Все мы — москвичи, граждане России, — очень богатые наследники. От ушедших поколений нам достались красивые усадьбы, храмы и особняки, парки, скульптуры, некрополи — то, что объединяется понятием «культурное наследие». Вот только распорядиться, как подобает, такими уникальными объектами зачастую не умеем.
Корреспондент «РД» встретился с профессором Наталией Потаповой — заведующей единственной в Европе кафедрой охраны культурного наследия. Открытой при Российской академии живописи, ваяния и зодчества Ильи Глазунова.
— Долгое время судьбы уникальных объектов в нашей стране решали люди, совершенно некомпетентные в данной области. Считалось, что охраной культурного наследия — в отличие от той же реставрации — может заниматься любой. Кого только не доводилось увидеть на этой должности — филологов, строителей, учителей, даже химиков и физиков!
Между тем сейчас ситуация с памятниками истории и культуры еще усугубилась тем, что многие могут попасть или уже попали в частное пользование. А новый владелец вполне способен вдруг заявить: я хочу, чтобы это сооружение переделали вот так! Однако «у памятника должна быть презумпция сохранности», как сказал один из моих коллег. То есть в каждом конкретном случае нужны убедительные доказательства того, что заявленные переделки не навредят объекту. А для этого охраной культурного наследия должен заниматься профильный специалист.
— Разве архитектор или искусствовед не могут грамотно решать подобные проблемы?
— Искусствовед, даже если он изучал историю архитектуры, не знает основ проектирования, строительных процессов. Архитектор же мало подкован в гуманитарных науках. Охрана культурного наследия требует знаний не только в упомянутых областях, но также еще в области права, в экономике…
— Среди нынешних «типовых» ситуаций — передача храмов Русской православной церкви. Говоря о восстановлении исторической справедливости, здесь вроде бы все однозначно, а как с точки зрения охраны культурного наследия?
— Конечно, если в храмах находятся музеи, архивы, картинные галереи — нужно решать вопрос об их выводе с разумной постепенностью, так чтобы были соблюдены не только интересы церкви, но и интересы учреждения культуры. К сожалению, за последние годы было немало случаев, когда те же музеи выселяли буквально в никуда — в совершенно неприспособленные помещения, где ценные экспонаты были обречены на гибель… С другой стороны, сами здания возвращаемых епархиям церквей требуют очень внимательного отношения. В их интерьерах встречаются ценнейшие памятники живописи, прикладного искусства. Чтобы все это сохранить, необходимо организовать щадящий режим эксплуатации здания, провести реставрацию… Если новые хозяева храма об этом не позаботятся, может случиться беда. Яркий пример — церковь Троицы в Никитниках. Долгие годы этот памятник XVII в. был филиалом Исторического музея, а теперь там должны возобновиться церковные службы. Однако состояние интерьеров оценивается как крайне сложное. Без реставрации фрески и иконы, многие из которых принадлежат кисти замечательного русского мастера Симона Ушакова, не выдержат условий эксплуатации действующего храма и могут погибнуть.
— А случаи уничтожения ценных зданий встречаются?
— Увы, такое бывало и раньше, и сейчас. Больше всего страдает так называемая рядовая историческая застройка, которая должна создавать в старых кварталах города неповторимый аромат старины. К сожалению, по существующему законодательству у собственника нельзя просто изъять здание-памятник, если он его уродует перестройками или уничтожает. Государство может лишь выкупить такой объект у нерадивого собственника. А во многих европейских странах для подобных случаев законом предусмотрена конфискация.
* * *
— Давно ли существует ваша кафедра?
— Уже в
Поначалу к нам поступали почти одни только жители столицы, но потом стало больше иногородних. Вот в
— А где трудятся выпускники?
— Часть из них устроилась по прямому профилю — в органы охраны культурного наследия. Несколько человек занимались подготовкой материалов по Новодевичьему монастырю — чтобы его включили в Список всемирного наследия ЮНЕСКО. Другие выпускники пошли в архитектурную реставрацию. Наши бывшие студенты участвовали, например, в восстановлении комплекса Марфо-Мариинской обители, особняка Муравьева-Апостола на Басманной… Некоторым из ребят нашлось место в учреждениях культуры. Но главное — где бы и кем бы ни работал наш выпускник, он уже на всю жизнь знает, что такое культурное наследие и как его надо сохранять.
— Неплохо было бы, чтобы и другие наши граждане относились к объектам культурного наследия с должным пиететом. Но как воспитать в подрастающем поколении любовь и уважение к памятникам прошлого?
— Главное — суметь закрепить в сознании ребенка с первых лет жизни понимание того, что окружающий его мир не начался с момента, когда он родился. Родителям, учителям нужно почаще показывать детям реальные места, где в прошлом происходили
Нужно делать побольше хороших исторических радио- и телепередач, проводить конкурсы и викторины… То есть важно, чтобы школьники погружались в события прошлого. Но, как правило, история им преподается в столь «засушенном» виде, что не вызывает никакого интереса. А результат — чудовищная необразованность молодых в этой области. Что уж тут говорить, если из героев Великой Отечественной войны многие ребята могут припомнить одного только маршала Жукова!.. При таком багаже знаний можно ли ожидать уважительного, бережного отношения к историческим памятникам?
Александр Добровольский
