Долгое время я не мог определиться с вопросом, кем я хочу быть. Понятно было одно: все связанное с точными науками — не для меня.
С математикой и химией была просто катастрофа. На этих уроках я, как правило, физически не мог понять, что учительница объясняет, какие закорюки рисует на доске… Много раз говорил себе, что так нельзя, что надо вникнуть, — но через две-три минуты снова терял нить и уже просто смотрел на загадочные письмена, слушал «синус-косинус, икс-игрек,
Лучше шла физика — устройство мироздания, всемирное тяготение, ньютоново яблоко, преломление света, колебание барабанной перепонки, взаимопроникновение молекул при диффузии — все это я мог себе вообразить. По физике у меня всегда была четверка — и в аттестате так. Я, конечно, «плавал» в формулах, но зато мог образно рассказать о какой-нибудь третьей космической скорости, при которой корабль уже никогда не вернется на Землю. А однажды было домашнее задание: вылепить из пластилина модели разных молекул. И я не просто сделал это, но поместил их в красивую коробку
Другое дело — русский язык, литература, история. Смутно грезилось писательское будущее — на том основании, что я писал «повести», которые показывал только самым близким друзьям. Это
Всегда хорошо писал диктанты. А особенно мне удавалась творческая работа — сочинения. Пять за содержание мне было гарантировано. А за грамотность было то пять, то четыре — порой я увлекался и не соблюдал в должной мере правил. Вообще, писал грамотно я прежде всего благодаря так называемой интуиции — а на самом деле я просто очень много читал и многое запоминал. Правила для меня всегда были не подпоркой, необходимой для того, чтобы писать грамотно, но «пятым колесом в телеге», которое нужно разве что для ответов у доски, но не для практического использования.
Мне всегда везло с учителями русского языка и литературы. Благодарен нашему классному руководителю от пятого класса и до выпуска — Лидии Николаевне Мальцевой. Я, можно сказать, был у нее в «любимчиках». Занимался так называемой общественной работой — например, единолично сочинял и рисовал классную (в смысле «нашего класса», а не высокого качества) стенгазету — на ватманском листе, фломастерами, получалось немного криво, зато ярко и красочно. На конкурсе школьных стенгазет моя победила.
От школы меня то и дело посылали участвовать в олимпиадах по русскому языку и литературе. По нашему району — Кунцевскому — я занял первое место, а по городу получил так называемый диплом второй степени. Дело было в 1986 году. На районном этапе я написал сочинение на свободную тему. Рассказал про свою малую родину, Поклонную гору, Вторянку, и помню, что в конце сочинения у меня было: «и мириадами крохотных огоньков сверкает на солнце снег». А вот на соревнованиях за звание «лучшего в Москве», которые проходили, помню, в гуманитарном корпусе МГУ, я писал рецензию на
Помогал по русскому другим ребятам. И когда меня просили помочь написать сочинение, тут уж я разворачивался. Особенно любил темы, связанные с идеологией: с коммунизмом, социализмом, комсомолом… Штампы советской прессы я воспроизводил в совершенстве.
Избегая употреблять их в своих сочинениях, я с удовольствием «оттягивался», работая на одноклассников. Я чувствовал себя мастером художественной пародии, утонченным интеллектуалом с «фигой в кармане», хотя вряд ли кто-нибудь замечал, что дело нечисто. Издевался над советскими штампами, выписывая что-нибудь вроде: «Благодаря неустанной заботе Коммунистической партии неуклонно улучшаются жизнь и быт трудящихся» или «В столице нашей Родины, городе-герое Москве установлены памятники Пушкину, Гоголю, Ленину, Тимирязеву, Циолковскому…» Сейчас мало кто заметит, что здесь нарушение канона, что Ленина обязательно нужно было особо выделять! Но даже тогда это проходило безнаказанно, и опекаемый мной одноклассник, которому я впаривал эту чепуху, получал как минимум четыре.
