Фото: РИА Новости
«Оскар» объявил номинантов. Одним из них стал Константин Бронзит, с которым мы успели поговорить накануне. Его «Уборная история — любовная история» уже попадала в номинацию категории «Лучший короткометражный анимационный фильм» (2009). Сегодня он вновь стал номинантом в той же категории с комической и космической трагедией «Мы не можем жить без космоса». Мультфильм уже снискал, кажется, все возможные награды «всевозможных» фестивалей. Кроме награды Киноакадемии — пока.
— Ты член оскаровской Академии, в чем заключаются твои обязанности?
— «Обязанность» моя (совершенно добровольная) ровно такая же, как и во всех других киноакадемиях мира: с приближением даты вручения наград успеть подать свой голос в самых ключевых категориях — «лучший фильм» (как короткометражный так и полнометражный), «лучший актер», «лучший сценарий» и др. Дело в том, что американская киноакадемия самая многочисленная по составу — в ней около 6 тысяч академиков по всему миру (90 процентов, конечно, американцы), поэтому структурно она разбита по секциям. Есть секции актеров, сценаристов, продюсеров и т.д.
Я состою в секции Short films and feature animation — то есть секция короткометражных фильмов (любых — игровых, анимационных, документальных) и полнометражных анимационных фильмов. Это удобно. Членов из нашей секции, как я понимаю, не грузят, например, голосованием в категориях «лучший грим», «лучший костюм» и т.п. Иначе мозг просто взорвался бы.
Просят голосовать по своему профилю и еще в нескольких основных категориях. Кстати, недавно с удивлением узнал, что самая непопулярная категория для голосования, в которой Академия с трудом набирает голоса академиков, это... лучший полнометражный анимационный фильм. Вот те на! Видимо, фильмы в этой категории, будучи в большинстве своем, конечно, американскими, стали мало чем отличаться друг от друга. А вот к короткометражной категории в виду её большого разнообразия стабильно проявляется высочайший интерес.
— Какой из фильмов, которые ты смотришь «по долгу» академика, тебя особенно задел и чем?
— Если ты про полнометражные фильмы, то я в этом году их почти не смотрел, поэтому и голосовать в этих категориях не буду. Зато посмотрел все лонг-листы как в анимации, так и в короткометражном игровом кино. Скажу, что в игровом кино в шорт-лист попали действительно лучшие работы. А вот с анимацией — уже вопрос спорный. Например, мне очень понравился нидерландский «Отто» (его авторы в прошлом году были в номинации с фильмом «A Single Life»), но в шорт-лист он не попал.
— Начиная с твоей «Уборной истории…», ты уже основательно зашел на территорию драмы, что дальше?
— Об этом не думаю, и никакого «бизнес-плана» у меня нет. Про игровое кино я вообще давно думать перестал, так как
мне кажется, что кино уже лет 15-20 как «кончилось». Каждый режиссер снимает свой «один и тот же» фильм. Что толку, если я встану в этот ряд?
И потом, метаморфоза из аниматора в режиссеры игрового кино сегодня мне кажется процессом инволюционным. Скорее, это мы, аниматоры, являемся «продвинутым классом». И как раз режиссеры игрового кино, ступающие на территорию мультипликации, не понимают, что здесь мы разговариваем на совершенно другом языке, который невозможно даже выучить, его нужно просто чувствовать. А они, как показывает практика, упрямо продолжают мыслить категориями, к которым привыкли, и продолжают нашими средствами анимации снимать своё игровое кино. Выглядит это печально.
— В чем для тебя связь анимации с сегодняшней реальной жизнью, ее проблемами, надеждами, переживаниями? И могут ли авторы существовать в отрыве от этой мрачноватой и непредсказуемой действительности. Мол, а что мне, я — художник.
— Недавно мне попалась очередная ссылка на мой старый фильм «На краю Земли», который в интернете давно живет собственной жизнью. Под ним большинство людей в чате делились радостью, полученной от просмотра фильма. Но была реплика, примерно такая: «Не могу разделить восторгов по поводу этого фильма, учитывая, что автор эмигрант, становится ясно, что он имел в виду»... Отличный повод для разговора на заданную тему! Для начала просто не могу не прокомментировать реплику о моей «эмиграции». Конечно, не все люди, а только друзья и коллеги знают, что я живу и работаю в Санкт-Петербурге. Но это прекрасный пример, когда человек, не зная реальных фактов и не удосужившись их проверить, или хотя бы уточнить, безапелляционно начинает что-то утверждать! Какой — особенно сегодня — распространённый и вопиющий пример ощущения своей правоты без тени сомнения.
Теперь о том, что я «...имел в виду» самим фильмом. Единственным желанием, когда я его делал, было рассмешить публику как можно сильнее. Всё. Никаких других специальных мыслей и зашифрованных намёков я в свой фильм не закладывал. Но — теперь впрямую отвечая на твой вопрос — тут-то, мне кажется, и выясняется, что художник не живет в вакууме, в безвоздушном стерильном пространстве. Как бы отвлеченно он ни пытался что-то делать, он не может перерезать пуповину, соединяющую его с людьми, со страной, со всем окружающим миром. Если есть нерв, есть боль, они обязательно где-то проявятся, даже если художник вообще об этом не думает. Если общество болеет, художнику тоже нездоровится. «Мне так кааца». И подобные реплики, типа, что это фильм о жизни в России и т.п. я слышал неоднократно. Поэтому я охотно верю, что мои фильмы, в том числе, «На краю Земли» кого-то могут развеселить, но кого-то — и «задеть». С искусством иногда такое случается.
— Как тебе кажется, чем наша коммерческая анимация — помимо технических параметров — уступает зарубежной, и что с этим делать?
— Нашей коммерческой анимации хронически не хватает денег. Речь не о бюджетах фильмов, а об индустрии всей российской анимации, которая должна была бы готовить специалистов всех звеньев (прежде всего — аниматоров) для работы на студиях. Но такой индустрии у нас нет. Её нужно создавать почти с нуля, а это требует больших финансовых вложений.
Дело в том, что сегодня все ведущие студии страны готовят специалистов сами для себя: набирают по объявлению молодежь на курсы, учат её несколько месяцев не только анимации, но и другим специальностям, и потом эти люди остаются на студии работать. И делают все это студии исключительно за счет собственных ресурсов, задействую свою технику, время собственных работников, отрывая их от производства. Но задача студий не заниматься обучением людей, которые, к тому же, скоро могут разбежаться, а производить фильмы.
Ни одна американская студия не занимается такой ерундой. Они никого не обучают, а покупают, переманивают, если хотите, лучших специалистов мира. У них есть на это деньги. Имея деньги, они могут позволить себе всё самое лучшее. Почти в каждом «завалящем» университете Америки есть кино-факультет с отделением анимации. Невообразимое количество киношкол всех видов. Сильнейшая конкуренция молодых специалистов. У нас же нет никакого выбора — кто откликнулся на объявление и пришел, того и учим. Причем, в очень сжатые сроки, потому что это дорого. Отсюда и результат — как научились наспех, так и рисуем (пишем сценарии, режиссируем, монтируем и т.д.) Поэтому,
дорогие наши зрители, не спешите огульно ругать нашу российскую коммерческую мультипликацию. Поймите причины её некоторого несовершенства, которое происходит, прежде всего, от бедности.
И поддержите её, сходив и посмотрев наши фильмы в кинотеатрах.
— Если бы тебе дали свободу и деньги, ты бы сделал…
— Если бы... Ответ довольно прост. Я ещё меньше стал бы заниматься мультипликацией и больше времени посвящать своим детям. И старался бы больше помогать тем, кто в помощи нуждается. Например, для благотворительного фонда «Нужна помощь», которому я ежемесячно перечисляю небольшую сумму денег, эта сумма возросла бы в разы.
— Кажется, ты начинаешь ненавидеть мультипликацию...
— А ты уверена, что Норштейн её любит? За что её особенно любить-то? — когда ради совершенно непонятного результата, закладываемого в 10-15 минут изображения, и который в конце пути может обернуться полным «провалом», ты тратишь упрямый труд 3-х — 5-и лет своей жизни! Разве это того стоит? Но выбора-то не было, когда тебя сверху кто-то назначил.
— Немного пафосно звучит, может, какой самоиронии добавишь? Ты же мультипликатор!
— Вот пристала.
— А ты думал, только аниматоры перфекционисты?
— А разве нет?
Лариса Малюкова
