Урок истории припоминали на Российском форуме меценатов во Всероссийском музее декоративно-прикладного искусства, собрание которого составлено уникальными частными коллекциями.
На форуме дискуссия выстроилась в виде моста между нынешними государственными мужьями и самими благотворителями. Пытались прописать сценарий совместных действий. Говорили примерно об одном: пора реформировать неуклюжие законы, продумать прозрачную систему налоговых льгот (потому что в шальные
Что для этого нужно? Питательная культурная среда, которая очевидно ссыхается без помощи государства и филантропов. Наряду с катастрофами — техногенными, экологическими — Россия стоит на пороге культурной катастрофы. Недавно министр Авдеев напомнил, что в стране только за последние десять лет разрушено более двух тысяч памятников.
Но культурная среда и есть чернозем, на котором произрастают Третьяковы, Рябушинские, Мамонтовы. Среда превращает толстосума в гражданина, просвещенного культурного деятеля. Отчего Мамонтов создал оперу? Не оттого ли, что сам обладал неплохим басом? Отчего Третьяков оставил согражданам галерею? Потому что, как писал в завещании, «истинно и пламенно любя живопись, не может быть лучшего желания, как положить начало общественного, всем доступного хранилища изящных искусств».
Иные скажут, зачем поощрять богатых? К чему улучшать образ отечественного капиталиста? Пусть и щедрого. Бизнес тратит деньги по своему усмотрению. В том-то и дело. Сегодня все устроено так в нашем отечестве, что новому владельцу старинного особняка проще снести здание, возвести на его месте новое, нежели кропотливо реставрировать руины. Государство собственника не стимулирует, не обязывает. Значит, будем снова, с белого листа, строить «наш новый мир»? Председатель Комитета Госдумы по культуре Григорий Ивлиев напомнил об обязательствах власти, которые не выполняются. «Это никакая не благотворительность со стороны государства, его прямая обязанность финансировать культуру». Но отчего никак не складывается взаимная ответственность за сохранение интеллектуальных и духовных ресурсов власти и бизнеса? Как говорил Рябушинский: «Богатство обязывает».
У нас богатых не любят. Но стоит ли по-мальчишовски-кибальчишовски марать всех буржуинов одной краской? Есть и филантропы. Их немного...
Любопытно, что подлинные филантропы не «публикуют» списков своих благодеяний. Так было заведено старообрядческими принципами русских благотворителей Рябушинских, Морозовых, Мамонтовых. Савва Тимофеевич Морозов обещал всестороннюю помощь основателям Художественного театра при условии: имя его не должно упоминаться в газетах.
У нас не принято выставлять свои частные коллекции. Форум познакомил общество с некоторыми из талантливых отечественных коллекционеров.
Среди них известные имена и «дебютанты». Давид Якобашвили, председатель совета директоров ОАО «Вимм-Биль-Дан», — из знаменитых собирателей антиквариата. Аналогов его собранию нет. В нынешней экспозиции одна из интереснейших коллекций — механических музыкальных инструментов. У фантастического собрания, насчитывающего три тысячи единиц хранения, своя история. Шведский друг Давида Билл Лидваль, которому врачи вынесли смертельный приговор, опасался, что дети распродадут небольшую коллекцию механических музыкальных игрушек. Он передал эту пеструю механизированную труппу Давиду. С условием продолжать его дело.
Дело продолжено. В коллекции есть редчайшие экспонаты: маленькие французские механические органы XVIII века, владельцами которых в свое время являлись французские монархи. Есть раритетные инструменты, существующие в одном экземпляре. К примеру, «симфония», принадлежавшая Адольфу Гитлеру.
На нынешней выставке выдающиеся куклы и шарманки. Вот большой музыкальный автомат «Стела с клоуном», волшебный механизм, созданный швейцарской фирмой «Мермо Фрез Сэнт-Круа» в 1900 году. Клоун хлопает в ладоши и наигрывает мелодии Верди. Перед падишахом танцуют наложницы. В цирке прыгает обезьяна, козел звонит в колокольчики. Французский поэт XIX века занят сочинением виршей. Пожилая пара присела на парковой лавочке, она вяжет, он шуршит газетой. Ослик везет телегу, на ней шарманка, ручку которой крутит темнокожий мальчуган в клетчатой кепке. Господин под два метра в котелке и смокинге заигрывает с посетителями. Игриво грозит пальчиком, кокетливо приподнимает бровь, водит глазами по залу, пока вдруг не впивается в вас масляным взглядом. Кондитер, спрятанный в торте, выползает из кремовых волн. Все это механическое пиршество искусства играет, танцует, движется, живет...
Возможно, вскоре будет построен музей механических музыкальных инструментов для открытого посещения.
Председатель Общественной палаты Московской области Никита Чаплин представил коллекцию знамен. В отдельном зале необычное собрание Алексея Германовича и Ксении Никитиной. Здесь расписные масленичные салазки XIX века, старинные прялки (их собрано более 1000), конские дуги (их больше ста), трепала (трепать лен), рубеля (вальки для стирки). Спрашиваю Алексея, как возникла коллекция. Работая в «Северстали», он часто ездил по северным районам страны, там и занялся собиранием. Сейчас он специалист. Собирается писать работу об образе льва в крестьянском искусстве.
А экспозиция хромолитографических икон на металле «Нерукотворные образы», собранная Любовью Елизаветиной и Ростиславом Новиковым, раскрывает малоизвестный пласт российской иконографической культуры конца XIX — начала XX в.
В соседнем зале старинные российские часы, ювелирные серебряные изделия и флорентийские мозаики из коллекции Ильи Гельфмана. Илье 28 лет. Начинал с собирания часов, но циферблаты, механизмы нужно было восстанавливать. Создал производство, сначала реставрационное, потом на его мануфактуре начали делать часы, эмаль, мозаику — часы совмещают в себе прикладные искусства. Часы коллекционировал еще дед Ильи. Сейчас в его коллекции больше 2000 экземпляров. В основном российского производства, хотя лучшие механизмы делались за пределами страны. Торговые дома «Мозер», Павла Буре, братьев Чатуновых в основном часы собирали. Потом для часов начали делать микромозаику, единственную в мире. На серебряной крышке пейзаж с Кремлем. Автор Андрей Беляков собрал его из 700 кусочков камня. Тут же крупные «полотна» из мозаики. Например, фантазия на тему «Явления лица...» Дали.
Сегодня Музей часов есть только в Ангарске, Илья мечтает о создании большого музея в Москве: «Это зависит не только от меня, но и от воли власти. Но сейчас первостепенно спасти часовую коллекцию Политехнического музея. Лучшую в России. Политех переезжает. Значит, коллекции лет на пять „закроют“. Вы понимаете, если часы не обслуживаются должным образом, мы их потеряем. Наши усилия должны быть совместными. Я убежден, что многие коллекционеры дали бы свои собрания, чтобы сделать музей частных коллекций, в частности, часовых. Нам есть что показать».
К нам подходит Дмитрий Трошин. Ему 30 лет, он работает в Политехе, собирает советские часы.
— Каким часами гордитесь?
— Вот спецзаказ для советских космонавтов шестидесятых годов, изготовленный самим НИИчаспромом в количестве меньше сотни. Этот экземпляр принадлежал Евгению Хрунову. С ними он летал на «Союзе-5», проводил первую стыковку управляемых космических аппаратов. На фото он в этих часах на борту.
Илья и Дмитрий хотели бы развести понятия «меценат» и «спонсор».
Илья: «Спонсор финансирует отдельное мероприятие, заботится о собственной рекламе. Меценат непосредственно связан с искусством. Взаимодействует с музеями, организует выставки, приглашает людей. Это процесс, в том числе и просветительский. Меценат — деятель культуры, у которого есть деньги».
Дмитрий: «Конечно, спонсор ждет отдачи, пиара от своих щедрых действий. Порой имя спонсора на афише заметнее названия самого события. Меценат — что-то более тихое, безвозмездное, бескорыстное, идущее от сердца. Поддержка направления искусства, которое становится частью жизни самого мецената. И смысл нынешнего форума не в том, чтобы „засветить“ и прославить меценатов. А чтобы подвигнуть и государство поддерживать искусство если не помогать, то хотя бы не мешать меценатам».
Лариса Малюкова
