Сериал «Маяковский. Два дня», снятый два года назад и показанный «Культурой» к 120-летию поэта, вызвал воистину неоднозначную реакцию. Многие не приняли его категорически и даже смотреть не стали, другие, наоборот, приветствовали первую экранизацию судьбы поэта, стихи которого современны всегда, а сейчас ещё и злободневны. Попытка с помощью разнообразных откликов, поступивших в «ЛГ», разобраться в достоинствах и недостатках сериала привела к неожиданным результатам.
— Любите ли вы Маяковского так, как люблю его я? — хочется спросить создателей сериала «Маяковский. Два дня». — Соответствуете ли ему хоть в малой степени по темпераменту, взглядам на жизнь, отношению к революции? Таскали с собой томик его стихов, знали наизусть «Облако в штанах», «Человека», «Про это», «Во весь голос»?.. Влюблялись ли под «Флейту-позвоночник»? Бывало ли так, что вы, шатаясь по ночному городу, твердили про себя его строки, а вам с балкона пятого этажа кричали: «Прекратите орать стихами!»? Ненавидели ли вы Лилю Брик за: «Ничего, Володя пострадает и стихи напишет»? Спорили ли с мнением Бориса Пастернака: «Маяковского стали вводить, как картошку при Екатерине. Это было его второй смертью»? Ведь картошку мы едим до сих пор, и Маяковский, несмотря на то что сейчас его уже не «вводят», наоборот — выводят из школьной программы, остаётся непревзойдённым по изобразительной мощи лириком?
Нет. Создатели сериала не любили Маяковского так, как любил его я, и поэзию его вряд ли чувствуют и понимают. Иначе трагические строки прожигали бы экран и звучали бы потрясающе современно, а не до обидного иллюстративно. Не брошу камень в Андрея Чернышова, который внешне подходит к роли более всех известных актёров его поколения. Он старается и в каких-то сценах, особенно ближе к финалу, убедителен, но он не «болел Маяковским» в юности, а за время съёмок не успел вжиться в его стихи. А если нет поэта Маяковского, то нет и человека.
На справочном сайте kino-teatr.ru написано, что жанр фильма — «остросюжетная психологическая мелодрама», что оскорбительно для памяти Маяковского. Режиссёров у сериала два, оба с Украины: Алёна Демьяненко и Дмитрий Томашпольский. Сериал последнего «Луна в зените» посвящён тоже поэту — Анне Ахматовой. В нём есть стиль и решение, в котором жизнь Ахматовой органично перемежается её стихами — их бережно читает Светлана Крючкова. Сериал сделан с любовью к поэту и с ненавистью к советской эпохе, причём такой, что начинаешь ненавидеть и Анну Андреевну. В сериале Марина Цветаева произносит текст, который ей приписал Томашпольский: «У России нет будущего. Да и России больше нет». Какой же у такого режиссёра может получиться сериал о поэте русской революции, устремлённом в будущее?
В нём революции и нет. Как-то обошлись без главного события ХХ века. Ленин показан карикатурно хамящим Луначарскому; Горький-то плачущим, то режущимся в карты; будущий лауреат Ленинской премии Корней Чуковский — клеветником, нашёптывающим беременной возлюбленной Маяковского, что поэт болен сифилисом…
Все персонажи какие-то блёклые и существуют мельком — персональная ответственность за то, что они говорят или не говорят, на сценаристах: Наталье Павловской и авторе известных советских комедийных мелодрам Аркадии Инине (напомним, он сценарист фильмов «Единожды солгав», «Операция «Кооперация», «На Брайтон-бич хорошая погода…»).
У Хлебникова, Пастернака (который в сериале почему-то картавит!), Каменского, Асеева почти нет сцен, они — в массовке. И тоже не балуют тем, чем наиболее интересны — стихами. Резануло, что Давида Бурлюка играет Дмитрий Нагиев, он лепит образ циничного хитрована Додика, хотя Бурлюк, как и Брики, был крупной фигурой в русском авангарде начала века и сыграл огромную роль в жизни Маяковского.
Они любили его.
В сериале нет главного — любви.
С ролью Лили Брик случилось нечто беспрецедентное. Её играет не Чулпан Хаматова, не Ксения Раппопорт, не Натали Портман, а… Дарья Досталь, которая совместно с отцом (Владимиром Досталем) — продюсер сериала.
Это назначение на главную женскую роль предопределило провал сериала. Трудно придумать большего непопадания. Кажется, исполнительницы на другие женские роли подбирались так, чтобы не затмить продюсершу. Здесь даже красавица Татьяна Яковлева — не красавица, и юная Нора Полонская — не юная…
Лиля Брик была выдающейся женщиной, она влюбляла в себя всех, кого хотела. В её хрупком теле, созданном, как говорила её сестра, для любви, во всём её «накрашенном и рыжем» облике, в «горячих до гари» глазах было дьявольское обаяние. Она всё сделала для того, чтобы Володя стал великим поэтом, но когда окончились четыре года их физической близости, убедила его продолжать жить вместе с ней и Осей. Да, их всех объединяла любовь к поэту Маяковскому, совместная работа, «Окна РОСТА», «ЛЕФ», но Маяковский-человек был воспитан в патриархальной среде и склонен был, как все настоящие мужчины, к домострою — «свободные» футуристические нравы того времени мучили его. Лиля, на глазах Маяковского крутя романы с Краснощёковым, Кулешовым, Пудовкиным и другими (у неё было звериное чутьё на талантливых мужчин), превратила его любовь к ней в ад и не хотела его из этого ада выпускать. Причины этого, кстати, были вполне меркантильными — после революции они с Осей жили на то, что неустанно зарабатывал Маяковский (справедливости ради вспомним, что до революции Брики с Бурлюком финансировали Маяковского). Однако в конце 20-х отношение многих в Москве к этому «тройственному союзу» было резко отрицательным, что впоследствии выразилось в строчках Смелякова «…они тебя доконали, эти лили и эти оси».
У Маяковского было очень много женщин, Лиля хитроумно всех их нейтрализовывала, однако с Татьяной Яковлевой случилось то, чего она не ожидала. Это был не просто очередной роман, Маяковский решил жениться на ней, к тому же совершил «страшное предательство», посвятив Яковлевой стихи: «Ты одна мне ростом вровень…». Лиля не могла себе представить, что будет «одной из», она должна была быть единственной музой и, если верить Бенгту Янгфельдту и другим маяковедам, сделала всё, чтобы расстроить этот брак. В фильме показано, как она познакомила Маяковского с Норочкой Полонской, чтобы отвлечь его от Яковлевой. Но с Полонской у Маяковского всё оказалось ещё серьёзнее… Ему была нужна женщина, которая бы принадлежала только ему, ему нужна была настоящая семья, а не её футуристический эрзац. А тут ещё обострение литературной борьбы, травля «Бани», равнодушие властей, предательство друзей, грипп, усталость, потеря голоса, вино, страсть и Джоконда, которую уже не было сил украсть…
Вот коллизии для настоящей любовной кинодрамы, приведшие к гибели великого поэта.
Ничего этого в фильме нет, всё — по верхам. Персонажи говорят цитатами из книг про Маяковского или банальности.
Нет изящной, манкой, инфернальной советской Клеопатры, есть полногрудая хозяйка светского салона, всё время сующая Володичке пирожки.
Нет великой эпохи, есть её неряшливые обозначения.
Нет музыки революции — есть духовой оркестр толстозадых красноармейцев, играющий почему-то марш из «Служили два товарища»…
Есть то, что больше всего ненавидел Маяковский, — пошлость.
Кондрашов Александр
