Каждый короткий метр я смотрю с удовольствием, потому что любой короткий метр по силам досмотреть.
Редактор прислал мне ссылку на вк-видео, которая открывалась странным квадратным кадром с надписью на сером фоне. Из описания к видео я выяснил, что это не что иное, как фильм. Фильм Ивана Охлобыстина «Разрушитель волн». Небольшая и совершенно остранённая картина про блондина Сережу, который женился, одел отца в свой свадебный пиджак, попрощался со стариком странным образом и потом полетел над храмом, в котором венчался.
«Разрушитель волн» прекрасное кино. Форма картины несопоставимо громадна на фоне небольшой и совершенно необязательной истории. Странность всего поддаётся осмыслению через визуальные образы. Семантически и фабульно фильм странен, но это — хочется (да и становится возможным) подметить после просмотра. Охлобыстину удалось сделать смыслообразующей чрезмерность киноязыка, что остранило картину куда сильнее, сделало бесполезность происходящего очевиднее.
Прекрасные статичные планы уравновешивают аттракцион пролётов (неприлично длинных и высоких). Тем не менее, острые ракурсы в первой части не утомительны. Они органично меняются в почти симметричный кадр с туалетом, где Сережа отдаёт отцу одежду.
Технически и стилистически «Разрушитель волн» удивляет. Картину можно воспринимать как гипертрофию советского киноавангарда. С бесконечным визуальным эпатажем зрителя.
Главный приём фильма – пролёты. О них нужно рассказать подробнее.
Пролёт камеры создаёт впечатление полной созерцательности истории. Он открывает нам другой ракурс на привычное и отдаляет от действия, растушёвывая его странность и ненужность.
Пролёты используются в диалогах Серёжи с сестрой, когда они идут по набережной и разговаривают о чём-то.
Никогда в жизни не получится припомнить, о чём.
Тем не менее, когда кадр останавливается на месте, замирает, кино становится театральным, каждое слово запоминается.
Другой вопрос, что там говорят, к примеру, вместе с остановкой камеры: сестра вдруг спрашивает у Сережи, сколько он раз трахался. Серёжа, к слову, зачем-то пытался изменить своей вот-вот жене, но в последний момент передумал.
Хорошо вышел у Охлобыстина поцелуй. Кто-то давно подметил, что у русских режиссеров здорово выходят поцелуи.
История про Серёжу заканчивается как «Восемь с половиной» Феллини. Только без моря и без верёвки. Герой вертикально, как ракета, поднимается над церковью. Конечный кадр с великолепными тонами пшеничного поля и слишком синего неба закрывает картину под монолог про бабушку и сусликов.
И кажется, что нет ничего важней суслика, а всё, что было до, — развлечение для тех, кто зачем-то решил жениться, вызволить психически нездорового отца из туалета вокзала, почти изменить жене и глупо ответить на вопрос сестры, сколько всё-таки раз он трахался.
Егор Сомов
Фото: скриншот из фильма
