Иногда я пишу письма. Или сопроводительные пояснения. Или просто ворчу, но эпистолярно. И я подумал: это ведь тоже вид публицистики. Вот писал Чаадаев «Философические письма». Герцен писал из Лондона, оставив свои «Былое и думы», «народники» остро царапали власть при царе, Ленин-Ульянов (нет, Ульянов-Ленин) много упражнялся в писании до и после революции. И всё у них опубликовано в полном собрании сочинений. У меня, например, стоит двухтомник переписки А. П. Чехова – презанимательное чтение, сродни дневникам. Как «несвоевременные мысли» М. Горького, как «Записки о русской смуте» А. И. Деникина.
А разве не о чем поразмышлять в наше время? Нечем поделиться с современниками, а там, глядишь, и с потомками? Я всего лишь журналист с опытом общения с народом и пребывания в его гуще, причём с некоторых пор не столичной, но, думаю, не разочарую читателей своим скудоумием, наивностью суждений и непоследовательностью изложения.
Взгляд из «районки»
Мой взгляд на район всё-таки поверхностный – из города. Там, в районе, на самом деле, наверно, ещё хуже (или лучше, чем кажется, сравнивая с положением горожан). Ведь деревенские привыкли так жить и многого не ждут, это стало им нормой. Увы. Терпение деревни безгранично, чем наши власти во все времена злоупотребляли и злоупотребляют, не особо заморачиваясь о помощи «колыбели нации». Как эгоистичные дети не страдают о брошенных матерях. У нас и земля-мать – кому она нужна? И Родина-мать, которая всем дай и ничего не проси взамен. Дети всегда эгоистичны. И эта аналогия – железный закон, остальное – редкие исключения из правила.
Заботливая и кормящая
Медведевское высокомерное в пору его президентства «давайте затянем пояса, стране трудно», «не хватает зарплаты учительской – идите в бизнес» и «денег нет, но вы держитесь» на местах послушному начальству – руководство к действию. У нашего мэра песня «денег нет» – как у медведя сорок песен, и все про мёд. Мы на нефти сидим, а денег нет. Они есть, их много, но не у нас. Оренбург всё забирает и оттуда кормит остальных с чайной ложечки. И чтобы ему руки целовали за эти великие одолжения. Поэтому наши люди плевали на закон, людям дороже справедливость. Но её-то и не видать. Она попрана так нагло и неприкрыто, что я дивуюсь, как люди мирятся с этим? Наверное, правда, что мы имеем такую власть, какую заслуживаем.
Генерал и культура
Несправедливость я испытал на себе прямо на днях. Была тут презентация трёх подарочных изданий к 270-летию Бугуруслана (мы на два года лишь моложе Оренбурга, два самых старых города в области). Деньги на книжки дал наш депутат Аверьянов (областной же). Он боевой генерал, начинавший с Карабаха, и частенько содействует нашей провинции финансово. Бугуруслан любит, хотя родом из Читы. Поддерживает образование и культуру. Район не забывает. На него молятся. Он – как добрая жена диктатора. Как Эва Перон. Где губернатор нас в упор не заметит – Геннадий Михайлович тут же замажет спортзалом отремонтированным или детской площадкой на бывшем пустыре. И вроде как равновесие соблюдено, накипь снята, углы сглажены.
Я три года напоминаю ему, чтобы проспонсировал мне книжку стихов. Тонкую. С тетрадочку. Прецеденты есть. Но всё как-то не случается, то я в план не попадаю, то попозже... В этот его приезд я и подойти не смог – неловко уже просить.
Скромность не порок
А несправедливость в том, что в эти подарочные издания взяли как бы лучших людей города, в том числе поэтов. Местного, конечно, масштаба, но пропиаренных своей долгой жизнью и никогда не находившихся в тени. То есть не страдающих скромностью. А я туда не попал даже вскользь. Хотя без похвальбы – должен бы. Во-первых, не скажу, что у меня всё впереди и какие мои годы. Многое уже позади и заслуги перед городом, думаю, имею. Хотя бы как поцелованный богом уроженец. И это не в тени, работа у меня публичная. Мне не скажешь: а мы и не знали, какой вы! Нет концерта, где бы не пели песни на мои стихи. И в газете – лучший автор. Лауреат премии «Золотое перо Оренбуржья», то есть лучший в области на фоне всех маститых и пожилых. Нас в газете трое авторов, кто держат тираж. Кроме меня ещё две старушки послепенсионного возраста: исполнительные, влюблённые в перо и владеющие им. Ну да, я долго не жил в Бугуруслане, все места на местном Олимпе застолбили. У нас бы его назвали Шиханом, «Олимп» у нас – спорткомплекс. Недавно там футбольное поле покрыли синтетическим ковролином. Теперь поливать траву не надо. А почему я у подножия этого Шихана? Я не пру напролом. Не трусь где надо. Но если по этому принципу пишется летопись города – мне жалко и город, и его летопись. Я-то что, я лишь индикатор. Но положение вещей таково, это схема. Не новая, причём.
О репутации
То есть в культуре малой родины меня нет. Как и в культуре большой. Не дорос до коридоров, где решают. Это как при живой Зыкиной в «царицы русской песни» записали безголосую Бабкину (но талантливого организатора и атамана в юбке). Или как при живой Пахмутовой главный композитор страны у нас – Игорь Яковлевич Крутой. Это даже не насмешка, а кривая гримаса реальности. Где уж провинциальным писакам в наполеоны?! Как шутят мои коллеги: мы челядь, наше место в сенях (аналог – на заднем дворе. Задний – он ещё и скотный).
Стихи гимна нашего города написал Валерий Левановский – детский поэт (ныне покойный), благословлённый некогда самой Агнией Львовной Барто. Стихи топорные. Или схалтурил, или не смог. Когда-то, в мои школьные годы, он сказал мне при единственной встрече: я тебя стихам учить не буду, ты сам сможешь. А писал я тогда никак. Но что-то там мэтр увидел. Не знаю, почему он написал такой плохой гимн. Типичная получилась заказуха, как будто писал не о любимом городе, а о шлакоблочном заводе к его юбилею. И вот взяли не качественный текст, неважно чей, а звучное имя автора. Справедливо? Может, как знак уважения к автору – да, но как знак уважения к городу – нет. Гимн – он не на один раз. Саркастичная Раневская это называла плевком в вечность. То же могу сказать и о современном тексте гимна страны, наспех перешитом и перекроенном из старого тем же автором. Сергей Владимирович (кстати, тоже детский поэт) и о прежнем говорил своим критикам: ппусть и гговённый ттекст, а ссслушать ббудете ссстоя. Мол, я Михалков, и так прокатит. И вот так люди губят собственную добрую репутацию – халтурой.
Муза Полигимния
Мы тут тоже поупражнялись в гимнах: педколледжу (учился я там некоторое время), нефтяникам к 80-летию оренбургской нефти (читай: бугурусланской, историческая первая скважина находится в поле видимости от моего дома), трещащие от жира нефтяники не заплатили, сказав: «Родина вас не забудет». Зато одна моя жуткая недоброжелательница из нашей редакции, услышав гимн на недавней презентации этих самых подарочных книг к 270-летию города, простила мне все обиды, сказав, что я гений, а из уст врага услышать это дорогого стоит).
Газовикам мы написали гимн, отправив самому Миллеру, к юбилею «Волга-газа», это в Самаре, ведь первый в СССР магистральный газопровод появился в разгар войны с фашистами в Бугуруслане, как раз уходя в Самару, где были сосредоточены эвакуированные оборонные заводы, а я сейчас живу на первой улице, газифицированной в СССР, в 50 метрах от той самой легендарной, исторической газовой скважины, она стоит как раз на разворотном кольце на въезде в город как памятник… А наши газовики меня охотно и вероломно посадили на счётчик, просто заставив его купить и установить (их руками, конечно, они же монополисты), и теперь я плачу за газ в 4 раза больше, чем платил, хотя мне обещали ту же сумму, что была прежде, а летом вообще копейки. Я посчитал, в год у меня получится вместо 14 тысяч – 28, а в месяц – чуть не половина зарплаты. Вот так отблагодарили.
Обман как норма жизни
И такие «благодарности» нередки. А я до сих пор не научился отказывать и всем верю, как лох. А ведь мошенничество – норма нынешней жизни. Даже в госструктурах. Главное у врача, чиновника, коммунальщика, кого угодно – развести тебя на «бабки». Законы рынка. Обобрать простака – очередь, помочь – пустыня. При таких тенденциях, однако, социально направленного государства не построишь. Хотя декларировать – можно. Потому что реальность заменил фотошоп. Фотошоп – аналог современного агитпропа. Иллюзия благополучия. И верхам чинно-благородно, и низам не так страшно жить в «потемкинских деревнях».
Как было в страшном, голодном послевоенном времени кубанским казакам, видя киношных казаков Ивана Пырьева, купавшихся в изобилии и не знавших большего горя, чем вопрос: уведут женихи передовика свекловодов Дашу Шелест из колхоза Гордея Гордеевича Ворона в колхоз Галины Ермолаевны Пересветовой или не уведут? Лак – он не только в Федоскино на миниатюрах, он живее всех живых при любой формации. Не то, что мумия пролетарского вождя, если она ещё не заменена муляжом, выдаваемым за бальзамированное тело.
Сергей Парамонов
