Утром едва могу открыть глаза. Провожу рукой по волосам – на ладони остается целый клок. Усталость накатывает сразу же после пробуждения, как будто не спала вовсе. Первым делом – стакан воды. Ну и, собственно, всё. Больше мне ничего нельзя.
В паблике «Типичная Анорексичка» в Вконтакте более 630 тысяч подписчиков. Тысячи фотографий изможденных бледных девиц с выпирающими костями и покрывающими всё тело синюшными венами. «Это красиво». «Хочу быть такой». «44 килограмма – это жирновато, хочу 40». Я со своими 49 тут просто кусок сала. Если брать за аксиому «леди не весят больше 40 килограмм», то тогда леди автоматически переходят в разряд людей обреченных. Нервная анорексия – болезнь, которую признают не все обыватели, однако от этого она становится еще более опасной.
Безразмерный свитер – ряса сектанта
Считается, что анорексия – это болезнь современности, и появилась она вместе с модой на худобу. Тут стоит отвесить «низкий поклон» известной супермодели Твигги, которая и стала своеобразной родоначальницей костей на подиуме. Однако первый случай анорексии был зафиксирован еще в семнадцатом веке врачом Ричардом Мортоном. Его пациентка «под гнетом множества забот и страстей в её уме» перестала есть, начала стремительно худеть и на момент осмотра врачом была, по его словам, похожа на скелет, обтянутый кожей.
Стоит, однако, сразу развести понятия, которые очень часто путают между собой. Во-первых, анорексия – это не естественная худоба, а насильственная, которая может быть как результатом, скажем, операционных вмешательств, после которых пропадает аппетит, так и психологической проблемы. Во-вторых, анорексия – это не тело, вернее, не оно в первую очередь. Анорексия – это в первую очередь разум, то, что в голове. Анорексичкой может быть девушка с весом в 60 килограмм, а может в 45; это не тот, кто худой, это тот, кто кладет на алтарь всё, чтобы быть худым. Иными словами, анорексия является не столько физическим заболеванием, сколько ментальным – так называемое расстройство пищевого поведения. Нервная анорексия – заболевание, выражающееся в сознательном, чрезвычайно стойком стремлении к похуданию. Она зачастую сопровождается болезненной убежденностью в излишней полноте, неудовлетворенностью своим внешним видом. Больной нервной анорексией стремится соответствовать некоему идеалу, некой современной догме о том, что красивые – это исключительно худые.
С утра смотрю на себя в зеркало. Накатывает ощущение невыносимой тоски и отвращения. Зачем надо было есть с утра, если можно было выпить кофе? Теперь не наденешь те высокие штаны. Едва сдерживая слезы, достаю любимый в последнее время безразмерный черный свитер, чтобы не светить своей тушкой. На животе начинают появляться синяки и царапины от ногтей – в бессильной злобе на саму себя. На вопросы, откуда они, не отвечаю, молча продолжая одеваться.
Что становится определяющим анорексии? Страх. Страх набрать лишние килограммы, страх поправиться на пару сантиметров в талии, страх увидеть живот чуть выпирающим в узком платье. Страх – это константа для любой анорексички. Он сопровождает тебя каждый день и каждую минуту, затмевает все простые человеческие потребности и ощущения. Всё, о чем ты можешь думать – не повлияет ли только что выпитый стакан кефира на цифры на весах.
Настроение скачет так, словно я сижу на сильнейших гормонах. Как каналы телевизора щелкать – от радости (насколько это чувство вообще можно назвать таковым) до внезапной агрессии. Срываюсь на семью и тут же стыжусь этого. Обещаю себе перестать, только вот еще чуть-чуть скину…
Остановлюсь, но не сегодня
Навязчивая идея похудеть начинается с ограничения продуктов в рационе, которые могут быть «злыми» для фигуры. Туда попадают сперва все сладости, потом картофель, потом жирное мясо, потом жирная рыба. Я остаюсь наедине с зеленой травой и отварной куриной грудкой. Но и это вскоре начинает казаться для организма слишком тяжелым – оставляю только салат. После каждого приема пищи – тяжесть, помноженная на чувство безумной вины перед собой за съеденное. Бабушка волнуется, почему я перестала есть дома. Каждый раз – где-то уже поела, с кем-то перекусила, давай попозже, ах мне надо на тренировку, уже не успею. Юлю как могу.
А на тренировку действительно надо. Наматываю километры на беговой дорожке, ведь кардионагрузка – лучшее средство для снижения веса. Только вот любая тренировка требует достаточного количества белков и углеводов в организме. А у меня одна вода. В глазах темно, в голове шумит, переползаю на скамейку для пресса – останавливаться нельзя.
Ночью сводит икроножную мышцу, причем так, что никакие уколы иголкой не помогают. Тихонько вою в подушку. «Недостаток калия», – говорят мне. Недостаток ума, отвечаю я сейчас. Со временем начинаю просыпаться за пару секунд до судороги с мыслью «ну, сейчас начнется». Волосы продолжают выпадать и заполнять собой пространство. Ногти слоятся и ломаются. Всё нижнее белье пришлось поменять, а про глубокие вырезы забыть – минус размер, к гадалке не ходи.
Одержимость идеей похудения сводится к постоянному подсчету калорий, зацикленности на своем теле, внешней неутомимости – перегиб будет не только в области еды, но и в области физических нагрузок. Только вот крен у этих двух аспектов разный – один на уменьшение, другой на повышение. Работай больше, ешь меньше. Первый раз падаю в обморок на танцевальном мастер-классе в середине разминки. Домой увозят на такси, потому что в метро мне не спуститься. На следующий день у меня экзамен, который я проваливаю.
Семья уже давно говорит мне, что это ненормально. Отмахиваюсь и отвечаю, что всё под контролем. Начинается обострение проблем с желудком – тогда-то врач впервые и ставит мне диагноз «нервная анорексия». Дальше – сплошное отрицание проблемы и череда таблеток. Пришла с желудком, ушла с рецептом на антидепрессанты. И вот только тогда задумалась.
У анорексии всего три исхода: выздоровление, рецидивирующее состояние или же смерть от истощения. И это, увы, заявление не из ряда устрашающих. Без лечения летальные исходы от нервной анорексии составляют от 5 до 10 процентов.
Несколько лет назад на проблему пропаганды анорексии обратили пристальное внимание после нескольких случаев смерти моделей от истощения. Достаточно вспомнить Луисель Рамос, у которой случился сердечный приступ прямо на показе, и её сестру Элиану, которую анорексия прибрала к рукам спустя полгода. Анна Каролина Рестон, фаворитка дома Dior, Хила Эльмалиах, Джереми Глицер, Пичес Гелдоф – анорексия изрядно «подкосила» не только тех, кто был загипнотизирован идеалом модельного мира, но и тех, кто этот идеал создавал.
Что вкуснее худобы
«Нет ничего более вкусного, чем ощущать себя худой!», – гласит известная цитата Кейт Мосс, которую принимают за кредо практически все «бабочки», как называют себя участницы секты анорексии. В ответ могу сказать, что нет ничего лучше, чем знать, что ты здорова. Я не дошла до метаний по городу в поисках аптеки, где мне продадут флуоксетин без рецепта, хотя, каюсь, думала об этом. Не закидывалась десятками таблеток слабительного и не засовывала вату в пищевод, чтобы вызвать рвоту. Но даже без этих крайностей я могу сказать, что анорексия не стоила своего результата.
И сейчас наступают рецидивы, или, как я называю их для себя, приступы. Раньше они длились неделями, потом неделю, теперь, бывает, находит одним днём. Я не отрицаю худобу как явление, всё так же считаю, что в разумных пределах это неплохо, всё так же могу восхищаться ангелами Victoria’s Secret. Но точно знаю, что контроль теряется на раз-два, и от ангела недолго дойти до мумии, стоит только утратить бдительность.
16 ноября считается Международным днём борьбы с анорексией. Уже несколько лет в обществе появляется и набирает силу тенденция к «бодипозитиву» – принятия себя и любовь к себе, размышление о своем теле в положительном ключе. Активно пропагандируют эту позицию и медийные личности: Леди Гага, страдавшая анорексией и булимией до 15 лет, взяла идею быть самой собой за основу своего творчества; Дженнифер Лоуренс известна своими заявлениями, которые ломают стереотипы о современной красоте худобы – например, в одном из интервью она говорила, что любит доказывать себе свою способность съесть целую пиццу; Карл Лагерфельд заявил, что никакой здравомыслящий модельер не будет работать с анорексичными моделями, а победа Уитни Томпсон, модели размера плюс, в американском шоу Тайры Бэнкс «Топ-модель по-американски» (10 сезон) говорит о многом.
Анорексия – это болезнь, которая разрушает не только тело. Она разрушает жизнь, разум, отношения. Период, когда все мысли сосредоточены на количестве калорий в шоколадке перед глазами, едва ли можно назвать полноценной жизнью. Жизнь в постоянных ограничениях, срывах, синяках, таблетках, в вечных ссорах с окружающими, а главное с самой собой едва ли стоит цифр на весах. В конце концов, шоколад с карамелью куда вкусней сожалений о сантиметровой ленте.
