Что важнее – создание конкурентной и реально влиятельной демократической процедуры или развитие науки, техники, массового просвещения?
Понимаю: лучше всего – и первое, и второе, и десерт. Но государственная идеология иерархична, и многое зависит от того, какие ценности мы предпочтём: правозащитные или технократические. Чем заинтересуем общество – научно-техническими задачами или конкуренцией партий, ораторов, компроматов, когда весь пар уходит в очередного Гудкова.
Отказаться от демократических пожеланий, которые принято считать благими, наша телегеничная элита не может. Теперь мы увидим суету множества новых партий, вкусим суету губернаторских выборов. Движение в сторону демократии априори принято считать прогрессивным, благотворным – и очередная победа демократии над здравым смыслом многих воодушевила. Протестов не слыхать. Раздувается роль демократических институтов, а значит, резко понижается значение тех, кто, как на грех, ещё пытается работать, а не «позиционировать себя» в гражданском обществе.
У слова «демократия», помимо древнегреческой основы, есть немало оттенков смысла – и русский язык тонко их передаёт. Помогает «мелочишка суффиксов и флексий». Вот вам и пример – три определения и три правителя страны. Почувствуйте разницу.
Брежнев – демократичный, но не демократизирующий и не демократический.
Горбачёв – демократизирующий, но не демократичный и ещё не демократический.
Ельцин – демократический по уши, но не демократичный и уже не демократизирующий.
Нас интересует та демократия, которую самые шумные нынешние комментаторы общественной жизни по-голливудски связывают с «силами добра». Когда многое в государстве решается на выборах, в условиях свободной конкуренции и в парламентах – это вроде бы и есть демократия. Её топтали фаланги Филиппа Македонского. Её упразднил Божественный Август. Ей вырывали язык при Иоанне Третьем, Великом. Её называл «великой ложью нашего времени» Константин Победоносцев. От неё быстро устал матрос Железняк.
Почему?
Кто создал демократии репутацию общественного блага, чуть ли не моральной ценности? Наш брат горлопан. Журналисты, консультанты и прочая штабная орава, которая кормится на предвыборной борьбе, на ажиотаже вокруг выборов. Заслуженные тренеры по забегам в ширину. В демократии заинтересован и крупный бизнес: больше возможностей для лоббирования и коррупции, для рекламных кампаний. Так что не будем доверять козлам капусту и поговорим о демократических процедурах начистоту.
Кажется, у Михаила Задорнова в годы всевластия КПСС была такая реприза: «Второй партии народ не прокормит». А ведь так и случилось! Один только чёрный рынок предвыборного компромата втягивает в себя бюджет всей нашей космонавтики. От заводов (которые были жизнеобразующими!) требуют рентабельности, а партии лелеют как племенных быков. В каждой партии, ясное дело, имеются столоначальники с окладами и конвертами, но без малейшей ответственности за то, что происходит в стране. У нас даже партия парламентского большинства ни за что не отвечает, что уж говорить об организациях в 500 человек?
Нам скажут: никто никого не обворовывает, это частные пожертвования. Но пора задуматься, почему наши дельцы легко бросают деньги на ветер, когда речь идёт о политических пустозвонах, о шоу-бизнесе и футболистах, но превращаются в шейлоков, когда нужно поддержать промышленность, массовую школу, книгоиздание? И это не извращение принципов демократии, а их естественное состояние. Есть трудовая логика, логика развития – и есть демократия.
Главную причину признать стыдновато: мы живём по законам рекламного мейнстрима, а не здравого смысла. В очередном движении к парламентаризму мы видим зарю новой победы над здравым смыслом.
И, чтобы вымести из углов паутину демократии, нужно очнуться от гипноза, а для начала – сформулировать, почему она необязательна и неорганична для общества. Разрушить стереотип, заставляющий воспринимать противников парламентской демократии как живодёров и вурдалаков.
Сколько раз мы слышали: «Демократия – худшая форма правления, за исключением всех остальных». Это сказал Черчилль, а ему полагается внимать: больно красиво формулировал, со вкусом и форсом! Вот в этом вся демократия: броская фраза превыше всего.
А если опираться не на манипуляцию общественным мнением, а на профессионализм?
Когда-то в России существовала «Табель о рангах», потом – партийная карьерная вертикаль. «Я смотрю на человеческую жизнь, как на службу, ибо каждый служит», – это слова императора Николая I. Конечно, не обходилось без нечистоплотного карьеризма, но всё-таки это лучше, чем постоянный чемпионат конкурирующих демагогий… ЦК КПСС – был одним из наиболее профессиональных управленческих институтов в новейшей истории. Там военной промышленностью не заведовали доктора философии.
Профессионал, трудяга всегда выглядит серовато в публичной дискуссии со вдохновенным демагогом и способным провокатором. Как трудно бороться с гипнозом рекламы, демагогии, провокаций!
Что же вместо демократии – монархия, диктатура? Нет, конечно.
Думаю, сегодня необходимы участие миллионов людей в управлении государством и ротация кадров без сословных ограничений. Служебный принцип позволит привлечь к управлению гораздо более широкие слои общества, чем демократия. Ведь в «публичной политике» всё решает реклама – телевидение, газеты, Интернет, организация панических слухов… А добиться успеха в своей профессии можно без колоссальных денежных вливаний и вдалеке от столиц. Только учись, трудись, не пей с утра – особенно со вчерашнего, не впадай в депрессию и в эйфорию.
А площадная шумиха – всё это игра в бирюльки, в которой не может быть рациональных критериев успеха.
Конечно, в той системе, которую я предлагаю, сумеют пригреться и коррупционеры, и зашоренные карьеристы – но это меньшее зло по сравнению со сплошь бессмысленной демократической надстройкой, в которой мошенника не отличишь от подвижника, потому что от обоих толку мало.
Как по волшебству, вымахали заборы вокруг зданий на Старой площади! Раньше там восседали партаппаратчики, владыки полумира, – и под окнами играли дети. А демократические чиновники любят высокие стены, решётки и вооружённую охрану.
Сегодня у нас формируется замкнутый элитарный мирок – для молодых людей с Рублёвского и Ново-Рижского шоссе уже не хватает кресел в советах директоров солидных корпораций. В то же время мы уже потеряли квалифицированного рабочего как массовое явление. Скоро потеряем инженера и учителя. Да у нас уже омбудсменов больше, чем технологов!
Можно, конечно, всех работающих ввозить из Китая, если возможностей Таджикистана не хватит. Но я-то верю, что «может собственных Платонов… российская земля рождать». Каждый профессионал должен видеть перспективу не только материального самоутверждения, но и управленческого. Будущее принадлежит трудящимся, не авантюрьерам, но профессионалам – тем самым, которые у нас давненько сникли на фоне рекламных баннеров. Но выборы – худший инструмент народовластия. Даже социологические опросы полезнее демократических процедур – расточительных и лукавых. Правительственные органы, крупные предприятия как-то обходятся без выборов. А армия и флот? Там, где заинтересованы в профессионализме, – нет места демагогии.
Если бы производственная логика, логика зримых достижений, пронизывала общество и систему управления, многое в нашей стране встало бы с головы на ноги. Человек, доказавший свою состоятельность в любой профессии, получит возможность влиять на судьбы государства.
Как давно среди первых лиц России не было практиков с ореолом трудового успеха!.. Мы платим непомерную дань химерам сложившегося хорошего тона – и потеряли прагматическую линию, ударились в загул. Да, нам необходимо новое издание «Табели о рангах», которую нужно распространить на все поприща. Не сложится ли таким образом тоталитарная система в стиле утопий или антиутопий? Отвечу вопросом на вопрос: а разве нынешнее политическое ревю не похоже на антиутопию? Опасно регламентировать частную жизнь, но система управления нуждается в рациональном упорядочивании.
Логика демократии предполагает постоянную работу на рейтинг. Какие уж тут интересы государства или общества! Скандалы, разоблачения, ложь – как правило, под соусом правдолюбия… Профессионализм ничего не стоит, главная профессия – «синьор из общества». Пересол в области посторонних эмоций, недосол – в профессиональной целеустремлённости, которая кажется чем-то второстепенным.
И спасение одно: сменить демократическую логику на трудовую.
А как же США? На Западе? Предвижу сей окрик. Вроде бы Штаты стали сверхдержавой под флагом демократии… Да, они создали, на мой взгляд, слишком громоздкую систему демократических институтов. Но, на счастье американцев, эта система хотя и шумная, но бутафорская. В монополиях, которые являются истинными хозяевами Америки, руководителей не выбирают. Появление влиятельной третьей партии исключено – даже в случае политического банкротства республиканцев и демократов. На публику две партии ведут острую дискуссию, но их реальная политика почти неотличима – как пепси и кока-кола. Как и в СССР, в США мы видим парламентаризм декоративный.
Не исключаю, что в ближайшие годы в США произойдут реформы, аналогичные переходу Древнего Рима от республики к принципату. И «новый принципат» станет основой посткризисной эпохи.
Принципы демократии главенствовали и в советское время. Само понятие «советский» связано с выборным законодательным органом который, правда, ничего не решал. Декоративный Верховный Совет был не обременителен для народа. Ведь СССР только на словах был Страной Советов. В реальности Союз был страной просвещения, армии, промышленности. Балом правили партия и правительство, а Советы существовали для проформы.
Горе тому, кто к декорациям демократии относится некритически! Почему горбачёвская перестройка провалилась в тартарары? Ведь всё начиналось почти разумно, пока, помаявшись с ускорением, Горбачёв не решил, что лозунг Октября «Вся власть Советам!» – это не просто красивое заклинание, а руководство к действию. Генсек к тому времени успел полностью обновить партийный аппарат, но и собственные выдвиженцы его не устраивали. Побаивался Горбачёв обкомовских баронов… Можно предположить, что он намеревался создать свою реформаторскую опричнину на базе съезда народных депутатов.
После ХIХ партконференции власть начала перетекать из партийных и правительственных органов вроде бы в съездовские залы, на самом деле – в никуда. Перестройка (из которой мог бы выйти толк!) перешла в суицидальную стадию. Самые неудачные международные договоры, самые невыгодные кредиты – всё это пришлось на трёхлетие советского парламентаризма. Полномочий у съезда было невпроворот, а депутаты, заменившие собой правительство и обкомы, резвились, как дети, на всесоюзном пожаре.
Критикам демократии затыкают рот вот такой сладкой ватой:
1. Нельзя вставать на пути прогресса. Кто против демократии – тот за варварство.
В истории не прослеживается неуклонное движение к демократии! Македонские фаланги, растоптавшие афинских крикунов, были, если говорить шершаво, вестниками прогресса. Кстати, ни Платон, ни Аристотель не были приверженцами демократии. Восток бы не встретился с Западом, а народы не подготовились бы к явлению мировых религий, если бы не Филипп и Александр… А деятельность великих князей Московских, присоединивших к единому государству Новгород и Псков? Вечевая демократия была для Руси архаикой, а централизация – прорывом к будущему. А к какому прогрессу привела Речь Посполитую шляхетская демократия? К разделам Польши, к полуторавековому хождению по мукам?
2. Демократия – это справедливость, это права человека. Кто против – тот упырь.
Справедливость, к которой нужно стремиться, – это равные возможности для профессиональной реализации каждого человека! А демократия приводит к кастовости и ограничивает эти возможности.
Любые выборы – это перекрёстные потоки лжи и грубая манипуляция народными массами. Чем честнее выборы – тем слаще ложь. Пользоваться этим механизмом во все времена будут два господина: торгаш и ростовщик. У них-то всё честно: «Не обманешь – не продашь», а вот партийные марионетки, которые борются за благосклонность электората, вынуждены беспрестанно лицемерить. Забота у них такая.
3. Только гражданское общество свободных избирателей способно эффективно контролировать власть!
Но межпартийная свара, предвыборная дискуссия – питательная среда для мафии. Получается опора на узкий слой влиятельных и говорливых, на сильных лоббистов. Таким образом, побеждает мафиозный, а не государственный подход. Механизм эффективного контроля над властью ещё не изобретён. Но череда публичных скандалов не сделает честнее ни правящую элиту, ни общество.
С парламентской демократией можно жить, если она существует для бутафории, – как в СССР. Но настоящая, надрывная и влиятельная парламентская демократия разрушает печень государства. Для организма потребно воздержание, необходимы нагрузки, изнурительные разминки – а нам снова выкатывают бочку демократии под жирную закуску свободомыслия…
России нужна строгая диета и трудотерапия, а не обременительные демократические излишества. Поменьше партий, поменьше выборов! Если уничтожение демократических ритуалов сегодня невозможно – давайте хотя бы низведём их до уровня третьестепенного факультатива в институте государства.
России нужна идеологии развития, созидательная логика. А её заедает демократическое шоу. Государство, не желающее умирать, создаст благоприятные условия для трудяг, затрудняя путь к успеху пенкоснимателям и авантюристам.
Преклонение перед гражданским обществом уводит нас в сторону от логики профессионального роста. И это – курс на миражи.
Гражданское общество – не святыня. Парламентаризм – не хлеб насущный. Это в лучшем случае архитектурное украшение, беседка на крыше небоскрёба, которую не увидать за облаками. Когда всю эту демагогию воспринимают всерьёз, да ещё и с надрывом – жди беды. А ведь у нас и сейчас есть не только демократические миражи, но и трудовые маяки. Просто мы не поднимаем на них глаза.
Арсений ЗАМОСТЬЯНОВ
