Спать короткими промежутками времени, полностью лишив себя полноценного и продолжительного отдыха, — дело изнурительное. Однако сторонники полифазного сна заявляют, что у такого режима есть гигантские преимущества.
Автор биографии Николы Теслы утверждает, что по ночам ученый спал не более двух часов, читая похищенные из отцовской библиотеки книги. Иногда, увлеченный чтением, маленький Никола и вовсе не смыкал глаз, но при этом нисколько не страдал от потери сна.
Случай далеко не исключительный — в интернете можно найти тысячи историй об известных людях, которые не очень много спали.
Леонардо да Винчи отдыхал ночью два часа. Маргарет Тэтчер — порядка четырех, на выходных чуть дольше. Моцарт каждый день вставал в шесть утра и ложился за полночь — то есть спал около пяти часов в сутки.
О полифазном сне я впервые услышал в сериале «Сайнфелд». Там есть эпизод, где персонаж по имени Крамер пытается сократить общее время своего отдыха, засыпая на двадцать минут каждые три часа. Он объясняет главному герою Джерри, что «это приводит к появлению двух с половиной дополнительных дней бодрствования в неделю». Разумеется, все кончается смешно и плохо для Крамера, но тезис был доказан: очевидно, что если ты меньше спишь, то можешь больше успевать.
В Обществе полифазного сна рассказывают о множестве методов увеличить общее время бодрствования. Самый известный режим — Uberman, когда каждые четыре часа спишь по двадцать минут и в итоге получается два часа в сутки. Поклонники этого режима — гуру продуктивности Тим Феррисс и основатель WordPress миллиардер Мэтт Мулленвег, который называет эксперимент с циклом Uberman «одним из самых продуктивных периодов» в своей жизни.
Я не особо верил, что полифазный сон позволит мне волшебным образом основать компанию или стать лучше, но рассчитывал стряхнуть с себя сонливость и отупение.
День первый
По большей части первый день прошел легко, если не сказать прекрасно. Я составил расписание, в соответствии с которым должен был спать по двадцать минут в 11:10, 15:30, 19:50 и т.д. Затем я поставил в монтажке кушетку, и первые два сна прошли превосходно. Лишь сильно за полночь я понял, что нахожусь в тупике, когда внезапно осознал, что мне предстоят четыре одиноких часа до следующего сна, а в доме стоит тишина. Я решил вернуться в офис.
В попытке выйти из состояния транса я нашел чистую лекционную доску и составил на ней список дел на неделю. Я был намерен сделать все то, до чего обычно не доходили руки, — всю эту фигню типа «налоговая декларация за 2014 год» и «купить носки». Там были и цели среднего уровня, вроде «разбить огород». На самом верху — «написать книгу».
В целом первая ночь была не особенно тяжелой, но грустной. Я понял, что, если хочу преуспеть, мне нужно получить консультацию.
День второй
За советом я обратился к Шарлотт Эллетт из Алабамы, работавшей на аутсорсе дизайнером видеоигр. Она практиковала разные режимы полифазного сна в течение девяти лет. Я рассказал ей, что уже ощущаю себя эмоционально выжатым, и она в скайпе объяснила, что это нормально: «Первую-вторую недели называют „зомби-периодом“».
На вопрос, почему она продолжает практиковать такой сон, Шарлотт ответила, что ощущает потрясающее чувство свободы. «Когда у тебя много дел, ты перестаешь переживать о том, что сильно устанешь. Ты осознаешь, что действуешь четко и быстро, и внезапно у тебя появляется время на все». Однако она предупредила, что через зомби-этап надо все же пройти. «Ты поймешь, что перебрался на ту сторону, когда периоды сна улучшатся. Ты будешь просыпаться с ощущением, что проспал несколько часов, хотя на самом деле прошло всего двадцать минут».
День третий
Дни мои превратились в долгий серый непрерывный цикл, но я стал многое успевать.
К третьему дню я разобрался с налогами, с пенсией, убрался в доме, позвонил бабушке с дедушкой, купил новые носки и спортивную форму… и снова начал писать книгу. Скажу честно: книжонка дрянная, и я не намерен никогда никому показывать свое творение, но для меня очень важно ее закончить. Просто довести что-то до конца. Я решил, что, если завершу черновой вариант в ходе полифазного сна, эксперимент можно считать удачным. Потому я каждую ночь писал, выходило обычно около 3000 слов.
И тут мне полезли в голову всякие мысли: зачем вообще что-то пробовать? Это типично человеческая черта — экспериментировать. Кошка моего соседа никогда такого не делает. Это потому, что она не думает о смерти? В моей голове амбиции и страх перед смертью тесно сплетены. Мне кажется, что успех — карьерный, духовный или любой другой — единственный способ достичь хоть какой-то значимости в нашей гигантской безбожной вселенной. Именно это заставляет меня искать и пробовать — потому я наконец и начал хоть что-то делать.
День четвертый
По ночам у меня было много времени на чтение, и я узнал, что полифазный сон в его современном виде изобрели две студентки факультета философии в 1998 году.
Мари Стэйвер страдала бессонницей почти всю жизнь и просто решила смириться с усталостью, начав спать по двадцать минут. У ее подруги подобных проблем не было, но она стала практиковать то же самое в качестве своего рода контроля. В итоге они проводили ночи вместе за учебниками в круглосуточном ресторане Denny’s. Позднее в своем блоге Мари описала первые две недели как «абсолютно адский ****** [звездец]», но постепенно они адаптировались к дивному новому образу жизни. Самое удивительное произошло, как только они приспособились к полифазному сну. «Это было лучшее, что случилось в моей жизни», — говорит Мари.
Позднее Стэйвер дала свое объяснение тому, что стала лучше чувствовать себя. В среднем за ночь человеческий мозг проводит в фазе быстрого сна полтора часа, а все остальное время тратится на клеточный рост и восстановление. Мари сочла эту вторую часть опциональной и решила посредством коротких промежутков получать только быстрый сон. «После трех-пяти дней мозг привыкает. Он моментально запрыгивает в быструю фазу сна, как только закрываются глаза, а просыпаешься ты действительно хорошо отдохнувшей».
«Когда уже я начну ощущать себя действительно отдохнувшим?» — думал я, не без зависти читая воспоминания Мари.
Шел четвертый день, у меня совершенно пропал аппетит, и я постоянно мерз.
Я также ощущал слабость, а простое общение утомляло меня. Я игнорировал телефонные звонки. Если бариста начинал болтать со мной, я извинялся и шел ждать кофе на улицу.
Но самый тяжелый период всегда наступал между полуночью и рассветом. Это были тихие часы, когда я наедине со своими мыслями пытался убедить самого себя в том, что люди, которые пишут книги и добиваются поставленных целей, просто умнее и лучше других. Более того, полагая, что всего можно достичь лишь усердным трудом, мы просто принимаем желаемое за действительное. Сосед говорил, что именно в эти часы он слышал, как я брожу по дому и вздыхаю.
Дни пятый и шестой
У меня установился твердый график. Днем я шел в офис, затем возвращался, ужинал, работал над книгой, а после двух часов ночи занимался физической активностью, слушая подкасты. Я пошел в зал, стал бегать и затеял на заднем дворе огородик. Сидеть после двух было рискованно, потому я научился двигаться. Затем я получал утреннюю дозу сна перед работой, и цикл начинался снова.
Самым сложным было отсутствие какого-либо предвкушения. В жизни без сна нет «размыкания цепи», так что, если на работе был тяжелый день, ночью тебе лучше не станет. Просто монотонный цикл. Солнце встает, появляются люди. Солнце садится. Люди исчезают. Смыть и повторить.
День седьмой
На седьмой день я начал кашлять. Также в мозгу у меня застряла рекламная песенка из 90-х. Всякий раз, когда я ложился спать, в голову приходил ролик, который я видел по телеку примерно в 12 лет. Это была реклама компании грузовых перевозок, и звучала она так: «Fletcher’s! C 48-го года это единственный способ перевозить грузы между штатами. По городам, по весям — Fletcher’s никогда вас не подведет. Fletcher’s!!!»
К вечеру моя голова плыла, и я понял, что заболеваю. Я точно не сумел бы сражаться с болезнью ночью, потому забрался в постель и отдался 48 часам потного напряженного сна.
Спустя несколько дней мне стало лучше, я связался с Шарлотт Эллетт из Алабамы и рассказал ей, что произошло. По ее словам, она ни разу не заболела, практикуя полифазный сон, но признала, что стресс ультрапродуктивности иногда ее изнуряет. На форумах тоже никто, кажется, с такой проблемой не сталкивался, так что, видимо, дело было во мне. Некоторое время я размышлял, стоит ли еще попробовать практиковать полифазный сон, но решил не делать этого. Ну нафиг.
Оглядываясь назад, думаю, что это было даже в некотором роде весело — просто потому, что разрушало рутину.
И я действительно многое успел сделать, зачеркнул примерно половину пунктов на доске — правда, лишь потому, что по ночам мне было абсолютно нечем заняться, но это детали.
Что касается книги, первый черновой вариант готов. Сейчас я ее читаю, и, хотя вещь вышла совершенно посредственная, по крайней мере она закончена. И мне есть что улучшать.
Джулиан Морганс, Дина Мингалиева
Источник: knife.media
