Сегодня так сложилось, что на отечественной рок-сцене наибольшее политическое влияние приобретают женщины. Именно они вдруг начинают размышлять о дне сегодняшнем — жестоком и практически военизированном, стремятся в «горячие точки», поют о том, о чем больше пристало бы мужчинам.
Никакой нежной романтики, никакой неземной любви — они ведут со сцены разговор о добре и зле, войне и мире, долге и предательстве. И не понимают, почему об этом молчат сегодня многие музыканты-мужчины, выступающие в стиле рок, которым просто по долгу их песенной службы стоило бы размышлять именно об этом.
О сегодняшней ситуации в мире и на отечественной рок-площадке в частности мы поговорили с певицей Марой, выпустившей жесткий альбом «Война и мир».
— Мара, какая сегодня ситуация с концертами у рокеров? Затронул вас кризис?
— Ощущение кризиса есть, люди стали меньше тратить деньги, даже на корпоративы приходят со своей едой, со своей выпивкой, особенно в регионах. Там такой новогодний подход у клубов: что хотите, друзья, делайте, только площадь арендуйте. В Москве кризис ощущается меньше, хотя здесь люди, конечно, тоже считают деньги. Но это не тотально. Все равно люди будут хотеть развлекаться, ходить на концерты. Все это мы уже проходили в 2008-м. Когда в прошлом году доллар с евро шарахнули, люди вздрогнули слегка, а сегодня все уже спокойно реагируют, мне кажется. Ну какая разница, сколько они стоят, зарплаты у всех все равно в рублях. А потом, когда люди никуда не уезжают, деньги остаются в стране, а развлекаться-то надо!
— То есть вы осуществляете импортозамещение?
— Мы — нет, мы людям даем свое, открываем в них все больше осознание того, что они русские люди, которые живут на своей земле. И им надо сейчас об этом говорить. А то они как-то об этом забыли или вообще не знают. И об этом наш новый альбом “Война и мир”, мы его создавали полтора года. Сколько мы за это время проехали! Как только началось это обострение ситуации на русских рубежах, начал появляться патриотизм, и осознание чувства родины в людях стало подниматься очень серьезно. И это важно для рок-музыканта, который должен говорить с людьми о том, что происходит. Конечно, у нас сейчас и многие рок-музыканты думают лишь, как бабла срубить, но это — неправильно.
— Когда мы встречались в последний раз, еще в 2014-м, ты много рассказывала о своих концертах в Донецке, в других горячих или пограничных точках. За полтора года, как все это началось, наверное, случилось более глубокое осознание. Как вся эта политическая ситуация сегодня выглядит глазами рок-музыканта?
— Мне жаль, что про добровольцев, которые тоже становятся грузом 200, не говорят ни слова, и мы про них ничего не знаем. Когда началась операция в Сирии, погибшие сразу стали героями, их именами будут называть улицы. А про тех, кто сам ушел защищать Донбасс, тишина. И я про это говорю с людьми на концертах. И про многое другое. И люди начинают думать об этом, ты их заставляешь и думаешь вместе с ними: в контексте осознания что такое родина, поиска ответа на вопрос, кто такие герои и кто предатели и как общество на них разделилось.
Война всегда рождает героев и предателей, ведь всякий раз, когда война начинается, человек встает перед выбором: где он. На стороне героев, либо на стороне предателей. И рано или поздно наступит ситуация, в которой ты сделаешь выбор. И третьего не дано, то есть не получится спрятаться, убежать, отмахнуться. И вот об этом альбом «Война и мир».
— Назвала как у Льва Толстого?
— Нет, не как у Толстого. Назвала так, потому что очень много войны, она нарастает, а мир — это человек, это общество, это человек на войне, это война внутри человека. Это в первую очередь касается мужчины, потому что война — мужское занятие. И альбом тоже мужской, и по музыке, и по рок-минимализму звучания. Никаких клавиш — жесткие брутальные гитары, жесткий звук. И по лингвистической форме: практически тотальное отсутствие прилагательных, только существительные и глаголы, то есть суть и движение, суть и действия. Ну, конечно, местоимения и наречия, без этого не обойтись, но сама форма построения фонетическая, лингвистическая, она мужская. Это было написано осознанно и неосознанно одновременно, но в первую очередь осознанно.
А у Толстого «Война и мир» — это война и общество, хотя у меня тоже война и общество, это разделение на героев и предателей, это разговор о способности встать на защиту своего народа, своей земли, своих корней или сбежать, просто спрятаться или вообще взять и продать это, несмотря на то, что есть родственники, родные. Просто взять и продать, не знаю, за несколько тысяч долларов, потому что так выгодно в этой ситуации.
— В основе твоих песен лежит твоя история общения с людьми, которые сегодня воюют, несмотря на то, что вроде мы живем в мирное время?
— Я рассказываю в своих песнях о человеке, о том, с каким страхом он сталкивается. Потому что на войне страшно. К нам приходили люди оттуда, из Донецка, русские мужики, которые конкретно управляли батареями, зениткам, они приходили на концерты в Ростове-на-Дону, где были в госпитале на лечении. И недавно, в конце этого лета, приходили, уже в Москве, они опять туда ехали, их собирали снова — «давайте назад, здесь сейчас начнется опять заваруха!». Они в камуфляжах вот здесь, в этом клубе, где мы сейчас с тобой разговариваем, приходили в гримерку и рассказывали свои истории. Что на войне страшно. И вы даже не можете представить, что самое страшное им. Не взрывы.
— Разве не осознание возможной близкой смерти самое страшное, что может быть в жизни человека?
— Люди на войне уже по звуку определяют, какой снаряд, по какой траектории летит, свой он или чужой. Да, это страшно: и детям, и женщинам, и старикам, всем страшною Но для них, мужиков воюющих, самое страшное — что тебе захочется сбежать, что ты можешь вдруг представить себе это... Ведь ты доброволец, тебя никто не держит, симку выкинул из телефона, сел в автобус, и нет тебя. И человек рассказывал мне про конкретную ситуацию, как он сидел на остановке и думал, что вот может сейчас отсюда сбежать и никто его не будет искать, он — доброволец, он не связан присягой, и через два дня будет в Москве, и дальше у себя, в северном городе. Вот страшное что: мысль, что он сейчас может стать предателем и что-то к этому его толкает, вот толкает!.. Он рассказывал, что поддаться этому искушению, убежать с войны, предать тех ребят, которые уже погибли и что вообще такая мысль приходит в голову, это страшнее всего.
— Твои почитатели из числа добровольцев, воюющих на Донбассе, сильно отличаются от обыкновенных поклонников?
— Однажды парень гостил, снайпер, он на всех, кто заходил в гримерку, смотрел как через прицел. У них, у всех, кто воевал, взгляд сканирующий, они видят человека насквозь, чего от кого ждать. Всем, кто заходил из парней-музыкантов в гримерку, было видно, как им становилось не по себе. Потому что про них понимают тут: кто говнюк, кто слабовольный, а кто — со стержнем мужик. У людей даже лица менялись, потому что они попали под жесткий сканер такого вот взгляда. Те, кто не был на реальной войне, не поймет этого, только вот по рассказам.
— Эти ребята и были вдохновителями твоего альбома?
— Да, частично он создавался на основе этих рассказов. О выборе, который этим мужикам приходилось делать: предать или устоять, насколько сложно убить и что убить нападая и убить защищаясь — это два разных убить. С одной стороны, никто не хочет войны. Но когда на твою землю приходит враг, естественно, ты должен ее защищать, и ты понимаешь, что эта война — глобальная. Конечно, есть в войне политика, есть экономика, есть циничный бизнес. Но ты человек, ты не часть этой экономики, не часть этой политики, ты обычный мужик, который обязан защищать в данной конкретной ситуации какой-то детский садик, в подвале которого сидят дети, и сверху падают бомбы, обязан защищать огород своих родителей, если они у тебя там. И здесь правильно, все как у Толстого — война и мир. И человек на войне, он проходит через огромные изменения, через осознание смысла своей жизни, своей сути, и об этом я тоже пою.
— И тексты, и музыка твои? Все композиции только про Донбасс?
— Тексты и музыка мои, конечно, это же мои песни. В альбоме есть песня «Мегиддо», она о другой войне. Год назад мы поехали в долину Мегиддо, которая находится сейчас на территории Израиля. А в древние времена это было пересечение путей из Сирии в Египет. Это место Хар Мегиддо, именно о нем во многих пророчествах идет речь, когда говорится об Апокалипсисе, об Армагеддоне. Именно там, в долине Мегиддо, согласно откровению Иоанна Богослова состоится последняя битва воинов света против сынов тьмы. Там же, кстати, была и первая описанная в исторических источниках человеческая битва. Мы туда поехали, побыли там, почувствовали это место, осознали его. Не зря Наполеон говорил, что если есть идеальная площадка для грандиозного спектакля боевых действий, то это долина Мегиддо. Там каждый миллиметр пропитан кровью, там в слоях земли горы костей, на этом холме помимо прочего сооружались жертвенники божествам. Место очень непростое, жесткое, еще в доизраильские времена там родилась определенная аура. И там такие энергетические потоки, которые направляли людей либо на жертвенники, либо на войну. В общем, кровавое место.
— Но сейчас это место ведь не охвачено военными действиями?
— Да, сейчас оно спокойное, сейчас это такая затаившаяся равнина, идеальная поверхность. И вот посреди этой равнины такое возвышение из черепов, костей, и много тысячелетий там происходили битвы. Фараонов с ассирийцами, израильтян с хананеями, Наполеона с османами, британцев опять же с турками... Песня «Мегиддо» написана год назад, за 8 месяцев до начала сегодняшней войны в Сирии, и она о последней битве за душу человека, битве при этом реальной, физической, когда цари всей земли обитаемой сходятся, “держат щиты и рубины” и выясняется, кто есть кто, у кого какое место. И вот эта битва приближается, сегодняшняя ситуация будет раскручиваться все больше и больше, потому что зона этих боевых действий в Сирии, она в 200–300 километрах от долины Мегиддо.
— Что ты думаешь о сегодняшней военной ситуации в мире вообще?
— О сегодняшней войне можно рассуждать, что это борьба за нефть, но это очень мелко. Достаточно подумать, что будет через 10–20 лет, все же будет разворачиваться и продолжаться. И это тоже сказано во всех пророчествах о последней битве добра со злом.
Из таких вот ощущений, впечатлений, осознаний и рождалась каждая песня. Ни одного лишнего слова, лишнего звука, есть одна лирическая композиция, но она тоже о войне, правда, внутри человека, о борьбе со страстями. Это — война другого плана, но должно же быть ощущение какого-то мира в альбоме. Девять песен — ни одного лишнего трека и красно-черная обложка.
— Ты не боишься, что в наше время глобального упрощение такой сложнофилософский и тяжелый в моральном плане альбом не будет востребован?
— Мозги упрощаются только у обывателей, причем махровых, но всегда есть люди, которые хотят развиваться. И они воспринимают и умные мысли, и яростные мысли, которые заставляют тебя вздернуться. Есть люди, которые не хотят спать, это роковая аудитория, ей присуща такая активность, такая включенность, такая жажда разговора, восприятия, что ни о каком упрощении речи не идет.
— Тебе не кажется, что такой альбом более логично было бы выпустить мужчине, а не женщине, почему именно ты, женщина, заполняешь нишу рок-музыканта, который говорит о войне?
— Я не знаю, почему об этом никто другой не говорит. Эпиграфом альбома стала строчка “для героя у Бога много наград! Для предателей — награды наоборот» из песни «10 направлений», и это не столько о предателях на войне, сколько о предателях в обычной жизни. Сегодня героев видно мало, только лжегерои, которые себя называют героями, а сами настоящие предатели, ведь дьявол, бывает, обманывает всех, притворяясь ангелом.
Я не знаю, почему за эти полтора года никто не сказал со сцены серьезных вещей, что идет война, что в нее практически каждый человек может быть вовлечен. Пусть не сейчас — через 10–20 лет, ведь это третья мировая война. Донбасс был просто всплеском, а что в Европе, что на Ближнем Востоке, все это закручивается в невероятный узел, и, конечно, Россия будет в этом участвовать. И защищать свои интересы. Интересы Родины.
Почему музыканты не имеют таких мыслей, или, допустим, имеют, но прячут? Потому что с коммерческой точки зрения: выражать позицию — дробить аудиторию. Для кого музыка — просто бизнес, тому аудиторию никак нельзя дробить. А некоторые говорят: если вы про Родину, значит, это вы про власть! А при чем тут власть? До власти добираются разные люди, хорошие, плохие. Власть приходит и уходит. А Родина у тебя одна навсегда. Это твоя, наша земля. Об этом, главным образом, я стараюсь говорить сейчас со своими слушателями.
