Сегодня мы публикуем заключительную часть дневников Матильды Кшесинской, хранящихся в фоне музея Бахрушина.
Роман балерины с наследником престола достигает пика: между Матильдой и Николаем происходит разговор о переходе к более близким отношениям. Наконец Николай говорит: «Пора!». А Матильда «бережет силы к воскресенью», когда должно свершиться главное.
Матильда прилагала все старания, чтобы обеспечить встречам с цесаревичем «режим наибольшего благоприятствования».
Еще во второй половине 1892-го (если верить мемуарам Кшесинской) она добилась разрешения жить отдельно от родителей. Ради соблюдения приличий отец согласился на «разъезд» только при условии, что Маля поселится вместе со старшей сестрой Юлей.
В итоге обе барышни переехали на съемное жилище — «маленький, прелестный особняк на Английском проспекте, №18» (по некоторым сведениям, оплачивал аренду наследник, потом он выкупил этот дом и подарил его Матильде Кшесинской).
Петербургский историк Алексей Кулегин сообщал, что «официальное» новоселье состоялось в феврале 1893-го.
Этот год стал временем, когда отношения между Матильдой и Николаем достигли, наконец, своего пика. Впрочем, для этого, оказывается, пришлось приложить немало усилий именно Малечке. Судя по ее дневниковой записи, окончательное решение о «преодолении последнего барьера» было принято цесаревичем 8 января — после долгого и весьма откровенного разговора и под большим нажимом представительницы прекрасного пола.
Понедельник, 4 января [1893 г.]
По обыкновению я ждала вечером Ники, но, прождав до 12 час., решила, что он уже не приедет, и хотела идти спать. Вдруг в 12 ¼ ч. раздался звонок.
Я открыла дверь и увидела Ники и Сандро (великого князя Александра Михайловича. — Авт.).
Я не верила своим глазам, я так была счастлива в ту минуту, хотела броситься на шею, но удержала себя, неловко было при Сандро, и далее даже сухо поздоровалась с Ники после столь долгой разлуки.
Меня немного злило, что Ники первый раз приехал не один, да и сначала я немного дулась на Ники все за то письмо и еще кое за что. Сандро даже удивлялся, что я так мало радуюсь, и говорил, что Ники был так счастлив, когда ехал ко мне.
Когда Ники смотрел мои карточки, я стояла совсем близко, и он так на меня посмотрел, что я невольно смутилась, увидев столь пристальный взгляд этих очаровательных глаз. Сандро уехал раньше Ники, и не скрою, что я была рада остаться с Ники наедине.
Бывшее между мной и Ники недоразумение разъяснилось. Он признал себя виноватым, как оно и следовало, и в конце концов я перестала дуться, но вообще была сегодня сдержанна. Я Ники нарочно сказала сегодня, что в посту еду танцевать в Милан на три месяца. Ники не поверил сначала, а потом сказал, что меня не пустит.
А когда я попросила его отпустить меня на 1-ю и 2-ю неделю поста в Париж, ссылаясь на то, что он на 1-й неделе будет говеть, Ники сказал, что на 1-й неделе он действительно будет отмаливаться, но на 2-й неделе надо будет уже прималиваться.
Это очень остроумно сказано. Ники жалел, что я не догадалась приехать в Абас-Туман (курортное место на Кавказе, там долгое время жил брат наследника, великий князь Георгий Александрович, который болел туберкулезом. — Авт.), где мы могли бы видеться каждый день без всякой опасности.
Говорили много, но о главном ни слова, и меня мучило, что Ники не начал об этом разговора. Может быть, сразу не хотел?
Среда, 6 января
Вечером приехал Ники с Сергеем (великим князем Сергеем Михайловичем. — Авт.) и затем Г.М. (великий князь Георгий Михайлович. — Авт.). Я все время кокетничала с Сергеем, во-первых, оттого, чтобы хорошенько извести Ники, на которого положительно ничего не действует, а во-вторых, я стесняюсь вести себя с Ники в присутствии Сергея как всегда. Ники тоже меня извел, но, к сожалению, неумышленно и именно тем, что слишком много говорил с Юлей. Мне удалось его уговорить приехать ко мне в пятницу, и надеюсь, что на этот раз он приедет один.
Великий князь Сергей Михайлович
«Если бы я уже была не невинна, тогда бы он не задумываясь со мной сошелся»
Пятница, 8 января
Сегодня у меня была в театре репетиция, где я видела Фигнера (известного оперного певца. — Авт.) и узнала от него, что вовсе не подозревала. Разговор касался Царя, и между прочим он сказал про М. (Михайловичей, трех великих князей. — Авт.), что ему передавали, будто они за Ники следят. Мне показалось это невероятным, однако же я решила этого не оставлять без внимания и сегодня же как-нибудь выпытать от Ники.
Ники приехал ко мне в 1-м час. ночи из Преображенского полка, где он обедал. Аля З. (барон Александр Зедделер, будущий муж старшей из сестер, Юлии Кшесинской. — Авт.) приехал к нам оттуда же, но немного раньше Ники. Я немного рассердилась на Ники, что он так долго сидел в полку, и вообще не совсем была в духе, так как у меня страшно болела голова.
Мы вчетвером — четвертая Юля — дули шампузен, который привез с собой Аля, и Ники сильно опьянел, Аля тоже. Я же, хотя и выпила довольно, была совершенно трезвая и твердо решила сегодня же поговорить с Ники о будущем.
Первый раз, когда мы остались вдвоем в комнате, Ники я не узнала — так он был ласков. Но когда нам пришлось остаться наедине вторично, между нами произошел крайне тяжелый разговор.
Этот разговор продолжался более часа. Я готова была разрыдаться, Ники меня поразил. Передо мною сидел не влюбленный в меня, а какой-то нерешительный, не понимающий блаженства любви.
Летом он сам неоднократно в письмах и в разговоре напоминал насчет более близкого знакомства, а теперь вдруг говорил совершенно обратное, что не может быть у меня первым, что это будет его мучить всю жизнь, что если бы я уже была не невинна, тогда бы он не задумываясь со мной сошелся, и много другого говорил он в этот раз.
Но каково мне было это слушать, тем более что я не дура и понимала, что Ники говорил не совсем чистосердечно. Он не может быть первым! Смешно! Разве человек, который действительно любит страстно, станет так говорить? Конечно, нет.
Он боится просто быть тогда связанным со мной на всю жизнь, раз он первый будет у меня. И как же я удивилась, когда узнала от Ники, что все это вдалбливает ему в голову Сандро. Тогда невольно мне вспомнилось, что сказал Фигнер, и со слов Ники я поняла, что Фигнер не врет.
Однако, хотя я и была в отчаянии, я не теряла надежды и Ники убеждала, чтобы он не слушал М., а следовал советам В.А. (великого князя Владимира Александровича. — Авт.) и Н.Н. (великого князя Николая Николаевича. — Авт.), из которых первый, как сказал сам Ники, думал, напротив, что несогласие последует с моей стороны.
В конце концов мне удалось почти убедить Ники, он ответил «пора», — слово, которое производит необъяснимое действие на меня, когда оно им произносится. Он обещал, что это совершится через неделю, как только он вернется из Берлина. Однако я не успокоилась, я знала, что Ники мог это сказать, чтобы только отвязаться, и когда он уехал (было 4 час.), я была в страшном горе, я была близка к умопомешательству и даже хотела... Нет, нет, не надо здесь этого писать, пусть это будет тайна. Все же я поставлю на своем, сколько бы мне то трудов ни стоило!
Вторник, 12 января
Я репетировала в училище балет «Спящая красавица». После репетиции я пошла к И.И. Рюмину (директору Петербургского театрального училища. — Авт.), который просил меня зайти к нему. И.И. предупредил меня, чтобы я была осторожнее, так как многие знают про мое знакомство с Ники.
Среда, 13 января
Всю эту неделю я решила ложиться рано спать, чтобы приберечь силы к воскресенью.
«Сандро будет все делать, чтобы не допустить Ники до связи со мной»
К великому огорчению Матильды, в назначенный ее возлюбленным срок ничегошеньки не произошло. Николай попросту взял тайм-аут и не появлялся в гостях у своей Панни ни в тот день, ни на следующий... Виной тому не только поездка наследника в Берлин, но и другие причины. Некоторые из них попыталась «нейтрализовать» сама Кшесинская.
Пятница, 15 января
Сандро остался у меня почти до 2 1/2 ч., и мы вели очень серьезный разговор относительно Ники.
Если Ники будет медлить, а подобные разговоры наедине, как сегодня, будут часто происходить между Сандро и мной, то ничего нет удивительного, если наши отношения примут иной характер. Сандро замечательно красив, да и это бы еще ничего, но он слегка проговорился и дал понять, что я ему нравлюсь. Достаточно для женщины это услышать от мужчины, и даже от такого, к которому совершенно она равнодушна, чтобы она сей час стала с ним кокетничать. Следовательно, понятно, каким образом подействовали на меня слова Сандро и как я к нему теперь буду относиться.
Теперь, когда я была с Сандро вдвоем, я сказала, что отлично знаю, что они все трое следят за Ники и какие он дает Ники советы.
Сандро стал доказывать, что связь между Ники и мной невозможна, что Ники не должен быть связан на всю жизнь ни с кем. Он приводил всевозможные доводы по этому вопросу, но меня не убедил.
Я тоже в свою очередь говорила многое, чтобы его убедить, как он ошибается. Но Сандро тоже не соглашался,и только на все мои доводы ответил, что это несчастье, что Ники попал на такую умную, как я. Будь дура, все можно было бы сделать.
Сандро сказал, что так как он друг Ники, то он считает долгом давать Ники советы, которые, по его мнению, могут принести Ники только пользу. Сандро будет все делать, чтобы не допустить Ники до связи со мной.
И когда я стала умолять не делать этого, он сказал, что не может иначе поступить, тогда его будет мучить совесть впоследствии, а тем более, что он уверен, что все же победу одержу я. И этого было вполне достаточно, чтобы я заметила, что Сандро на самом деле убежден моими доводами, но только не хочет в этом сознаться.
Правда, Сандро сказал, что у него есть средство прекратить окончательно все между мной и Ники, то есть все рассказать его родителям. Но этого, Сандро сказал, ни он, ни его братья никогда не сделают.
По словам Сандро, если бы родители Ники узнали от кого-нибудь обо всем, то больше всего бы пострадали от того, во-первых, Ники, а затем они трое.
Но и после того, как бы им страшно ни попало, Сандро сказал, они бы не перестали ко мне ездить. Притом Сандро, хотя и будет теперь со мной воевать, сказал, что если бы мне все же удалось поставить на своем, он будет и тогда моим другом.
И так наш разговор тянулся долго, и были затронуты такие вопросы, что если был бы тут третий, то, верно, был бы сконфужен. Сандро уговаривал еще меня поехать в Чикаго, он тоже туда поедет в марте. Сандро будет у меня в воскресенье, мы решили оба подумать и в воскресенье поговорить опять.
Воскресенье, 17 января
Состоялся мой дебют в «Спящей красавице» в роли Авроры. Я так надеялась, что Ники вернется к этому дню из Берлина и будет в театре, но, увы, он не поспел.
Сандро хотел со мной поговорить. Мы ушли в спальню, где продолжали наш разговор. Конечно, и он, и я остались при своих убеждениях, и ни он, ни я не хотели делать никакой уступки. Сандро еще настоятельнее уговаривал меня сегодня поехать в Чикаго на три месяца, и это мне ясно показывает, чего он от меня хочет.
Одну я, впрочем, обещала сделать уступку по просьбе Сандро: что, если Ники приедет ко мне в среду, я не начну первая того разговора, что был между Ники и мной в прошлую пятницу. Я Сандро упросила тоже не давать Ники до его приезда ко мне никаких советов.
Но если Ники не начнет того разговора, то я все же заставлю заговорить Ники, не начиная о том говорить первая.
Юля потом мне сказала, что когда она сидела с С. (великим князем Сергеем Михайловичем. — Авт.), то он сказал, что Сандро будет уговаривать, уговаривать меня, и кончится тем, [что] сам влюбится в меня.
Среда, 20 января
Днем был у нас Аля З., которого я просила передать Ники (он обедал в Преображенском полку), что я прошу его приехать ко мне после обеда. З. приехал затем в 11 ½ ч. и сказал, что Ники обещал приехать, но я напрасно прождала его до 1 час. Меня ужасно огорчило, что Ники не приехал, он так поступает, как будто вовсе меня не любит. Но еще больнее мне было, когда Юля сказала по уходе Али, что Аля думает, что Ники остался в полку играть в бильярд. Каково ему приятнее играть в бильярд, чем повидать меня!
Суббота, 23 января
Весь день я сегодня страшно тосковала и ждала вечера, чтобы ехать во Французский театр, где надеялась увидеть Ники.
Когда начался второй акт, в верхнюю императорскую ложу вошел Ники... Я страшно обрадовалась.
Пьеса кончилась, когда я встала и вышла из ложи. В дверях я оглянулась на Ники и заметила, что он на меня смотрит. Я надеялась, что он ко мне поедет, и потому спешила домой.
В передней я увидела его пальто, вместе с Ники ожидали нас Сандро и Аля З. Я приехала веселая, так как была уже довольна тем, что Ники в театре много на меня смотрел, и успела себя немного уже успокоить относительно того, что Ники до сих пор ко мне не приезжал.
На этом месте кончается последняя из сохранившихся тетрадей с дневниковыми записями «прелестной Малечки».
В спасенном архиве М.Кшесинской сохранились черновики еще нескольких ее писем к Николаю. На них не указаны не только год, но даже число и месяц. Судя по содержанию, одно «выпавшее из времени» послание относится к последнему периоду этой любовной истории.
Дорогой Ники! С.М. (великий князь Сергей Михайлович. — Авт.) жестоко ошибается. Ты у меня первый и последний. Я Тебе говорила неоднократно, что Тебя люблю, а полюбить серьезно можно только один раз в жизни, а увлекаться — сколько угодно, это зависит от характера.
Я никогда не променяю истинную любовь на глупое увлечение. Совершенно напрасно С.М. так самоуверен. А Ты, верно, обрадовался, когда он Тебе это сказал, — что уже теперь нашел мне утешителя? Ну а за эти слова прибьешь меня? Не забудь привезти в понедельник дневник. Меня он очень интересует! До скорого свидания. Целую Тебя крепко, мой дорогой Ники.
«Наследник все менее свободен в своих поступках»
Роман Матильды и Николая длился фактически менее трех лет. Его главные события разворачивались в 1892-м, 1893 году, а уже в начале 1894-го накал страстей сошел на нет.
Любовные отношения были полностью прекращены по инициативе цесаревича: он не хотел «действовать на два фронта», готовясь вступить в брак с той самой гессенской принцессой Алисой, к которой так ревновала его Кшесинская. О помолвке российского престолонаследника с принцессой Алисой было торжественно объявлено 7 апреля, несколько месяцев спустя сыграли свадьбу.
В своих «официальных» воспоминаниях Кшесинская, естественно, ничего не пишет о каких-либо плотских отношениях с Николаем. Про начало 1893 года она сообщает крайне лаконично, затем упоминает, что летом того года «начала замечать, что Наследник все менее и менее свободен в своих поступках».
Чтобы создать боле удобные условия для свиданий, Матильда даже сняла на лето дачу рядом с Красным Селом (там, в Преображенском полку, служил цесаревич). Однако, по ее собственному признанию в мемуарах, Николай «всего-навсего два раза заехал ко мне на дачу верхом из Красного Села».
Конечно, можно попробовать объяснить такое его «отстранение» частыми отъездами из столицы. Если взглянуть на график «командировок» наследника престола, то становится понятно, насколько его расписание было плотным. Великий князь Константин Константинович оставил записи на сей счет как раз за интересующий нас период развития романа с Кшесинской.
11 января 1893 года Николай на неделю уезжает в Берлин на свадьбу младшей сестры императора Вильгельма.
С 16 марта до 18 мая находится в Крыму.
С 15 июня по 1 июля — поездка в Англию на бракосочетание герцога Йоркского.
С 5 по 8 июля цесаревич едет в финляндские шхеры.
18 июля начинаются «подвижные сборы» Преображенского полка.
А 10 августа, как пишет в воспоминаниях уже сама Кшесинская, Николай вместе с отцом отбывает в Либаву, затем в Данию и возвращается лишь в начале октября.
И так далее и тому подобное...
Трудно в таких условиях выкроить время для любовных свиданий. А если вдобавок еще и собственные чувства к этой женщине начинают угасать...
После помолвки с Алисой, утверждает в мемуарах Кшесинская, Николай у «своей милой Панни» больше не бывал. Лишь один раз они якобы виделись «на Волконском шоссе у сенного сарая», чтобы попрощаться.
Некоторые интересные детали, касающиеся отношений Матильды и Николая, сохранились в воспоминаниях современников (которые, впрочем, зачастую можно счесть сплетнями).
Директор канцелярии Министерства иностранных дел, граф Владимир Ламсдорф:
«21 января 1894 г. Сталкиваюсь с фельдъегерем, доставившим письмо; он рассказал мне, что некоторые сановники посылают пакеты на имя государя, но тот пока ими заниматься не может, и бумаги возвращаются обратно с резолюциями наследника, который продолжает забавляться с балериной Кшесинской; один из молодых людей нашей канцелярии как-то на днях вечером был у этой танцовщицы, когда ей принесли записку от наследника-цесаревича; он сообщил, что сейчас задерживается у больного отца, но обязательно приедет, как только представится возможность».
«4 апреля 1894 г. В 2 часа меня вызывает министр. Г-н Гирс тоже сомневается, чтобы великий князь наследник-цесаревич решился на женитьбу; ему известно из надежных источников, что начальник полиции Валь жалуется на трудности, возникающие у полицейских при ночных посещениях балерины наследником-цесаревичем. Великий князь предпочитает возвращаться от нее пешком и инкогнито.
Заметив, что за ним ведется наблюдение во время таких прогулок, он пожаловался генералу Валю; тот попробовал оправдать принимаемые меры, доказывая, что они имеют целью заботу о безопасности, а не слежку; в ответ наследник-цесаревич будто бы заявил: «Если я еще раз замечу кого-нибудь из этих наблюдателей, то я ему морду разобью — знайте это».
Открытый вопрос
О чем бы там ни судачили в петербургском свете, все это не может считаться фактами. Так что пока не найдены оставшиеся дневники Кшесинской, ничего конкретного о «полном сближении» цесаревича и балерины сказать нельзя.
Нужно упомянуть хотя бы вкратце о последующей жизни самой Матильды Феликсовны. Уже вскоре после разрыва с «дорогим Ники» Кшесинская сошлась с его родным дядей — великим князем Сергеем Михайловичем. Тем самым, по поводу которого она в одном из августовских писем 1892 года успокаивала цесаревича: мол, тут «ничего опасного нет».
Еще несколько лет спустя Матильда познакомилась с другим представителем дома Романовых — великим князем Андреем Владимировичем. Как утверждают современники, они влюбились друг в друга буквально с первого взгляда, хотя Кшесинская была старше Андрея на шесть лет. (Уже много позже, в 1921 году, Андрей Владимирович официально оформил морганатический брак с Матильдой Феликсовной.)
Кшесинская сумела вовремя покинуть штормящую революционными волнами Россию и прожила на Западе богатую событиями жизнь. Она более чем на полвека пережила своего первого возлюбленного и скончалась в 1971-м, почти в 100-летнем возрасте.
Но за все эти долгие годы «после Цесаревича» никто так и не смог узнать тайну Матильды Кшесинской. На что же она надеялась, вскружив голову будущему императору и утонув в нахлынувших чувствах к нему сама?
А может, не было у молоденькой балерины определенных надежд, погони за выгодой, матримониальных планов? И вела ее вперед одна только безоглядная, всепоглощающая любовь? Никакие фильмы, никакие романы, никакие исторические изыскания нам этого уже не смогут ни подтвердить, ни опровергнуть.
Театральный музей им. А.А.Бахрушина (Москва) и Академия русского балета им. А.Я.Вагановой (Санкт-Петербург) совместно готовят научное издание, посвященное изучению жизненного и творческого наследия Матильды Кшесинской. В нем будут объединены материалы, хранящиеся в фондах музея и академии, но кроме того, авторы проекта обращаются и в другие архивы и хранилища для поиска материалов, связанных со знаменитой балериной. Выход издания запланирован на конец 2017 — первую половину 2018 года.
Редакция «МК» благодарит Государственный центральный музей театрального искусства им. А.А.Бахрушина за помощь в подготовке публикации.
