Зачем нужна современному человеку классическая музыка? И что это такое — классическая музыка? Что означает этот термин, не меняющийся вот уже двести лет. Имеет ли сегодня он хоть
Она называлась «Я ненавижу классическую музыку».
Речь там шла как раз о том, что сам этот термин потерял смысл.
«Я ненавижу классическую музыку, — начинается статья. — Нет, не вещь, которая так называется, но само это название. Потому что это название отправляет великое, упорно и упрямо живучее искусство в раздел парковых аттракционов, посвященных прошлому. Это название полностью отрицает возможность создавать сегодня музыку, достойную бетховенского духа. Это название изгоняет в Ничто работу тысяч прекрасных композиторов, которые должны стесняясь говорить, чем они зарабатывают себе на хлеб.
Классическая музыка для многих означает «мертвая музыка».
Но пока мы не имеем другого термина. И называем классической огромное количество разных музык — Палестрину и Альбана Берга, Йозефа Гайдна и Пьера Булеза, Жака Оффенбаха и Софью Губайдуллину. Если поставить фрагменты этих музык человеку из другой музыкальной цивилизации — ну, скажем, китайцу или индусу, не знакомому с европейской традицией, и сказать, что вся эта музыка — в одной категории, он будет потрясен. Настолько разные средства, тембры, ритмы и гармонии у всех этих «классик».
И не забудем, что есть понятие «классика» во всех смежных жанрах. Есть классика джаза, классика рока, популярная классика. И в каждой стране — свои «классические» сочинения: лендлеры в Австрии, тарантеллы в Италии, сквэр-дансы в Америке. Заметьте, я говорю только о странах с европейской культурой. Если мы затронем страны Азии или Африки — понятие «классика» просто расползется на тысячи осколков.
И все же мы понимаем, о чем речь. Возможно, это трудно описать словами (Вагнер говорил, что музыка начинается там, где кончаются слова), но каждый человек, регулярно слушающий музыку, сразу, по первым тактам, определяет: это — классика, это — попса, это — рок. Конечно, все это можно формализовать, описать в научных терминах и даже выразить в математических формулах (этим занимается сегодня солидное музыковедение).
Замечу вполне серьезно: классическая музыка имеет центр. Этот центр называется Людвиг ван Бетховен.
Бетховен — торжество конструкции, структуры, продуманной до мелочей. Ничего лишнего, все подчинено единому, все из одного и одно — из всего. Эти бетховенские принципы продержались уже довольно долго, лет 150. Уже в ХХ веке Шостакович и Барток, Шенберг и Прокофьев, хотя и очень
Человек включает радио и сразу слышит «мое — не мое». Сколько раз я видел, как таксист нервно выключал приемник, только заслышав звуки Бетховена (Чайковского, Шопена, Шумана, Брамса — нужное подчеркнуть). Сколько раз на меня с ненавистью смотрели люди, когда я требовал выключить в каком-нибудь кафе оглушительную попсу, которая не давала не только разговаривать, но и жевать…
Можете представить, как трудно выживать в этой ситуации радиостанции, передающей только классическую музыку. Такая станция теперь есть в Москве. Называется она «Орфей».
Конечно, читатели знают, что эта станция существует давно, ей через год 20 лет. Истинные любители слушали эту станцию на труднодоступных средних или ультракоротких волнах. Прием там был затрудненный, шумы и помехи примерно такие, как когда мы слушали «забугорные голоса». Тем не менее у этого радио всегда была своя верная и лояльная аудитория. В
Кстати, Брэдбери писал свой роман в
Приятно сознавать, что фантаст ошибся: книги не только не сжигают, но, наоборот, производят в неимоверных количествах (хотя, честно говоря, многие из этих книг вполне заслуживают сжигания).
Но я отвлекся.
Итак, радиостанция «Орфей»
То есть в Москве станцию «Орфей» теперь можно слушать в автомобиле. Понятно, не только в автомобиле, но все-таки важнее всего — в автомобиле. Учитывая наши многочасовые пробки, радио есть единственная отдушина, единственная возможность в замкнутом пространстве и расслабиться, и насытиться информацией.
Для меня радио классической музыки в этом смысле — идеальный вариант. Под него можно прекрасно отдохнуть, слушая каких-нибудь добаховских барочных композиторов или венских классиков, и даже пострадать — под музыку Шуберта, Брамса, Шумана, а также подправить свою образованность — слушая музыку ХХ века, какого-нибудь Яначека или Айвза.
Если мне будет позволено высказать пожелание, я бы посоветовал руководству радио «Орфей» более смелого, более яркого, может, даже экстремального программирования. Понятно, что в основе вещания — именно классика, она занимает около
И конечно — смело заглядывать в разные закоулки ХХ века. (ХХI век еще слишком молод.) Устраивать тематические фестивали. Ну, скажем, Неделя французской музыки ХХ века — от Эрика Сати до Мессиана и Булеза, затем Неделя американцев — от Копланда и Барбера до Филиппа Гласа и Стива Райха.
Конечно, не забывать и наших. Я не говорю про Шостаковича с Прокофьевым — они давно являются золотым фондом мировой классики. Я говорю о нашей новомосковской школе — Шнитке, Денисове, Губайдуллиной, о питерских Слонимском, Тищенко, Кнайфеле. О Гие Канчели, об Арво Пярте — не важно, где они живут сейчас.
И вспоминать о более молодых. Тут, конечно, нужен строгий и жесткий отбор. Не каждый композитор имеет право звучать на Радио классической музыки. И все же я бы очень приветствовал какое-нибудь обозрение два раза в месяц — «Новые сочинения московских композиторов» или «Новые сочинения российских композиторов»
Такие программы, безусловно, вызвали бы интерес, а может, и яростные споры.
Конечно, нужны яркие, полемические, разговорные программы о музыке и музыкантах. Очень интересные программы делает Михаил Казиник, но он должен быть не один, таких программ должно быть несколько. И в Москве, безусловно, найдется несколько интересно мыслящих философов, музыковедов, которые бы смело затрагивали темы, лежащие на стыке искусств, на стыке науки, психологии, языка — и музыки, музыки прежде всего. И тогда «Орфей» может стать востребованной радиостанцией. Не побоюсь этого слова — модной радиостанцией. Слушать которую будет престижно.
И как прекрасно погрузиться в этот дивный мир, который бесконечен, и никогда тебя не подведет — и на время забыть о кризисе, о политике, об инфляции, о ценах на нефть!
В Нью-Йорке есть станция WQXR. Она передает классику 24 часа (у «Орфея» пока только 18 часов в сутки, но, уверен, это скоро будет преодолено). Так вот, эта станция очень популярна именно среди менеджеров, людей, работающих в банках, на биржах, в крупных корпорациях и т.д. Существует теория, что классическая музыка увеличивает работоспособность, что ее полезно слушать беременным, а у коров она повышает количество и качество молока. Не знаю — возможно, это и так. Но то, что эта музыка примиряет вас с внешним миром, что она вас успокаивает и дает надежду в самый трудный час, — это точно. Это я проверил на себе и на многих других.
Слушайте классику — не пожалеете.
Александр Журбин
