На днях Министр юстиции России Константин Чуйченко обратил внимание на тюремную форму осужденных женщин. «То, что они сегодня носят, это такие депрессивные истории». Его поддержала глава Совета Федерации Валентина Матвиенко: «Ну, что эти синие робы? Никто не говорит шелка надевать. Пусть это [будет] хлопок, натуральная ткань. Все-таки это женщины. Они и в тюрьме должны быть женщинами». Вопросов к мужской униформе не возникло, хотя она черного цвета и куда депрессивнее зеленой или синей женской спецодежды.
Мало кто заметил, что случилось это в юбилейный год – в декабре 2013, то есть ровно 10 лет назад, приказом Минюста России была утверждена новая тюремная униформа. Она сменила старую, доставшуюся системе еще с гулаговских времен.
Насколько важно то, во что одет арестант, - об этом разговор обозревателя «МК» с криминологом Данилом СЕРГЕЕВЫМ.
- Данил, форма для осужденных появилась одновременно с первыми тюрьмами?
- Фактически, да. И здесь очень интересно погрузиться в историю. Идея тюрьмы, возникшая в третьей четверти XVIII века, копирует суть монастыря. Не зря древнее название «исправительного» монастыря - пенитенциарий - перешло на общее обозначение тюремных систем. Монашеские келии (на латыни - cella) стали прообразом камер (на английском - cell), а на основе монастырских уставов составлялись первые тюремные распорядки. Униформа есть и в монастырях. В Уставе преподобного Венедикта (VI век) сказано: «В монастыре он не имеет уже власти и над своим телом, не только над какими-нибудь вещами. Тут же в храме скидает он свои одежды, и одевается в монастырские. Прежние одежды его хранятся в рухлядной, чтобы, если по наущению дьявола, он вздумает выйти из монастыря, он в них был извержен из него». И вот еще одна цитата: «Авва (т.е. настоятель) почасту должен осматривать кровати, чтобы не завел кто чего лишнего. Если найдется у иного что-нибудь, чего он не получал от аввы, подвергать такого тягчайшей эпитимии».
- Ничего не напоминает?
— Правила внутреннего распорядка СИЗО или колонии.
- Именно! При поступлении осужденного в колонию, тюрьму его гражданская одежда (а в СИЗО находятся в «вольной» одежде) передается на склад (у святого Венедикта - в «рухлядную»), взамен выдается форменная одежда установленного образца. Прежняя одежда выдается при освобождении. За нарушение формы одежды полагается сегодня дисциплинарное взыскание (Венедикт говорит о епитимии, от греческого слова ἐπιτῑμία - наказание).
Тюремная униформа в этом смысле служит символом начала новой жизни, равенства осужденных: бедный и олигарх, образованный и неграмотный, бывший министр и бывший дворник носят одинаковую одежду.
- То есть нельзя обойтись без единообразной формы в принципе?
- Вероятно, нет. Все объяснения сводятся к одному: обеспечение безопасности, предупреждение побегов. Вспомните “джентльменов удачи” из одноименного фильма, которые сбежали из тюрьмы в цистерне с цементным раствором. Первое, что им потребовалось - найти новую одежду. Униформа выделяет осужденных из массы людей и служит своеобразным отличительным знаком. В каком-то случае униформа действительно может помочь быстрее вычислить сбежавшего в толпе. Но не более. Никаких других функций она не несет.
- Как сильно поменялась форма десять лет назад?
- Самое главное - была отменена знаменитая «полосатка», которую должны были носить отдельные категории осужденных. Появились черные робы летнего и зимнего фасона для мужчин, зеленые - для женщин. Мужчины носят головной убор с козырьком, а женщины - шапки, платки и косынки. В первоначальном «опытном» варианте униформы не было карманов, но впоследствии от этой идеи отказались.
Хотя полосатой формы теперь нет, но полоски из белого светоотражающего материала остались - по одной на кепке, женской шапке, куртке, кофтах и штанах.
- А что касается надписей на спинах (куртках и фуфайках)? «ПЛС» или «СУС»»?
- Хотя в приказе Минюста N 216 упоминания об этом нет, на спинках курток осужденных к пожизненному лишению свободы наносятся буквы «ПЛС» или слово «Пожизненно». Не уверен, что это практикуется во всех колониях для пожизненников, но там, где я был, такие надписи есть. Раньше писали «ПЖ», оттуда и слово «пыж», которое используют некоторые сотрудники ФСИН для обозначения пожизненно осужденных. «СУС» или «СУОН» – обозначает строгие условия содержания отбывания наказания.
-В некоторых женских колониях осужденные, которые стоят на профучете, носят косынки, отличающиеся по цветам. На сколько это законно?
- Возможно, так предписывают приказы ДСП (для служебного пользования). Профучет относится к сфере оперативной работы, а там довольно много документов, которые не публикуются (на законных основаниях). Но может быть, это и самодеятельность местных оперативников. В социологии тюрьмы есть понятие «стигматизация» - как корабль назовешь, так он и поплывет. Выделили осужденную косынкой, она будет всегда на виду, но и вести себя будет соответствующим образом. В 90-е отказались от стигматизирующего термина «рецидивист» как раз по этой причине. Для многих авторитетов криминального мира оно было как почетное звание. Я бы с косынками не экспериментировал. Тем более что в этом мало практического смысла. До середины 19 века в России каторжан клеймили буквами «КАТ» на лице, обривали половину головы. А еще раньше вырывали ноздри, отрезали уши - для выделения из общей массы. Разноцветные косынки, конечно, трудно сравнивать с вырванными ноздрями, но все же.
- В одном из кировских СИЗО я видела в камерах ШИЗО разноцветную форму – оранжевую, желтую, розовую, салатовую. Заключенные жаловались, что их нарядили как клоунов. Разве это не запрещено законом?
- Удивительно, впервые об этом слышу. Документы не предписывают переодевание для ШИЗО и карцеров. Тем более в одежду неутвержденного образца. Тут явно самодеятельностью пахнет. В одном из ИУ видел, что осужденные в таких помещениях были в куртках с надписью «ШИЗО». Есть ли в этом смысл, не знаю. Вряд ли они «перемешаются» с другими.
- Кто придумывает тюремную одежду?
- В России для этого есть специальное учреждение - Ивановский филиал НИИ информационных и производственных технологий ФСИН России. Там же шьют первые опытные образцы.
Интересно, что есть такая наука - униформология или мундироведение. Она изучает спецодежду разных видов и для разных задач. Пора, как мне кажется, от этой науки «отпочковать» пенитенциарное мундироведение.
- Вы посетили тюрьмы в полсотни стран мира. Везде заключенные были в форме?
- Везде осужденные носят спецодежду. Но, например, положительно характеризующиеся осужденные в Скандинавии сплошь в одежде гражданского кроя. Возможно, это тоже униформа, но приближенная к жизни. В Бразилии в тюрьмах объединения АРАС (негосударственная система, куда осужденные передаются по договору для проведения с ними религиозно-нравственной работы) ходили в гражданской одежде, а в государственных тюрьмах - в светлых костюмах. Во Вьетнаме осужденным на время работы выдаются шляпы. В африканских тюрьмах в качестве обуви используют шлепанцы.
- Расскажите, какая форма вам больше всего запомнилась (а может быть даже сильно вас удивила или шокировала).
- В основном ярких цветов - оранжевая, желтая, красная. В некоторых американских тюрьмах еще можно встретить «полосатку». Самая дикая - в новой тюрьме в Сальвадоре. На осужденных только длинные бриджи. По пояс они голые - никаких футболок. Им, кстати, не выдают и нижнее белье.
- Некоторые психологи считают, что у арестантов должен быть выбор – то есть им должны предложить минимум два вида униформы. Это действительно важно – выбирать?
- Сохранение индивидуальности может помочь ресоциализироваться. Так что идею давать выбор (насколько это возможно выполнить в условиях изоляции) поддерживаю.
- Какой могла бы быть, по-вашему, идеальная форма для заключенных – как женщин, так и мужчин?
- Соглашусь с Валентиной Матвиенко, не из шелка. Одежда должна быть практичной, удобной, соответствовать сезону и погодным условиям. Думаю, что на облеченных условиях для осужденного можно предусмотреть выбор одежды, а саму одежду приблизить к гражданской настолько, насколько это не противоречит интересам безопасности.
- Кроме формы, что еще, по-вашему, важно в тюрьме, что влияете на состояние осужденного?
- Архитектура! В своей массе тюрьмы строятся без всякого внимания к их архитектуре (за редкими исключениями, таким, как, скажем, старые «Кресты» в Санкт-Петербурге). Тюрьме как будто не дают права быть архитектурным пространством. Тому есть несколько причин. Думаю, что первая из них - наше отношение к тем, кто за решеткой: «с глаз долой, из сердца вон». «Тюремное население» не считают частью общества. В представлении значительной части людей в тюрьме должно быть плохо, страшно и грязно.
Во-вторых, исправительные колонии - обычно продукт ведомственного строительства, или того хуже, «хозспособа», когда сами осуждённые строили здания под руководством начальника.
- А как же современные тюрьмы? Их точно строят профессионалы.
- Но очевидно, что не проводятся открытые архитектурные конкурсы. Главное для современного тюремного строителя - уложиться в бюджет и построить функциональное сооружение, соответствующее задаче безопасной изоляции. Серые стены, небольшие окна и прочие «прелести» типовой тюрьмы вполне этой функциональности соответствуют. Я был в новых современных тюрьмах, так вот архитектуры в них мало или нет вообще.
Меж тем окружающая нас искусственная среда непосредственно влияет на наше подсознание. Как-то гуляя с коллегой по Петербургу, услышал фразу: «Вот если бы я родилась в окружении таких прекрасных зданий, наверное, была бы другой». Это истина, которая относится и к тюрьме. Архитектура способна менять и меняет человека.
Теперь вспомним облупленные стены камеры - как они повлияют на того, кто в тюрьме?
- Существуют ли архитектурные атрибуты, которые могли бы возвысить, облагородить оказавшегося за решеткой человека?
- Чем ближе архитектура к обычной жизни, тем лучше. Понятно, что в камерных условиях это невозможно, но при размещении в общежитиях - вполне. Так, например, в Кировоградской ВК раньше жили в казармах. После масштабной реконструкции осужденные живут в кубриках. Это удобнее всем.
Замечу, что некоторые особенности организации тюремной жизни порождают внутренние противоречия.
- Что вы имеете в виду?
- Начнем с безопасности и снижения уровня рецидива. В тюрьме это обеспечивается колючей проволокой, решетками, видеонаблюдением и другими многочисленными средствами. Но такая недружелюбная тюремная архитектура может отрицательно повлиять на ее обитателей.
Идем дальше. Тюрьмы строятся как места изоляции. Можно ли в месте, нацеленном на изоляцию личности, приучить человека уважать общество и его законы?
Следующее: объективная оценка поведения осужденного персоналом.
В идеале персонал должен наблюдать за личностью осужденного для оценки его движения к исправлению. Можно ли увидеть в осужденном человека с социальными и психологическими потребностями и особенностями в условиях камерного содержания или в условиях искусственной среды, не похожей на обычную жизнь? Можно ли экстраполировать оценку жизни в условиях искусственной среды на оценку перспектив поведения вне этой среды? «Это хороший осуждённый, он красиво и правильно заправляет свою постель» - пожалуй, только выводы такого рода можно сделать в существующих условиях изоляции.
- Железные двери, решетки, деление на локальные зоны тоже мешают перевоспитанию?
- Они предназначены защищать, но часто лишь способствуют насилию. Избивать и насиловать за закрытой дверью куда проще. Здесь речь в первую очередь идет о самих осужденных, склонных решать конфликты кулаком. Более того, изоляция, особенно длительная, озлобляет человека. Хорошую социально-психологическую атмосферу трудно создать в текущих условиях тюрьмы. Я часто слышал от отбывающих пожизненное лишение свободы, что они практически не общаются с сокамерниками и часто попросту ненавидят друг другу. Длительные условия жизни в ненависти даже к соседу, приведут ли к исправлению?
- Заключенные, по сути, в тюрьмах лишены права быть собой.
- Это правда. Унифицированная одежда, жизнь по строгому графику (вспомним споры «сов» и «жаворонков» - они есть только на свободе), стандартная еда без права выбора, воздух и свет в дефиците. Тюрьма учит выживать в худших условиях жизни. В этом ли цель? Поможет ли человеку исправиться? Думаю, что рано или поздно эта тюремная практика изживет себя во всем мире.
Ева Меркачёва
