. Все три года при Колобовой животные питаются как попало. Абсолютная бесконтрольность.

фото: Владимир Романовский

Даже манула «разжаловали» ­ — он больше не символ зоопарка.

Мы лишились нашего символа, любимого всеми москвичами манула. Что получили вместо него? Девять безобразных эмблем-орнаментов. Теперь символы зоопарка — белки, дельфины, пеликаны, слоны... Но позвольте, не может быть у зоопарка девять логотипов. Эмблема — это своего рода достижение, она должна отражать деятельность зоосада. У нас это манул, которых мы изучаем, которых размножили в большом количестве, что очень трудно. Отдавали европейским зоопаркам. Первые ввели племенную книгу по манулам, это огромное достижение!

У нас совсем закрылась выездная работа с животными. Заведовала ею Елена Мигунова — чудо-специалист, кандидат наук. Ее выездные лекции с питомцами в больницы, школы, детские дома, библиотеки, дома престарелых были необычайно популярны. Елену Яковлевну не выгнали, просто понизили в должности. Она больше не может выполнять просветительскую работу такого рода.

фото: Елена Апрельская

Владимир Спицин и новый директор зоопарка Светлана Акулова.

Разрушен отдел зарубежной работы. Специалистам с многолетним стажемзапретили переписываться с зарубежными коллегами по профессиональным вопросам. Настоящий железный занавес. Из-за этого у иностранных зоологов резко сократился интерес к работе нашего зоопарка, наш престиж в их глазах упал, и они перестали приезжать к нам в гости. Это необходимо для нашей работы. Причина, думаю, одна — руководство боялось, что уплывет какая-то негативная информация. Боялось критики. А мы не боялись. Даже когда у нас был плохой зоопарк в конце 70-х годов, к нам регулярно приезжали зарубежные гости, я все показывал, даже наши полуразрушенные дома. Я не стеснялся — потому что у нас была прекрасная коллекция.

Наталья Колобова ликвидировала голубятню, которая с 1997 годаразмещалась в башне с флюгерами главного входа. Скажу больше — башня специально строилась для птиц. Наших прекрасных голубей, которые каждые день устраивали показательные полеты над зоопарком, заперли в клетках на территории детского зоопарка, и — «до свидания». Их не выпускают даже — а как, они же сразу прилетят на старое место, где все заперто. На их месте хотели разместить офисы, но это невозможно по пожарным нормам. В итоге и люди в башне не сидят, и голубей нет.

Из-за реконструкции освещения у наших птиц начались физиологические проблемы — им важно, чтобы ночью было темно. Раньше у нас было камерное освещение. Зачем ночью вообще освещать территорию? Только чтобы охранники могли видеть, куда идут. Освещение очень мешает птицам, поэтому света было немного. А теперь везде яркие лампы. А у птиц из-за этого физиология размножения меняется. Наши птицы на пруду, если у них светло больше 16 часов, начинают размножаться, класть яйца. Сбивается нормальный ритм. Черт его знает, легко ли это теперь исправить. Будем думать.

Мы лишились связи с москвичами, которая осуществлялась через форум и гостевую книгу на официальном сайте. Но жалобы все равно доходили: на стоимость билетов, рытвины, трактора, которые чуть ли не давят людей. На хамство охранников, в грубой форме выгоняющих посетителей перед закрытием. На несвежие котлеты в киосках и дороговизну. Жаловались на пустые вольеры: животные боялись шума ремонта и прятались. Человек отдал приличную сумму денег, он подходит к клетке и никого не видит. И здесь не работает принцип «наберитесь терпения и подождите», потому что животное не выйдет, оно избегает шума подобного рода. Хотя, скажу честно, животные, так же, как и люди, ко всему привыкают. Привыкли и к ремонту.

В вольерах, где раньше был дельфинарий, а сейчас живут ластоногие, нужна реконструкция. Там же целая фабрика по очистке воды, все пришло в негодность. Но этот процесс был сорван новой администрацией, хотя уже была сделана документация, пройдена экспертиза. Дельфинарий мы возвращать не планируем. Кстати, я никогда не хотел, чтобы там было шоу с животными. Изначально мы собирались сделать экспозицию просветительного характера: что могут делать эти уникальные животные, как они устроены, как дышат, какие у них ласты.

У нас было сто с лишним видов морских рыб и беспозвоночных. А сегодня их почти не осталось. Экзотариум в печальном состоянии, специалист, который его создавал с нуля, уволен. На его место поставили человека, который никогда не работал с такого рода животными: «Нам не нужен специалист по животным, нам нужен менеджер» — так нам отвечали. Уничтожили редчайшую коллекцию осетровых рыб, там были осетры по полметра в длину! Просто пустили с молотка. Пресноводную коллекцию тоже распродали.

фото: Елена Апрельская

Практически свелась на нет работа научно-методического отдела. Он существует пятьдесят лет, был создан Министерством культуры СССР и координировал работу всех зоопарков страны. 40-50 лет назад зоопарки влачили жалкое существование, на работу брались случайные люди — то милиционеры, то директора балетов, они где-то должны были учиться. Мы проводили курсы, стажировки, конференции, все сотрудники до сих пор обращаются за помощью и информацией в этот отдел. Прежнему руководству это показалось лишним.

Просветительский отдел тоже разрушен. Все кружки, экскурсии стали платными, из десяти экскурсоводов осталось два. При том, что раньше люди приходили исключительно к тем лекторам, которые им нравились. Как в театры приходят на определенных артистов. Мы водили экскурсии в любую погоду, бесплатно. Ножом по сердцу история с самоубийством дочери нашего руководителя кружка изобразительных искусств... Она была помощницей папы, получала копейки. Он трижды приходил к Колобовой и просил оставить дочь, хоть на полставки. Ответом было: «У ее мамы есть пенсия». Я считаю, что этот случай — одна из причин увольнения Колобовой. Она очень плохо относилась к людям, нельзя так.

Поставлено под угрозу существование нашей огромной научной библиотекис ценнейшими книгами (в фонде Московского зоопарка 115 000 единиц хранения. — Авт.). Ее предыстория такова: у великого Владимира Евгеньевича Флинта (крупнейший специалист в области охраны природы, профессор-зоолог. — Авт.) было целое собрание зоологических и биологических трудов. Значительная часть из них относилась к XIX веку — времени начала развития зоопарка. Он работал в Институте охраны природы, в то непростое время докторам наук выделяли 300 рублей, на которые можно было купить иностранную литературу. Что он и делал. За несколько лет до смерти он выразил желание сохранить библиотеку в целом виде и в одном месте. И тогда я за 80 000 долларов ее выкупил и присоединил к нашей коллекции. Ею пользовался весь коллектив зоопарка, ведь там можно найти ответ на любой вопрос. А нам сказали, что библиотека не выполняет свою функцию, не имеет 700 постоянных читателей. Но ведь это норматив для городской публичной библиотеки! У нас она научная и не представляет интереса для посетителей. Заведующую Ларису Врубель уволили, а все книги передали на материальное хранение рабочему по уходу за животными в аквариуме.

Сократили наших фотографов — Владимира Романовского и Александра Авалова. Романовский — единственный фото- и видеооператор, которого пускали во все отделы и все клетки, он присутствовал на сложнейших операциях, запечатлевал все самые важные моменты жизни зоопарка. Причем он умеет снимать так, чтобы не потревожить животных. (Владимир Иосифович — большой друг редакции «МК», летописец будней зоопарка, фотографии его авторства украшали все заметки про животных, теперь мы лишились возможности иллюстрировать публикации. — Авт.). Ему почти 80 лет, двадцать последних он работает с нами. Будем думать, как вернуть. В ответ на протесты нам посоветовали «нанять фотографа на два дня, он придет и все вам сфотографирует».

Могу еще долго перечислять. Мы лишились художественного отдела, практически ликвидирован аквариум, выдавили заведующую детским зоопарком Ольгу Майкову, которая там выросла, Любовь Курилович — компетентнейшего сотрудника, помимо прочих обязанностей она первая в мире стала вести племенную книгу по уникальным для России белоплечим орланам. Несмотря на увольнение, она продолжает эту работу, это ее жизнь.

Но самое главное, все это привело к тому, что мы лишились наших посетителей.Повышать цены на вход во время реконструкции — безумие. При этом нам необходимо было рано или поздно это сделать: чтобы поднять наш престиж, чтобы мы не только за счет города жили. Ну и поймите, сейчас билеты в кино стоят 500 рублей. Только там вы будете полтора часа фильм смотреть, а в зоопарке можно целый день провести. Но если бы сначала был сделан ремонт, а потом обновленный зоопарк, готовый встречать гостей при полном параде, поднял цены на билеты — это было бы справедливо и оправданно. А получилось, что мамам с детскими колясками приходилось ходить прямо по строительной площадке. Причем у нас был опыт полноценного закрытия территорий по очереди, мы ведь 15 лет ведем реконструкцию. Лучше посмотреть поменьше, но в комфорте. Тем более маленьким детям просто невозможно посмотреть сразу весь зоопарк, они устанут. Им нужно два-три зверя, причем больше всего их заинтересуют кошка, голубь и воробей, которых они увидят с близкого расстояния. Кроме того, раньше у нас были удобные годовые абонементы по приемлемым ценам для тех, кто любит часто ходить в зоопарк. Думаю, мы их возродим. Мы работаем по принципу, что все проходят в зоосад бесплатно, кроме работающего человека. Я надеюсь, что так будет всегда. Знаете, как этот принцип сформировался? Раньше перед зоопарком работала целая мафия — когда детские билеты стоили 50 рублей, а взрослые 100 рублей. Жулики скупали все детские билеты и продавали их за кордоном очереди в два раза дороже, а разницу клали в карман. Мы об этом узнали и с одобрения мэрии отказались от детских билетов вообще.

Сейчас будет полгода трудного времени. Мы не можем восстановить всех уволенных и грамотных сотрудников, но и увольнять не будем. В 2013 году я действительно ушел с должности сам, потому что хотел, чтобы пришел хороший молодой сотрудник, которого я могу научить, сделать из него преемника. Главное — отношение к людям. Новый директор Светлана Акулова — молодой специалист, ей 35 лет, она работала в команде бывшего главы Департамента культуры Сергея Капкова, поднимала все общественное питание в парке Горького. И пусть никого не смущает, что Светлана — не зоолог, а бывший заместитель по коммерческим вопросам. У нас прекрасные отношения, и по всем профильным вопросам она будет советоваться с зоологами. Вышвыривать людей, как мусор, нельзя, и Акулова этого делать не будет.

Я ведь тоже увольнял сотрудников. Когда я пришел сюда, мне было 33 года. Весь коллектив тогда был как дети для Игоря Петровича Сосновского, он тридцать лет с ними проработал. Многие из них подошли к пенсии. И когда пришел срок уходить, практически всех заведующих мы вывели на пенсию 132 рубля — тогда это был потолок. Они все ушли с миром. Их заменили молодые, но это была преемственность. И если бы прежнее руководство действовало такими же методами, раскола в коллективе не произошло бы и нам не пришлось бы сейчас восстанавливать наш хрупкий мир зоопарка по кусочкам. Поднялся такой бунт, что департамент попросил нас полгода не проводить никаких изменений, чтобы все устаканилось. Впереди нас ждет много серьезной работы, но мы справимся.

Записала Елена АПРЕЛЬСКАЯ