Станислав Зельвенский о новом фильме Гора Вербински, который спустя 15 лет после «Звонка» вернулся к фильмам ужасов чересчур пышно.
Нью-йоркский яппи Локхарт (Дейн ДеХаан), напористый циник, похожий на злого близнеца Ди Каприо, работает в финансовой корпорации, руководитель которой по фамилии Пемброк (Гарри Гренер) только что прислал из элитного санатория в Альпах письмо, заставляющее усомниться в его здравом рассудке. Совет директоров, которому Пемброк срочно нужен для темных делишек, посылает Локхарта за ним в Швейцарию. Поначалу все выглядит достаточно невинно, но и вальяжный главврач (Джейсон Айзекс, повторяющий свою роль из сериала «The OA»), и улыбчивый персонал, и престарелые пациенты санатория на разные лады дают понять американцу то, что, в принципе, ясно уже при первом взгляде на это место: отсюда не уезжают.
Замок на горе, окруженный облаками и мифами: где-то в его подземельях плещется водоем, обеспечивающий чудодейственные гидропроцедуры, а предки обитателей ближайшей деревеньки 200 лет назад сожгли его дотла из-за возмутительного поведения жившего там барона. Во дворе богатые старички с подозрительно беззаботными лицами занимаются гимнастикой тайцзи, у медсестер и медбратьев почти военная выправка, вкупе с немецким языком вызывающая смутно тревожные ассоциации, из канализации доносится странный гул, наконец, среди башенок бегает девица неопределенно юного возраста (актриса с подходящим именем Миа Гот) и напевает что-то в духе «ла-ла-ла» из «Ребенка Розмари».
Одним словом, любой режиссер хоррора за такую съемочную площадку отдал бы руку. Однако Гор Вербински приближается к воротам замка (которые стоит рассмотреть) лишь на пятнадцатой минуте. Пятнадцать минут в начале — вроде бы ерунда, но при хронометраже «Лекарства» (почти два с половиной часа) и его довольно расхлябанном ритме они позднее аукнутся нетерпеливым зрителям. И интересно вот что: помимо краткой необходимой экспозиции — кто, куда и зачем едет — режиссер тратит их бог знает на что: на красивые натурные планы, на необязательные флешбэки, на совершенно лишний, в общем-то, для сюжета пролог с умирающим от инфаркта финансистом. О чем это нам говорит? Во-первых, о том, что у Вербински, несмотря на оглушительный провал «Одинокого рейнджера», карт-бланш от студии (уже не от Disney, конечно, а от более гибкой Regency): его рассматривают не как жанрового ремесленника, а как автора, которому надо дать свободу. Благородство, заметим в скобках, которое будет стоить продюсерам десятков миллионов, судя по сборам.
И во-вторых, что таковым себя, очевидно, видит и сам Вербински. Что важно, некоторым образом, для восприятия этого фильма. Режиссер считает возможным и необходимым разбавить действие сценами, которые напрямую к нему не относятся, но пунктирно намечают некоторые идеи, готовят рифмы, складывают поэтические образы. От игрушечных балерин до угрожающей воды, которая еще до санатория будет плескаться в офисном кулере и течь под одним важным для героя мостом.
Иначе говоря, у Вербински амбиции художника, что в сочетании с его несколько грубоватыми ухватками автора детских блокбастеров дает противоречивый и корявый, но любопытный, уж точно не скучный результат. Тем более что он экспериментирует на территории такого пластичного жанра, как хоррор (в котором когда-то уже выдал страшный до одури ремейк «Звонка»). «Лекарство» задумано как уберхоррор, всем хоррорам хоррор — или, можно сказать, хоррор из всех хорроров, учитывая невероятное количество цитат. В перечислении есть риск спойлеров, но сразу на поверхности, конечно, Дарио Ардженто, причем не только «Суспирия». Визуальный стиль Вербински куда более протестантский, чем у великого итальянца, но то, как он рассказывает историю, сам ее характер — абсолютно арджентовский. И делает он все, в общем-то, правильно: нестыковки, глупости, дикости, откровенный бред, оперный апломб — все это нормально в хорроре. Лишь бы режиссерские пальцы касались болевых точек, а с этим тут вроде бы порядок. С одной стороны, замок, подземелья и прочая готика. С другой — жуткая атмосфера санатория с его кубриковскими коридорами, напоминающими пытки процедурами и поджарыми седыми пациентами; ослепительная больничная стерильность, за которой мерещатся распад, болезнь, смерть.
И наверное, подводит режиссера как раз то, что у него всего слишком много. Источников страха, возможностей, денег, идей, отсылок, маленьких, дорогих сердцу деталей, которые ему жалко выбросить, линий, которые ему нужно довести до конца. Хотя и сам Вербински наверняка понимает, что структура — его слабое место. Тут и «Волшебная гора» (которую автор по-детсадовски подкладывает одному из медбратьев), и старинные легенды, и развесистый фрейдизм, и экзистенциальная критика капитализма, и замедлившее ход время (швейцарские деревенские гопники, в частности, застряли где-то в 1980-х, а швейцарские часы героя остановились вовсе). И угри, наконец, не будем даже начинать про угрей.
На «Пиратах Карибского моря», которые по сути Диснейленд, подобная избыточность никого не смущала. В «Одиноком рейнджере» уже не сработала. Здесь она убивает нерв фильма: любителям жанра будет интересно его разглядывать, но и только. «Лекарству» простили бы все — и длину, и абсурдность, — но главная его проблема для фильма ужасов, к сожалению, довольно серьезна: он не страшный. У Вербински опять получился парк аттракционов: тут у нас мумия, тут стоматолог, а сейчас мы переедем в комнату с жуткой рожей, полистайте пока Томаса Манна. А взрослых так не напугать, с ними так нельзя — у них айфоны не выключены, ипотека не выплачена, рассеянное внимание. Впрочем, и жаловаться грех. Возможно, подсознательно (важная тема в фильме) Вербински продолжает снимать для подростков, а на человека лет тринадцати эта картина, пожалуй, может произвести незабываемое впечатление, что для хоррор-режиссера — лучший комплимент.
Станислав Зельвенский
