Проза обычно прямолинейна. В ней всё просто: есть герои, есть место действия, есть сюжет, в котором они крутятся (сюрреалистические фантасмагории Саши Соколова мы в счёт не берём).
Стихи не такие: слова в них кружатся, рифмуются качелями образов и звуков, и уследить за смыслом бывает трудно.
Сюжетные поэмы Шекспира и Данте, басни Измайлова своей структурой похожи на классическую прозу, поэтому они давались мне легко. Другие стихи я долго не мог воспринимать. Читал, пытался вникнуть в суть, историю, всё упускал, перечитывал, не понимал и злился. Не мог их запомнить. Стихотворные строки не вызывали у меня никаких мыслей, кроме вопроса: «О чём я только что прочитал?».
Оказалось, что всё это время я дул в подзорную трубу.
Поэзия — это способ
преломления действительности.
Не нужно пытаться её осмыслить. Нужно чувствовать: смотреть на язык и его аллитерационно-ассонансные причуды, на взрывы образов в голове, на тот спектакль, который слова играют на подмостках бумажных сцен, вызывая радость узнавания и отклик в душе.
Примерно так же мы воспринимаем людей: человек любит собак — значит, добрый; чистая обувь — значит, аккуратный. Мы устанавливаем невидимые связи между малозначительными сигналами и по ним судим о том, кто перед нами.
Особых знаний для понимания стихов не потребуется. Всё зависит от того, трогают слова или нет. Почти случайный стих может срезонировать так, что поймётся сразу, интуитивно, на уровне чувств. И запомнится навсегда.
Василий Исаков
