Любите книгу — источник знаний.
Максим Горький
Библиотека — царство книг. Волшебное. Манящее. Пахнет пылью вековой, свежей типографской краской, Бог знает какими не уличными запахами, — смотря куда заглянешь: на стеллажи, в запасники или в холл, где зеркало и вешалка, с которой начинается не только театр, но и библиотека.
Папа читал про войну, разведчиков, мемуары военных лет. Брал меня с собой, потому что иначе и не представлял. В детскую библиотеку я пошла уже сама потом, а сначала ходила с папой во взрослую, что на улице Корнеева, в Кировском районе Санкт-Петербурга.
Читать тоже папа учил. Очень просто: выписывал газету «Правда», по ней и учил.
Мне было пять, было интересно, опят же, пахли газеты заманчиво.
Первое слово и прочла «ПРАВДА» в заголовке. Потом пониже, что это печатный орган ЦК КПСС. Дальше было очень мелко, но как-то справилась, не помню, чтобы было трудно. Интересно было, никто из моих друзей ровесников не читал. А я уже читала не по слогам, а как большая.
Поэтому воспитательница сажала в центр круга меня — читать и спокойно занималась своими делами рядом. В каждом саду, наверное, была такая ситуация, со стулом по центру круга.
Поэтому, читать и рассказывать было почти одно для меня — легко. Другое дело, что чтение было, конечно, сначала, тоже по папиному выбору, за что я ему благодарна. Это он принес домой Бианки, Сладкова, Чарушина, Сказки Пушкина — все, что знал сам как полезное чтение.
Мама всегда пеняла, что папа говорит не чисто «по-русски», не как надо, за его «свеклу» и «бульбу», «цибулю», «ризетку» (белорусы поймут, да и все остальные, думаю, тоже). Но читать научил меня он, а не школа, и в библиотеку как в «источник знаний» тоже он привел.
Так что я там и осталась надолго, навсегда.
Просто сейчас библиотека чаще уже электронная, виртуальная.
Но шелест страниц, запах, шершавость типографского тиснения под пальцами — не отнять от меня, как карамель-подушечки из детства. Есть, конечно, много прекрасных сладостей, но те, что были тогда, не заменить.
Да и нечем.
И зачем?
Электронной книги не шуршат страницы,
Невозможно книжным духом насладиться.
Тем, что терпко-пряно пахнет давней былью:
Или свежей краской, или шкапной пылью.
Не прижать в порыве к душе и сердцу...
С той мы:
- Жили-были.
С этой:
- "Куда ж деться?"
