«Офицеры», «Неуловимые мстители», «Три сестры» и сериал про Штирлица — что между ними общего? Исторический костюм, а точнее — военный, который мы видим на экране или сцене. Насколько он соответствует исторической эпохе? А может быть, прикрывшись условностью, замыслом, режиссеры множат неточности и ошибки? Об этом мы говорим с главой Департамента культуры Москвы Александром Кибовским, который известен как крупнейший специалист в области военной формы и наград.
Русский генерал против немецкого профессора
— Александр Владимирович, вот свежий пример — премьерный спектакль во МХАТе Горького «Чудесный грузин». Плохо сшитые мундиры полицейских начала ХХ века, которые к тому же чудовищно носят нестриженые артисты. Сомнительная историческая достоверность.
— Вообще, интересно проследить, как в театре и кино развивалась тема достоверности. Ведь изначально театры в царской России, кроме императорских, не имели собственных гардеробов. Тот же МХАТ арендовал костюмы в частном гардеробе Петра Пинягина, где они имелись на все случаи жизни — для карнавалов, праздников, маскарадов. В Москве и Петербурге работало 3–4 таких больших гардероба. Их держали уважаемые люди. Один из крупнейших, Алексея Талдыкина, находился прямо рядом с МХАТом в Камергерском переулке, где сейчас магазин педагогической книги.
— Интересно, насколько в таких гардеробных костюмы соответствовали эпохе?
— По-разному было. Владельцы петербургского гардероба братья Лейферт в 1898 году уверяли покупателей: «При изготовлении дорогих и дешевых вещей мы стараемся держаться ближе к исторической истине, отнюдь не упуская из виду особых условий сценического эффекта». Правда, тут многое зависело от бюджета. Например, суконный мундир Скалозуба или Городничего стоил 25 рублей. Но можно было заказать его из молескина всего за 8. Костюм Бонапарта шел в ту же цену со знаменитой треуголкой за 4 рубля. Заодно можно было прикупить и декорации — по 60 копеек за аршин. Само собой, в гардеробах работали костюмеры, более-менее разбиравшиеся в теме. Например, известный Петр Журавлев, который полвека, вплоть до 1960-х годов, подбирал в гардеробе ленинградских театров форму и награды на все исторические постановки и фильмы.
Надо также учитывать, что в начале ХХ века и специальной литературы-то толком не было. Сведения о военной форме разных стран впервые обобщил берлинский профессор Рихард Кнотель. В 1890–1914 годах он издал 17 томов труда Uniformenkünde, которым пользуются по сей день. Но у нас есть свой достойный ответ — грандиозное «Историческое описание одежды и вооружения российских войск», изданное по решению Николая I. Целая группа авторов и художников под руководством генерала Висковатова занималась им 20 лет, напечатав 30 томов с 3955 иллюстрациями. В 4 раза больше, чем у Кнотеля! Этот гигантский труд середины XIX века до сих пор является основой для всех костюмных постановок. Александр Бенуа рисовал по нему эскизы к балету «Петрушка». Спектакли и фильмы «Гусарская баллада», «Война и мир», «О бедном гусаре замолвите слово» — во всех них эхо труда Висковатова. Со временем он стал восприниматься как непогрешимый источник. Хотя уже доказано, что русская армия XVIII века в нем изображена неверно, в наших сериалах про «золотой век» упорно не могут отказаться от Висковатова и продолжают тиражировать давние ошибки. Сумбур умножают артисты, ведущие себя совершенно не в стиле эпохи. Многим из них можно припомнить слова Пушкина: «В век, в который хотят они перенести читателя, перебираются они с тяжелым запасом домашних привычек, предрассудков и дневных впечатлений. Под беретом, осененным перьями, узнаете вы голову, причесанную вашим парикмахером; сквозь кружевную фрезу à la Henri IV проглядывает накрахмаленный галстух нынешнего dandy».
Зачем Чехов позвал во МХАТ полковника?
Первым, кто всерьез заговорил о важности консультанта по военному костюму, был... Антон Павлович Чехов — это исторический факт. При постановке «Трех сестер» он специально попросил своего дальнего родственника полковника Виктора Александровича Петрова проконсультировать театр по форме офицеров артиллерии. Кстати, впоследствии Петров стал одним из организаторов Музея 1812 года, который сейчас открыт в здании Государственного исторического музея на Охотном Ряду. Он сам служил в артиллерии, был очень знающим и увлеченным историей человеком. Именно он сделал научную опись 875 трофейных французских пушек, которые по сей день лежат рядами у арсенала в Кремле. Так что выбор Чехова оказался очень удачным.
— Почему у Антона Павловича возникла такая необходимость? В конце концов это же театр, а не театр военных действий.
— Как пишет Станиславский, Чехову «хотелось, чтобы военно-бытовая сторона была до мельчайших подробностей правдива», и он настоял на приглашении Петрова. Мне посчастливилось прочитать его мемуары, которые никогда не публиковались. Сегодня они хранятся у наследника генерала по линии супруги, Кирилла Кирилловича Андреева, который любезно разрешил мне с ними ознакомиться. Чехов поставил Петрову задачу, «чтоб персонаж пьесы дал ясную и верную картину жизни артиллеристов в провинциальном городке». Петров отнесся к новому делу серьезно. Он был на самой первой читке пьесы и дальше постоянно присутствовал на репетициях. Чтобы офицеры выглядели реально, Петров пригласил в театр своего собственного портного, и на всех военных персонажей пошили самую настоящую артиллерийскую форму. Он же научил артистов ее правильно носить.
На репетициях Петров горячо протестовал против карикатурных, по его мнению, образов провинциальных офицеров. Труппа тайком посмеивалась над полковником, называя его «наш военный режиссер». Но Чехову был очень нужен такой консультант, о чем он доверительно писал Ольге Книппер: «Полковник прислал мне длинное письмо, жалуется на Федотика, Родэ и Соленого; жалуется на Вершинина, на его безнравственность; помилуй, он совращает с пути чужую жену! Думаю, однако, что сей полковник исполнил то, о чем я просил его, т.е. военные будут одеты по-военному. Трех сестер и Наташу он очень хвалит, кстати сказать. Хвалит и Тузенбаха».
Вообще для Петрова участие в постановке было делом щепетильным. Военная среда считала театральную профессию неблагородным лицедейством. Офицерам категорически запрещалось играть на сцене. За это сразу отправляли в отставку. При таких нравах участие целого полковника в театральной постановке — факт исключительный.
Позже «Три сестры» ставили много и везде. Но меня и моих коллег всегда восхищало, что именно во МХАТе были очень достоверные комплекты офицерской формы, которые для многих постановок стали эталоном. Правда, само отношение к этому вопросу было разным. Например, в знаменитой постановке Товстоногова 1965 года в БДТ форменный костюм сделали спустя рукава. Хотя консультантом был приглашен выдающийся эрмитажный специалист Владислав Михайлович Глинка. Тем не менее на фуражке Соленого (Кирилл Лавров) красовалась советская кокарда с закрашенной звездочкой, а петлицы сюртука Кулыгина (Владислав Стржельчик) и вовсе украшали эмблемы советского стройбата.
Николай I: брить или не брить — вот в чем скандал
— Кино значительно больше, чем театр, эксплуатировало военную тему и, соответственно, форму всех родов войск. Тут как дело обстояло?
— В кино с самого начала махнули рукой на историчность. Уже первый военный блокбастер 1911 года «Оборона Севастополя» вызвал гневные рецензии. Один из авторов написал тогда строки, которые, увы, нередко вспоминаются и сегодня: «Об исторической правде говорить нечего — прямое издевательство над публикой гг. предпринимателей зрелища. «Севастопольская оборона», очевидно, рассчитана на патриотические чувства, но я не знаю, на каком градусе ниже нуля нужно иметь эти чувства, чтобы подобный балаган мог произвести на зрителя трогательное впечатление. Арапство».
После революции кинофабрики и театры щедро использовали костюмы, оставшиеся от царских времен. В массовку приглашали уцелевших «бывших», которые знали, что и как носить. Таких статистов Валентин Катаев иронично описал в повести 1926 года «Растратчики». Но в целом подход был довольно условный: если придворный — то дряхлый уродец в расшитом золотом кафтане, если офицер — значит, деградирующий «золотопогонник», если анархист — то расхристанный матрос, ну а если комиссар — то стоик в буденовке или кожанке. Для кино и театрального языка этого тогда вполне хватало. Неудивительно, что критика гневно обрушилась на Булгакова и Станиславского за «Дни Турбиных», посмевших показать белых офицеров вопреки принятым негативным стереотипам.
В середине 1930-х годов в театрах стали появляться новые постановки классики. Вот тогда-то знаменитый завпост МХАТа Иван Гремиславский привлек как консультанта крупнейшего специалиста по геральдике Владислава Крескентьевича Лукомского. Он досконально проработал костюмы к спектаклям «Анна Каренина», «Горе от ума» и «Последние дни (Пушкин)» по Булгакову. Эти материалы оказались настолько ценными, что при создании в 1942 году Сценической экспериментальной лаборатории МХАТа с Лукомским заключили договор на подготовку альбомов форменной одежды и наград начиная с XVIII века. К сожалению, в 1946 году он умер. Эстафету принял известный театральный художник Вячеслав Вавра, который сначала сделал в 1957–1958 годах две постановки оперы Прокофьева «Война и мир», а из нее плавно перешел в кино к Бондарчуку. Множество его замечательных эскизов в Большом театре, в панораме «Бородинская битва» стали потом подспорьем для других художников. К сожалению, Вавра не дожил до премьеры оскароносной картины. Продолжил методическую работу художник-фронтовик Петр Сергеевич Жалнин. Десятки папок с цветными рисунками Вавры и Жалнина хранятся сегодня в библиотеке Союза театральных деятелей и на киностудиях. По сей день ими активно пользуются художники, увы, ничего не зная об их авторах. Мне пока не удалось даже найти фото Жалнина. Может быть, кто-то из читателей «МК» поможет?
— Консультанты или эксперты могли каким-то образом повлиять на результат работы при вольном обращении режиссеров с историческим материалом?
— Все, как и сейчас, зависело от добросовестности режиссера. Был такой выдающийся военный историк Георгий Соломонович Габаев, полковник царской гвардии. Зимой 1924 года начались съемки фильма «Декабристы» к 100-летию восстания. Постановщик Юрий Корвин-Круковский пригласил Габаева консультантом. Но они совершенно разругались из-за усов Николая I. Все аргументы Габаева, что на Сенатской площади царь еще не имел усов и отрастил их только в 1832 году, не возымели действия. Круковский прямо заявил: «В усах он страшнее». Так и сняли, несмотря на возмущение Габаева, пославшего разгромный фельетон в «Киножурнал». В знаменитой картине Мотыля «Звезда пленительного счастья» и уже в современном «Союзе спасения» Николай, естественно, без усов.
Или, например, военно-историческая секция Ленинградского дома ученых в 1954 году одобрила фильм «Герои Шипки», а вот дилогию «Адмирал Ушаков» и «Корабли штурмуют бастионы» подвергла критике. Кстати, в этих лентах для массовки использовали трофейные немецкие костюмы из фильма 1943 года «Барон Мюнхгаузен». Режиссер Михаил Ромм нажаловался на ученых в ЦК КПСС — мол, я великий художник, а там непонятно кто сидит. Между тем в секции были не абы кто, а старые генералы и полковники, служившие еще при царе и чудом не репрессированные. Они консультировали и досконально разбирали новые книги, спектакли, фильмы. Такой первый опыт общественного исторического контроля. Своего рода предтечи популярных ныне ютуб-рецензий на TacticMedia и BadComedian. Кстати, царские офицеры были и среди художников по военному костюму. Василий Иванович Ковригин, делавший в 1950-е годы на «Мосфильме» «Адмирала Нахимова», «Шведскую спичку», «Поединок», служил в Первую мировую войну подпоручиком артиллерии.
«Офицеры»: не те петлицы комбрига Ланового
— Мне всегда казалось, что советские кинематографисты более ответственно подходили к историческому кино — больше знали и, что немаловажно, больше хотели соответствовать голливудскому стандарту, где история на экране воспроизводилась в деталях и нюансах — так что не подкопаешься.
— Ну, вообще про стандарты мы еще можем поспорить. Мировой уровень советских художников по костюмам не вызывает никаких сомнений. При западных возможностях они точно превзошли бы Голливуд, чему есть очевидный пример. В 1986 году в США за костюмы к сериалу «Петр Великий» премию «Эмми» (телевизионный «Оскар») получила наш замечательный художник и педагог Элеонора Петровна Маклакова. Пользуясь случаем, поздравляю ее с награждением «Золотой маской» за выдающийся вклад в развитие театрального искусства. А вот отправь американских костюмеров в СССР — вряд ли бы они справились. Наши-то выкручивались при тотальном дефиците тканей, фурнитуры, галуна, ателье, даже утюгов! Можете сами спросить у Элеоноры Петровны или у Эммы Рафаиловны Малой, которая была художником по костюмам на фильме «Офицеры». Они расскажут вам, как тогда работали. Гладильные доски приходилось выклянчивать! Так что памятник надо ставить костюмерам тех исторических лент.
Для массовых сцен костюмы традиционно брали «из подбора» — то есть подбирали в гардеробах киностудий и театров. Особо с ними не церемонились. В результате к 1950-м годам запасы царских вещей оказались исчерпаны. И когда в связи с 40-летием революции началась череда фильмов про 1917 год, растянувшаяся затем на все 1960-е, костюмы пришлось шить заново. Уже тогда известный художник Яков Наумович Ривош, десятки лет работавший в кино, начиная с «Детей капитана Граната» и «Острова сокровищ» 1930-х годов и до «Всадника без головы» 1973-го, предлагал Косыгину создать единый хозрасчетный центр со старой мебелью, транспортом, костюмами, чтобы каждый раз не делать их по новой. Увы, Ривош умер, не дождавшись ответа. Последней его работой стали эскизы костюмов к фильму о Степане Разине, который так и не дали снять Шукшину.
— Главный революционный хит «Неуловимые мстители». У него как с соответствием?
— Ох, хорошо, вас не слышит Павел Константинович Корнаков — самый опытный наш консультант по императорской и белой армиям, за плечами которого 58 картин, в том числе эталонный «Моонзунд» 1987 года с Олегом Меньшиковым. Ну что сказать. «Мстителей» снимали к 50-летию революции, и художники сделали всё, что могли, для того времени. Конечно, китель, который носит Армен Джигарханян и другие белые офицеры, к финалу Гражданской войны в Крыму практически отсутствовал. В ходу были френчи и гимнастерки. Само собой, поздние плечевые портупеи с пряжками. Но это общая беда всего нашего кино. Какие они были на самом деле, можно посмотреть на Чапаеве-Бабочкине. Вообще, первый раз правильные портупеи образца 1912 года сделали только в 2004 году для сериала Владимира Хотиненко «Гибель империи». Мне довелось стать его консультантом после смерти замечательного специалиста Валерия Николаевича Куликова. Жаль, успели их изготовить только для персонажей второго плана.
Но на самом деле с Красной армией в кино и театре дело обстояло не намного лучше. Парадоксально — но факт. До 1960 года о форме РККА знали еще меньше, чем о царской. Об этом «Ленфильм» даже жаловался в Минобороны и в Минкульт. В конце концов сотрудник Артиллерийского музея Олег Васильевич Харитонов подготовил альбом, которым художники пользуются до сих пор. Причем разница фильмов и спектаклей до и после книги Харитонова очень заметна. Правда, одна ее ошибка попала в фильм «Офицеры». В книге неверно нарисовали петлицы высшего комсостава на френче 1935 года — в результате с такими неверными «шинельными» петлицами комбриг Варавва (Василий Лановой) на аэродроме встречается с Любой (Алина Покровская).
Вам Гитлера с костюмом или без?
— А что касается вражеских, фашистских войск — сколько неточностей в советских и последних фильмах?
— Тут ситуация от студии к студии была разной. На студии Горького, например, долго использовали настоящее обмундирование, целый вагон которого в 1945 году привезли в Москву вместе с трофейным кинооборудованием. До 1970-х годов запасов еще хватало. Потом по образцам стали шить новую форму либо брали для главных персонажей напрокат в ГДР у студии DEFA. Консультировали обычно два немца — антифашист Эрвин Кнаусмюллер и, наиболее известный, Хайнц Браун. Он сам воевал офицером вермахта в Африке, где был ранен, потом был на советском фронте. А после плена работал на радио, затем начал сниматься в кино. В 1960–70-х годах он являлся главным консультантом по немецкой форме. Во время съемок «Семнадцати мгновений весны» его от КГБ прикрепили к художнику по костюмам Мариам Быховской (см. интервью «МК» с ней в 2013 году). Разумеется, Браун возражал против ношения всеми подряд черной формы, которая к 1945 году была заменена в СС на серую. Причем иногда в кадре правильная форма все-таки появляется. Также он говорил, что Штирлиц не мог быть в рейхе одиноким волком. Ведь каждый член СС должен был до 30 лет завести семью. А тут целый штандартенфюрер (полковник) и без жены! Но Юлиан Семенов и Татьяна Лиознова решили по-своему. Обсуждать, правильно это или нет, не имеет смысла, поскольку в таких случаях для историка и для художника вопрос имеет разную суть. Тот же Яков Протазанов в фильме «Отец Сергий» специально заставил Николая I гарцевать на балу в ботфортах вместо туфель. А настаивавший на бальных туфлях Александр Ивановский потом даже каялся: «Я раз и навсегда понял, что лучше сделать ошибку в деталях костюма, чем поступиться характеристикой исторического персонажа».
— Раз уже речь зашла о «Семнадцати мгновениях весны» — вот уж где вся немецкая армия представлена — разведка, контрразведка, СС. Штурмбанфюреры, гауптманы, рядовые... Где отшивали — в пошивочных мастерских Министерства обороны?
— Костюмы главных персонажей обычно заказывали в генеральском ателье на Фрунзенской набережной. Но каждый раз с приключениями, поскольку мастерская все шила по советским стандартам. То есть с подбитой ватой грудью колесом и атлетическими плечами, как у маршалов Победы. А ведь силуэт немецкого форменного костюма был совершенно другой. Так что многое затем переделывали. Главный же кино-Гитлер — немецкий артист, коммунист и антифашист Фриц Диц — на съемки прилетал из ГДР, как правило, уже со своими костюмами. Хотя, бывало, и без них, поскольку DEFA давала прокат только за валюту. По той же причине для обычных персонажей и массовки шили костюмы на месте. Фильмов о войне снимали много. Поэтому кроме Кнаусмюллера и Брауна по немецкой форме консультировал еще Александр Борисович Жук, больше известный как классик изучения стрелкового оружия, а также художник по костюмам Павел Борисович Липатов.
В 1960-х годах бутафор «Мосфильма» Иван Васильевич Матиец наладил производство из пластика орденов, медалей, кокард, пряжек всех стран и времен. Эта мастерская обеспечивала царской, немецкой, да любой военной фурнитурой все театры и киностудии СССР. Тридцать лет мастерскую возглавлял Александр Васильевич Сафонов, чье имя стало нарицательным — ордена «от Сафонова», погоны «от Сафонова». Кстати, был у него в 1993 году такой случай на съемках фильма «Сны» Карена Шахназарова. Игравший графа Призорова Олег Басилашвили оказался в сцене совещания у Николая II во фраке без наград. Сафонов хватает шило и быстро крепит ему на грудь звезду ордена Белого Орла. Уже после «Стоп! Снято!» выяснилось, что шилом заодно прокололи портмоне во внутреннем кармане народного артиста СССР. Сафонов работает и сейчас, правда, уже в других материалах. Эпоха винипласта закончилась. Легендарный станок, обеспечивавший всю страну, еще стоит на «Мосфильме». Но, наверное, сегодня только один Александр Васильевич знает, как им пользоваться.
— Современные режиссеры чаще или реже обращаются за консультациями?
— Современное костюмное кино после кризиса в начале 90-х годов, когда многие ценные вещи были просто со студий расхищены, по сути, стало возрождаться с «Сибирского цирюльника» Никиты Михалкова. На этой картине военный костюм делал Сергей Стручев. Тогда в ситуации полной разрухи пришлось все начинать заново, налаживать процесс в реалиях новой России. В результате был намечен вектор и задана планка для последующих картин. Сам Сергей является уже признанным художником военного костюма. В его списке и «Брестская крепость», и «Батальонъ». Недавно он закончил два больших проекта — «Подольские курсанты» и «Девятаев».
Сам я давно не практикую. Но мне довелось работать с разными режиссерами. Всегда очень внимателен к деталям Владимир Хотиненко. Вот у него точно не будет усатый Николай I греметь сапожищами на балу. Само собой, Игорь Угольников. Мы все с большой надеждой смотрим на его киностудию «Военфильм». Тимур Бекмамбетов, если берется за дело, то ставит планку по максимуму во всем. Меня это удивило на фильме «Ёлки-1914». Ну казалось бы — новогодняя комедия, никто тут и не ждет достоверности. Мы с коллегой Сергеем Поповым были изначально настроены скептически. Но нас уговорил художник Владимир Купцов, с которым я еще в 2004 году работал на сериале «Гибель империи». И действительно — костюмы вполне себе получились. Сейчас Николай Лебедев снимает фильм «Нюрнберг». Там у художника по военному костюму Сергея Прищепы работы невпроворот — нужны ведь не только советские офицеры и прокуроры, но и немцы, англичане, французы, американцы. То, что я увидел на съемочной площадке, впечатляет.
— У вас есть свой рейтинг самых распространенных ошибок? И как специалиста вас не ломает, когда в постановке или в каком-то фильме видите исторические несоответствия?
— Лет двадцать назад сделали огромное количество «царских» шашек с неверно набитыми сабельными кольцами. Внешне это легко заметить: сабля всегда висит лезвием вниз, а шашка — лезвием вверх. И этот ляп постоянно встречается на сцене и в кино. Вот сейчас я его наблюдал в новой постановке оперы «Мазепа» в Большом театре. Конечно, в зале я, наверное, один это заметил. Но вы же спрашиваете про мои личные впечатления. Мне такое, как и другим специалистам, сразу бросается в глаза, раздражает, отвлекает. Ну что поделать. В народе говорят: меньше знаешь — крепче спишь. Сегодня мои коллеги на съемочных и театральных площадках во имя достоверности не спят совсем. Пожелаем им удачи. Это в наших общих интересах.
Марина Райкина
