«Цирк» зажигает огни

Удивительное дело: «Цирк» любили Адольф Гитлер и Иосиф Сталин. В 37-м картина взяла Гран-при на разудалой Парижской международной выставке, а в 41-м получила официозную Сталинскую премию. Словом, Григорий Александров смог угодить всем.

Казалось, не существовало такого жанра, который был бы ей неподвластен. Она умела все: петь, танцевать, парить под куполом цирка. И звание звезды номер один носила по праву. А ведь когда она только делала свои первые шаги в профессии, некий режиссер (чье имя по иронии судьбы кануло в Лету) чуть не изменил все будущее отечественного кинематографа. Вот как вспоминала об этом сама Любовь Орлова: «В Театре имени Немировича-Данченко я проработала семь лет… Я горела желанием создать образ моей соотечественницы и современницы. В театре я не находила такой роли и поэтому однажды — была не была! — решилась сниматься в кино. На киностудии попала в длинную очередь: был объявлен набор молодых исполнительниц для очередной картины.

С трудом скрывая свою робость, я очутилась перед режиссером — человеком со взглядом решительным и всезнающим. Когда он обратил на меня свой испытующий и пронзительный взор, я почувствовала себя как бы сплюснутой между предметными стеклами микроскопа.

— Что это у вас? — строго спросил режиссер, указывая на мой нос.

Быстро взглянула я в зеркало и увидела маленькую родинку, о которой совершенно забыла, — она никогда не причиняла мне никаких огорчений.

— Ро… родинка, — пролепетала  я.

— Не годится! — решительно сказал режиссер.

— Но ведь… — попыталась я возразить.

Он перебил меня:

— Знаю, знаю! Вы играете в театре, и родинка вам не мешает. Кино — это вам не театр. В кино мешает все. Это надо понимать!

Я поняла лишь одно: в кино мне не сниматься, а поэтому надо поскорее убраться из студии и больше никогда здесь не показываться. И я дала себе клятву именно так и поступить«.

Григорий Александров увидел Орлову все в том же Театре имени Немировича-Данченко, где продолжала трудиться будущая кинозвезда. После спектакля «Перикола» он зашел за кулисы, чтобы лично выразить свое восхищение. И заодно предложить главную роль в своем фильме «Веселые ребята». Орлова поначалу отказывалась: «Вы знаете, у меня характер спорщицы. Это не будет мешать работе?» И лишь когда Александров ответил банальной сентенцией: «В споре рождается истина», — она дала согласие на совместную работу.

Правда, существует и иная версия знакомства. Согласно ей, сама Орлова сделала все, чтобы недавно вернувшийся после трех лет учебы в Голливуде режиссер обратил на нее внимание. Ради этого она упросила общую знакомую пригласить в гости Александрова. Потом — конечно, абсолютно случайно! — оставить их наедине. А уже через несколько дней она была утверждена на главную роль.

Как бы то ни было, этот дуэт подарил немало фильмов, вошедших в сокровищницу мирового кинематографа. И «Цирк» в этом списке занимает свое, особое место.

Всю жизнь на манеже

Если подробнее ознакомиться с биографией Александрова, станет понятно, почему он взялся за эту тему. Дело в том, что в свое время будущий киноклассик работал в цирке. Однако при исполнении какого-то акробатического трюка, как рассказывают люди знающие, получил травму головы. «Вот на фоне этого и пришло решение пойти в режиссуру», — шутили в среде кинематографистов.

Непосредственным же толчком к съемкам фильма «Цирк» оказался просмотр пьесы «Под куполом цирка» в Московском мюзик-холле, авторами которой были Илья Ильф и Евгений Петров. Их-то — вместе с Валентином Катаевым — и привлек Григорий Александров в качестве соавторов. А если учесть, что диалоги правил сам Исаак Бабель, то можно смело сказать: над «Цирком» работали лучшие писательские силы страны. Правда, в титрах ни одна из этих фамилий отчего-то не значится. Автором сценария числится один лишь Григорий Александров. Почему?

Илья Ильф с Евгением Петровым самоустранились по соб-ственной воле. Они-то были уверены, что писали сценарий к бытовой сатирической комедии, однако на премьере увидели ура-патриотическое кино, где главной темой проходила борьба с расизмом.

Актер Игорь Ильинский, хорошо знакомый с Ильфом и Петровым, позже так рассказывал об этом конфликте: «Помню, как они были огорчены, когда в фильме „Цирк“ талантливый режиссер Г.В. Александров сделал в их сценарии целый ряд добавлений и украшений. Богатая „постановочность“ картины испугала наших авторов. Они явно хотели, чтобы режиссер держался ближе к их замыслу. По их мнению, Григорий Александров сделал не тот фильм, о котором они мечтали, — видимо, им казалось, что все в фильме должно быть проще, сдержаннее и скромнее».

Например, в варианте Ильфа и Петрова присутствовала совет-ская газета со статьей о том, что в цирковой балет нужно вводить пожилых трудящихся, советских женщин, а не длинноногих красоток, которые пробуждают ненужные эротические фантазии. Дословно: работники цирка собирались дать бой «буржуазным конечностям и выпуклостям». Так что писатели и не собирались обличать мировой империализм, который преследует женщин за ребенка с темным цветом кожи. Цель их была более прозаична: добить рапповцев (РАПП — Российская ассоциация пролетарских писателей), которые требовали от цирковых номеров идеологической выдержанности. Поэтому, увидев конечный результат, они дружно потребовали убрать свои звонкие имена из титров.

А вот фамилия Бабеля исчезла по причинам идеологическим: уже после выхода фильма в свет, в 1939 году, писатель был репрессирован. Поэтому даже сегодня во многих кинематографических справочниках отсутствует тот факт, что Бабель принимал участие в написании сценария культового фильма.

Ищите женщину!

Помимо страстной любви к цирку этой картиной Григорий Александров выразил свой респект Марлен Дитрих. Ведь не случайно главная героиня даже внешне похожа на немецкую актрису и зовут ее Марион Диксон.

Между прочим, в первоначальном варианте Марион была как раз немкой. Однако в то время у СССР были непростые отношения с Германией, поэтому по причинам идеологическим было решено сделать ее беженкой из Америки. По мнению режиссера, это все равно символизировало прогнивший мир капитализма, бежать из которого белокожей женщине со смуглым ребенком на руках можно было только в одну точку на планете — столицу Советского Союза город Москву.

Через много лет после премьеры фильма «Цирк» Любовь Орлова лично познакомится с актрисой, чей образ вдохновлял ее на работу. И пусть в их с Александровым загородный дом во Внукове немецкая звезда приехала всего на несколько часов, двум актрисам хватило даже этого времени, чтобы понять величие друг друга.

Мэри едет в небеса

Понятно, что конкуренток у Любови Орловой не было: роль изначально писалась под нее. А вот дублерш для своей жены Григорий Александров подбирал долго и очень тщательно.

И остановил свой выбор сразу на двух. Одна, Вера Буслаева, вылетала из пушки в небо (похожий номер с тем же названием — «Из пушки на Луну» — циркачка делала в столичном парке «Сокольники»). Вторая — не менее известная Александра Воронцова, которая выполняла за Орлову акробатические номера под куполом.

Конечно, актриса и сама пыталась сделать какие-то трюки.

И даже некоторое время тренировалась вместе со специалистами для полета из пушки. Но Александров в конце концов решил не рисковать жизнью и здоровьем исполнительницы главной роли.

Смена состава

Если с главной героиней все было понятно, то актеров на остальные роли Григорий Александров искал долго. А некоторых менял даже после начала съемок. Так случилось, например, с исполнительницей роли Райки. Поначалу к работе приступила совсем другая актриса (увы, ее имя в архивах не сохранилось). Но Александров постоянно был недоволен. И продолжил поиски. Вместе с Любовью Орловой они ходили на спектакли, посещали все кинопремьеры, вглядываясь в лица актрис. И нашли.

Актриса Евгения Мельникова попала в поле зрения режиссера благодаря фильму «Летчики». После премьеры в Доме кино художник картины подошел к Евгении: «Вы знаете, тут в зале находятся Григорий Александров и Любовь Орлова. Так вот, они очень просят вас подойти к ним». Именно во время этого знакомства Александров с ходу предложил Мельниковой вторую женскую роль в «Цирке».

«Как? Там же у вас есть актриса». — «Да, но она нас не устраивает, нам хочется, чтобы вы сыграли». — «Так я ведь не читала сценарий!» — «Так вот он». И Мельникова тут же получила увесистую кипу листков. «И когда же надо сниматься?» — «Послезавтра».

Конечно, несмотря на неожиданность предложения, Евгения понимала, что от таких ролей у таких режиссеров не отказываются. Сегодня ее знают именно благодаря «Летчикам» и «Цирку».

В поисках Джима

Большие сложности были и с поиском мальчика на роль сына Марион. Страна-то у нас, может, была и интернациональной, да только вот чернокожих детишек почти не наблюдалось. Ассистенты по актерам искали маленького героя даже по цыганским таборам в Молдавии и на Украине. А в итоге нашли его буквально под боком — в Москве. Джим Паттерсон — сын чернокожего диктора радио Ллойда Паттерсона и театральной художницы Веры Араловой. Его утвердили на роль без проб. И на долгие годы он стал сыном Любови Орловой не только в кино, но и в реальной жизни. Они постоянно встречались, Орлова и Александров навещали мальчика в Риге, где он учился в училище. Потом, когда Джим вернулся в Москву, он частенько гостил у супругов на их знаменитой даче во Внукове. Казалось, что всю свою нереализованную материнскую нежность Орлова отдавала Джиму. Да и сама она как-то призналась: «Почему это у меня нет детей? У меня есть мой киносын — Джим».

На момент съемок Джиму едва исполнилось два года, по-этому съемочной группе пришлось очень потрудиться, чтобы отснять некоторые эпизоды: юный актер никак не мог понять, чего от него требуют эти взрослые.

Например, сцену «Колыбельная» (когда мальчика передают из рук в руки по рядам и каждый поет свою песню) решили снимать ночью: режиссер наивно полагал, что, несмотря на свет софитов и толпы людей, ребенок будет крепко спать. Специально перед съемками была разработана система жестов: «Мотор!», «Стоп!», «Снято!» — чтобы криком не разбудить ребенка.

Конечно же, как только Джим увидел вокруг столько новых лиц, сон как рукой сняло. Наоборот, ему было все интересно, поэтому он радостно глазел по сторонам. А чтобы еще больше расположить к себе всех этих людей, специально строил рожицы и хохотал. Пришлось сделать немало дублей, прежде чем ребенок по-настоящему устал и наконец-то уснул.

Об этом эпизоде Любовь Орлова рассказала Джиму, когда тот был уже совсем взрослым, закончил Ленинградское высшее военно-морское училище, стал офицером, а параллельно писал стихи. Джим тут же выдал в ответ стихотворение:

Следы Джима Паттерсона затерялись в Америке. Туда он уехал в поисках лучшей жизни: когда в стране начался передел собственности, он влачил почти нищенское существование. Пытался заработать на жизнь стихами (удалось не слишком-то), ездил вместе с Евгенией Мельниковой по стране с творческими встречами (этот источник дохода тоже скоро иссяк). Долгое время они с матерью существовали на деньги от сдачи квартиры внаем. Словом, в какой-то момент было решено поискать счастья на родине отца — в США. Горькая ирония судьбы, если вспомнить, что в начальных кадрах «Цирка» героиня Любови Орловой убегает вместе с чернокожим сыном из США.

Пушки наголо!

Несмотря на легкость комедии, во время съемок было немало трагических моментов. Например, в сцене, когда героиня Любови Орловой танцует на пушке и поет хит «Мэри верит в чудеса! Мэри едет в небеса!», техники не предусмотрели, что металл от мощных софитов может раскалиться. Поэтому Любовь Орлова выбивала чечетку и крутилась волчком на пятой точке практически на раскаленной сковороде. Трико с актрисы снимали вместе с кожей. А сама Орлова позже в несвойственной ей грубоватой манере сообщила коллегам: «Я неделю ходила в туалет орлом!»

Почему нельзя было остудить пушку и сцену переснять? Да потому, что дело происходило в Советском Союзе — стране, где царствовало плановое хозяйство. Поскольку Александрову для съемок выделили ценнейшую иностранную кинопленку, расходовать ее сверх установленного лимита было просто нереально. На съемку даже был делегирован из ОГПУ специальный человек — он-то и следил, чтобы режиссер не делал лишних дублей.

Еще один трагический случай произошел с оператором картины Борисом Петровым. Снимая эпизод со львами, он так увлекся, что подошел непредусмотрительно близко к клетке с хищниками. Один из львов тут же ситуацией воспользовался и вонзил когти в спину оператора. Хорошо, быстро среагировал дрессировщик: ему пришлось стрелять из пистолета, чтобы отогнать льва от несчастного киношника.

А вот сцены, когда Скамейкин (его играл актер Комиссаров) попадает в клетку со львами, на деле были не такими уж опасными. Специально для съемок была изготовлена двойная клетка. Так что в реальности Комиссаров находился на спасительном расстоянии от хищников. Со спины его дублировал знаменитый дрессировщик Борис Эдер.

Широка страна моя родная

Конечно, этот фильм не имел бы такого успеха без песен, созданных Исааком Дунаевским и Василием Лебедевым-Кумачом. Именно для фильма «Цирк» была написана «Песня о Родине», которую сегодня знают даже те, кто в СССР никогда не жил. Эта песня начинается со слов «Широка страна моя родная». Узнали?

С песней, между прочим, связано немало мистификаций.

В прессе вовсю повторяется рассказ о том, что Исаак Дунаевский переделывал эту вещь целых 36 раз. Каждый новый вариант Александров забраковывал, и композитору приходилось сочинять новый вариант. В одном кинематографическом эссе есть даже вполне убедительный пассаж про то, как Дунаевский, который наконец-то придумал 36-й вариант, радостно позвонил Александрову, однако именно в этот момент в разговор вклинилась параллельная линия, что дало повод режиссеру задуматься, а не сменить ли композитора.

Сложно понять, откуда пошли эти версии. Но доподлинно известно, что на самом деле песня «Широка страна моя родная» появилась намного раньше, чем фильм. Вот что писал об этом сам Дунаевский: «Песня о Родине» была создана как музыка, а Лебедев-Кумач подтекстовал ее. Сначала музыка возникла широко и распевно в медленном движении, а потом уж она модифицировалась в марш по требованию фильма. Первые контуры «Песни о Родине» были созданы летом 1934 года (фильм вышел лишь в 1936 году. — Прим. авт.) на старой квартире у Орловой, в ныне полуразвалившемся домике в Гагаринском переулке в Москве. В то время Орлова еще не была такой большой знаменитостью и жила с родителями в весьма скромной старинной московской квартире. У рояля (тоже старинного) сидел я, слева — Александров, справа —

Лебедев-Кумач. Когда появилась мелодия, все ее запели сразу, мы орали, кричали, радовались удачной находке. Лебедев-Кумач тут же набрал первую строчку, которую подсказала ему музыка. Строчка начиналась так: хороша страна моя родная. А я ему сказал, что широта музыкального дыхания требует не «хороша», а «широка». На том и порешили«.

Скорее всего, мистификатором был сам Александров, знающий толк в том, что сегодня назвали бы пиаром. И письма Дунаевского эту версию подтверждают: «Конечно, Александров для красного словца сказал по радио насчет 36 раз. Это неверно! Как раз „Широка страна моя родная“ вылилась удивительно естественно и легко и имела очень мало исправлений…»

Но одно абсолютно точно: «Песня о Родине» стала практически неофициальным гимном Советского Союза. Говорят, ее даже хотели сделать гимном реальным. Но, по одной версии, выступил против Сталин — негоже, чтобы автором советского гимна был еврей. По другой — власти испугались, что премьера песни прозвучала в фильме под названием «Цирк»: а не появятся ли у народа ненужные ассоциации?

В любом случае, эта вещь давно вошла в историю. Ее перепели сотни раз на самых разных языках. Например, в Музее русских гимнов хранится пятнадцать аудиозаписей «Песни о Родине», в том числе на немецком, венгерском и идиш.

Взгляд из будущего

Конечно, сегодня при просмотре «Цирка» порой нельзя сдержать улыбку. Здесь и почти детская наивность, и безыскусная пропаганда «в лоб», и несколько двусмысленно звучащие фразы. (Особую радость у сегодняшнего зрителя вызывает фраза из уст директора цирка в исполнении Владимира Володина. Добродушно улыбаясь в камеру, он говорит: «В нашей стране любят всех ребятишек. Рожайте себе на здоровье сколько хотите: черненьких, беленьких, красненьких, хоть голубых, хоть розовых в полосочку, хоть серых в яблочко, пожалуйста!»)

А как вам такой пассаж (на котором, собственно, и строится драматургия картины)? Директор цирка, насмотревшись на успех американской циркачки, решает догнать и перегнать. И вот уже, подсмотрев чертежи пушки, он готовит другой номер: вместо «Из пушки на Луну» — советский «Полет в стратосферу». Сегодня это однозначно назвали бы плагиатом. Однако для тридцатых годов желание «догнать и перегнать» ни у кого не вызывало чувства неловкости — лишь рукоплескания: и мы так можем.

Ольга Сапрыкина