Да-да, если бы он жил и работал в Штатах или в Европе, его имя знал бы всякий культурный человек. У нас же переспрашивают: "Келдыш? Кто это? Вроде фамилия известная..."
Космический теоретик
Чтобы было понятно, о чем идет речь, надо перечислить все сделанное Мстиславом Всеволодовичем Келдышем за 67 лет жизни. Он превратил наши самолеты в машины, неподвластные флаттеру и шимми (вибрации, от которой самолет разваливается в полете, и дрожанию переднего колеса, из-за которого самолет разваливается еще на земле). Он занимался крылатой ракетой Буря, запуском человека в космос и проблемами его поведения на орбите, изучением Луны, Марса, Венеры (уточним, без него никаких полетов к этим планетам не было бы - слишком дорого, слишком много прений и мнений возникало на этот счет). Без него кибернетика еще долго считалась бы "подстилкой империализма" и первые советские ЭВМ появились бы не в начале 50-х, а бог знает когда. Он открыл тему чистой энергии - солнечных батарей на орбите, но не успел довести до ума. Просто одной жизни не хватило.
В науке
Келдыш оказался в научных кругах очень рано, в 20 лет, и занимался чистой математикой. Если бы не тяга к результатам - осязаемым, физическим, он вошел бы в историю под ручку с Гауссом и Эйлером. Но наш герой променял сверкающую теорию на работу с железками. Вылезли гены папы-строителя, учившего, что у каждой идеи должна быть прикладная часть, иначе грош ей цена.
Поначалу все считали его классным механиком, разбирающимся в математике. Потом поняли, что он в считанные минуты способен находить рациональное зерно в любой, самой запутанной научной теме. Потом обнажилась его чудесная способность пасти народы, не повышая голос, и из ЦАГИ, где Келдыш занимался проблемами быстрых самолетов, его переместили в ядерно-космический НИИ-1, где началось его сотрудничество с Королевым и руководство завоеванием космоса.
Выговаривать "Мстислав Всеволодович" было сущей пыткой, поэтому коллеги звали его МВ - прямо так, ЭмВэ, полное имя-отчество оставляя для заседаний и десятков комиссий по всем областям знаний, которые (возможно, по инерции, возможно, от безвыходности) возглавлял Келдыш. Так эксплуатировалась удивительная черта его характера - вникать в любую проблему по-честному. Готовясь к встрече с химиками или селекционерами, он каждый раз брался за учебники, нанимал преподавателя, которого изнурял точными и сложными вопросами. Его компетентность вошла в легенды и задокументирована практически во всех опубликованных воспоминаниях: запуская ракеты, он проверял каждый винтик, инспектируя неизвестное ему производство, приставал с расспросами к простым технологам, чтобы понять процесс изнутри. Свободно говоря по французски и немецки, он в 50 лет выучил английский так, что мог вести научные дискуссии без переводчика, а потом - развлечения ради - взялся за испанский.
Ученый-теоретик с эвристическим складом ума, инженер со сверхъестественной памятью и организатор, ни разу не потерявший самообладания, то ли боролись в нем, то ли сосуществовали. "В нем есть тайна", говорили все, кто знал его близко.
Во власти
Сразу после полета Гагарина МВ сделали председателем Академии Наук. Он упирался, но власти сочли его лучшей кандидатурой. С тех пор он полностью лишился свободного времени. Свободу воли он потерял еще раньше - когда его засекретили в связи с космическими проектами. В статьях и документах Келдыш упоминался как "главный теоретик космонавтики", его имя и внешность были известны людям с высшим допуском секретности, и только. К нему была приставлена охрана - для защиты и слежения. Народ узнал его как главного Академика в 1961-м, не догадываясь, что перед ним и главный теоретик. (Для сравнения: Королева рассекретили, читай, назвали своим именем, только после смерти).
Первой трагедией Келдыша стала невозможность решать научные задачи, интересные ему самому и непонятные большинству окружающих. Каждую свободную минуту он отдавал расчетам, которые прятал, когда в кабинет входил очередной проситель. Второй - люди, погибшие (как он считал) по его недосмотру. Все наши разбившиеся космонавты. Третьей, самой ранящей, оказался родной сын Петя. По складу ума он мог стать серьезным математиком, но, как многие дети советской номенклатуры, оказался в кругу золотой молодежи. Та выглядела прекрасно только в фильме "Стиляги", в реальности это было разношерстное общество, злоупотребляющее всем, чем возможно. МВ понимал, что упустил сына, отдавая по 20 часов в сутки работе. Но представьте себе эту дилемму: ты можешь изменить мир, отправив живое существо туда, где как бы восседает бог. А можешь проверять уроки у сына, всегда быть милым, ездить с ним на рыбалку, брать его с собой на работу в ни разу не секретный, никому не интересный НИИ, как это делал его отец - таскал юного МВ с собой по стройкам. Тут нет ответа, но МВ корил себя и осуждал.
В личном
Он ходил очень быстро, шагал через две ступеньки, неясно - когда спал, зато курил - постоянно. Не бросал даже во время перебоев с махоркой, стрелял, потом отдавал сполна. Он легко давал в долг и с трудом принимал деньги обратно. Пройдя через сложные для его семьи годы, практически через нищету, он стал человеком неприхотливым. "Все, что мне надо - это свежевыстиранная рубашка", говорит МВ, слегка лукавя. На самом деле, каждый раз, посадив пятно от вина или мороженого, в отчаяньи прибегал к секретарше и требовал вывести несовершенство. Если не удавалось, ехал домой и переодевался. На фото мы видим, как отличается от своих студентов Келдыш-преподаватель 30-х и каким пижоном он смотрится в кругу трех К: Королева и Курчатова (на даче, и в белом чесучевом пиджаке, идеально отглаженном).
Великий теоретик космоса любил розы, да и вообще - получал удовольствие от копания в земле. Обожал скорость, хотя его жена, отменная красавица Станислава, всякий раз сжималась и делала ему замечания, когда МВ садился за руль. Этого трудоголика трудно было выгнать в отпуск, и только интересный автомаршрут мог соблазнить его - самому вести машину, оторваться от вечных почетных эскортов (читай, слежки), в леса, поля, в дикую, тогда еще не распаханную дачными кооперативами, природу.
Дикость, унаследованную от прабабки-цыганки, Келдышу всю жизнь приходилось скрывать и контролировать. Она прорывалась только во время игры в волейбол ("Видели бы вы его глаза, когда он гасил!", говорил его друг по абрамцевской даче, профессор Виноградов). Собранность, мрачность МВ были плодом того самого подавленного чувства свободы. Он вырос в условиях, где неблагонадежные родственники - уехавшие за границу, расстрелянные по ложным обвинениям - были рычагами давления власти. И если ученый хотел работать, он должен быть молчать и терпеть. Если власть не нравится, он должен был сам стать этой властью, а не бессмысленно бороться с ней. Поэтому МВ не одобрял диссидентов, но с высшими чинами был конкретен, сух и даже резок. Все знали: Келдыш умеет отбрить. Интеллигентно, без мата. Когда МВ злился, его голос становился тихим, и в нем появлялся французский прононс. "Вы не правы, товарищ народный комиссар" - эту фразу он сказал Берии на заседании, после которого могли полететь головы конструкторов, обвиненных во вредительстве. И ничего не было. Ни репрессий, ни раздражения Берии. Харизма Келдыша работала безотказно и во всех инстанциях.
Рано или поздно о нем напишут романы, снимут фильмы, где главный герой - серебряно-седой, смуглый, с иголочки одетый каким-нибудь модным домом - будет метаться по космодрому, сверкая черными очами. Где секретарши будут комкать платочки и прятаться по углам от богоподобной Станиславы Келдыш. Это будет красивое кино о человеке, убедившем себя, что работает он на Родину, а не на власть, которая расстреляла одного его брата и чуть не погубила другого. И, возможно, тогда молодежь перестанет говорить: "Келдыш? Это ж один из президиума, а они там все были одинаковые. Ну, тогда, при Брежневе".
М.В. Келдыш с И.В. Курчатовым и С.П. Королевым на прогулке.1959 г.
