В зимнем Огайо пожилой прораб по имени Роман Мельник (Арнольд Шварценеггер) уходит с работы пораньше, чтобы успеть подготовиться к приезду своей жены и беременной дочери. Когда он, нарядный и с букетом, является в аэропорт, сотрудница авиакомпании, пряча глаза, отводит его в отдельную комнату. Выясняется, что самолет, на котором летели близкие Мельника, столкнулся в воздухе с другим самолетом. Невольный виновник трагедии, судя по всему, диспетчер Джейк (Скут МакНейри). Он тоже муж (жену играет Мэгги Грейс) и отец, и его жизнь после катастрофы тоже непоправимо меняется.
Для фильма, основанного на реальных событиях, — а «Последствия», как известно, выросли из истории Виталия Калоева, — здесь на удивление мало конкретики. Английский режиссер Эллиотт Лестер (автор боевика «Без компромиссов») и испанский сценарист Хавьер Гульон («Враг» Дени Вильнева) перенесли действие из родной Европы в американскую провинцию и не стали делать Шварценеггера осетином, но взамен толком ничего не придумали. Роман Мельник — то ли русский, то ли, например, украинец. Как и когда он оказался в Америке, мы не знаем. Откуда и почему летят его жена и дочь — тоже. Не совсем понятно даже, живут ли они вместе. Чем занимались покойные. Где муж дочери, если он вообще существует. На каком языке разговаривают в семье Мельника; приветственную надпись дома, скажем, Роман делает на английском.
В дублированной версии — это, конечно, не вина авторов — не слышно, с каким акцентом говорит Шварценеггер. Стоит, во всяком случае, отметить работу костюмеров: рубашки в узорчик, уродливый галстук, бесформенная кожаная куртка подобраны безукоризненно. Но этого маловато. Шварценеггер при всем своем величии — не тот артист, который способен заполнить сложную драматическую роль собственной индивидуальностью; ему нужны какие-то костыли, какие-то тычки, на которые он сможет реагировать. Но Лестер в этом отношении чрезвычайно скуп. Второго плана в фильме практически нет — кроме карикатурных адвокатов, журналистки (совершающей неправдоподобно странный поступок) да пары приятелей Романа. Поэтому Шварценеггер существует в вакууме: режиссер просто направляет камеру на свою звезду, предполагая, видимо, что всю необходимую информацию — и эмоциональную, и социальную — мы найдем на этом каменном лице; увы, это невозможно. Весь фильм мы просто ждем, пока он сделает то, что должен сделать.
Со своей стороны к этому неизбежному столкновению движется и диспетчер. Играющий его МакНейри — как раз актер хоть куда, но его роль тоже катастрофически недописана. Если единственная нота Шварценеггера — это боль, то единственная нота МакНейри — сожаление. И для иллюстрации режиссер использует те же простейшие, лежащие на самой поверхности приемы. Один ночует на кладбище и пересматривает домашние видео, другой смотрит в пространство, ссорится с женой и, размышляя о самоубийстве, покупает пистолет. Но, несмотря на все изнурительные домашние сцены, про Джека мы понимаем не больше, чем про молчаливого Романа. И в момент их роковой встречи оба ведут себя по большому счету одинаково загадочно. Списать все на помутнение рассудка — решение для режиссера самое простое и ничего не объясняющее.
Тут можно сказать, что в жизни все так и было, чего еще надо. Но случай осетинского архитектора Виталия Калоева — это не матрица, а история конкретного человека, в которой важна каждая деталь. Какие именно детали — бог весть. Может быть, допустим, кавказские представления о чести и возмездии. Какие-то моменты его биографии, черты его характера. На эти вопросы мог бы как раз ответить фильм, но авторы просто не поставили себе такой задачи, превратив страшную быль в сентиментальную абстракцию (собственно, вообще непонятно, зачем тогда было делать героя иностранцем). В этом условном мире не за что зацепиться, и «Последствия» с их несмолкающей трагической музыкой, тусклыми цветами и ленивой телевизионной камерой не дают зрителю ничего, кроме легкой депрессии; даже не сравнить с бешеной энергией «Отрыва», который Александр Миндадзе снял на схожем материале. Сценарист вдобавок присочинил как бы эффектный (но недокрученный, как и все здесь) литературный эпилог с элементами печальной иронии. И он, разумеется, тоже бесконечно уступает эпилогу, устроенному жизнью, и вправду убийственно ироничному: с торжественной встречей Калоева в аэропорту, должностью замминистра и медалью «Во славу Осетии».
Станислав Зельвенский
