Владимир Владимирович Шахиджанян:
Добро пожаловать в спокойное место российского интернета для интеллигентных людей!
Круглосуточная трансляция из офиса Эргосоло

Малец-огонь и другие женщины

Малец-огонь и другие женщины

Наша родня занимает целую улицу.

Начинается улица с домов двух моих теток. Это тетя Нюра, моя крестная, которую я зову Лелькой, а тетя Аксинья — нянька, и не только моя: она нянчилась со всеми своими племянниками. Моя мама и Лелька работали, а тетя Аксинья домовничала, смотрела за нами, ребятишками, и вела хозяйство.

Ребятишек было много. Это ее дочь Зинка, дочь тети Луши Машка, оставшаяся сиротой в пять лет, я и моя сестра Людка, двое Лелькиных пацанов Миха и Серега. За всеми надо было присмотреть, накормить, обстирать, да еще огород, корова и прочая живность. Так что дел хватало.

Тетя Аксинья была маленькой, сухонькой, и, помню, мне она всегда казалась бабушкой. Она привечала всех без разбора, своих и чужих, всегда знала, что сказать и как помочь, если не делом, то словом. Не помню случая, чтобы она нас ругала, а ведь было за что.

А Лелька была душой любой компании, веселая, отчаянная оптимистка. Я помню, как она заразительно пела «Шаланды, полные…», подыгрывая себе на балалайке, не выпуская при этом из рук огромной «беломорканалины».

Дальше по улице жили наши сватовья Бозлаковы, тетя Шура и дядя Павел. Павел Прокопич — так уважительно звали его в поселке. Цыган, такой колоритный, что казался отлично загримированным актером столичного театра. А тетю Шуру за глаза все называли Бозлачихой. Ихняя Томка — предмет постоянной Бозлачихиной головной боли, гоняла на старом мотоцикле по всему поселку, наводя панику на собак и кур. Ей завидовали все поселковые парни — тогда даже старые мотоциклы на дороге не валялись. А Павел Прокопич стоя, у ворот и покручивая, свои роскошные усы, глядел ей в след и с гордостью говорил:

— Да, Томка, малец-огонь!

Босиком на старом мотоцикле много не наездишь, и Томкина обувь жила совсем короткой жизнью. Как говорила ее мать, все на ней горело огнем. Однажды тетя Шура купила себе и ей по спортивным парусиновым туфлям. Томкины скоро приказали долго жить, а свои тетя Шура берегла, и они еще новенькие лежали в сундуке. А тут как раз сделали танцплощадку. Без туфель какие же это танцы? И Томка достала материны, но они оказались ей безнадежно малы; недолго думая, она взяла ножницы, отрезала носки и пятки и отправилась на танцы, где некоторые недогадливые подружки спрашивали ее, где она купила такие симпатичные босоножки, в магазин вроде не завозили. Дома Томка потихоньку положила туфли на место.

А через несколько дней тетя Шура туфель хватилась. Оторопело осматривала свою ненадеванную обувку с огромными дырами:

— Павел, да что это с туфлями-то?

Павел Прокопич посмотрел на жену, на туфли и усмехнулся в усы:

— Это Томка, мать, больше некому.

— А в чем я теперь в район-то поеду?! Да что же это такое, а? Да я же эту паразитку… — и, выбежав из дома, тетя Шура погналась за Томкой по улице, размахивая обрезанными туфлями. А Павел Прокопич, выйдя следом за ворота, проговорил:

— Мать, не догнать Томку-то, она малец-огонь!

Моя Лелька и тетя Шура были родней по Лелькиному мужу, их усадьбы граничили, и они ревниво следили, что у кого лучше растет, хвастались друг перед другом и соседями своими огородными успехами. Как-то я пришла к Лельке, а она сидит на корточках у Бозлачихиного забора и смотрит в щель между штакетинами с довольным видом. Я заинтересовалась и подошла к ней:

— Лель, а что это ты там делаешь?

Она вздрогнула и упала на траву, увидев меня, с заговорщицким видом похлопала рукой рядом с собой и сказала:

— Иди сюда, посмотри, как мои цыплята у Бозлачихи на грядках шуруют! — и добавила:

— Пускай пошуруют, пока ее дома нет.

У Бозлачихи, по ее словам, все было лучше всех, и она не единожды уверяла соседок:

— Куры у меня два яичка в день несут, а бычок такой жирный, что маслом оправляется: вот посмотрите на навоз, масло так и блестит!

Соседки и взаправду наклонялись над кучкой навоза, высматривая, чем черт не шутит, блестки масла.

А мама и мой отчим устраивали громкие представления, в дни получки. Дядя Толя был человеком интересным, одаренным — рисовал картины, мастерил гипсовые куклы, настраивал музыкальные инструменты и играл на них, столярничал и плотничал, строил дома, писал стихи и вел дневники, любил путешествовать — объездил почти весь Союз, был заядлым грибником и рыболовом. Вообще-то легче перечислить, что его не интересовало и что он не умел делать.

Но иногда ему все равно было скучно. И чтобы избежать, как он говорил, хандры, покупал поллитровку, готовил плов или шашлык, чтобы, как он говорил, — отвести душу, но дело одной бутылкой не обходилось, и разгорался скандал. Мать первая нападала на дядю Толю, он сначала усмехался, потом уговаривал ее, и, наконец, его терпение кончалось. Дядя Толя поднимался из-за стола, хватал какую-нибудь палку и гнался за ней. Я бежала впереди и открывала многочисленные ворота (на улицу мы выходили через огород и двор, поэтому ворот было, целых пять), чтобы мать без задержки проскакивала через них и выбегала на улицу.

По улице дядя Толя за ней не гонялся. Он возвращался к дому, вставал на крыльцо и, как оратор, с жестами и мимикой громогласно принимался, как он нам говорил, обличать нашу семью, то есть обзывал мать и заодно всю родню почему-то армянским отродьем. Он принимал разнообразные картинные позы, играл голосом, и я подозревала, что в нем пропадает еще и великий артист.

— С кем я живу?! Бог мой! Это же чурки с глазами! Разбежались, попрятались! Не понимают, что творческому человеку нужна разрядка!

Мать на «чурок» обижалась и в долгу не оставалась:

— От чурки слышу! Алкаш!

Потом маму соседи спрашивали, правда ли мы армяне и куда это залезает Анатолий, когда ругается: уж очень хорошо и далеко его слышно.

— Да на крыльце он стоит, никуда не залазит, — сердилась мать.

Я так и не узнала, что это за история с армянами: дело в том, что трезвый дядя Толя на эту тему не говорил и на вопросы не отвечал.

Я иногда смотрюсь в зеркало и вспоминаю его слова.

Мы, конечно, не блондины, но и жгучими брюнетами нас назвать нельзя.

Продолжение следует…

803


Произошла ошибка :(

Уважаемый пользователь, произошла непредвиденная ошибка. Попробуйте перезагрузить страницу и повторить свои действия.

Если ошибка повторится, сообщите об этом в службу технической поддержки данного ресурса.

Спасибо!



Вы можете отправить нам сообщение об ошибке по электронной почте:

support@ergosolo.ru

Вы можете получить оперативную помощь, позвонив нам по телефону:

8 (495) 995-82-95