Спал нервно. На утро назначена очередная фотосессия, но теперь уже не в офисе, а в студии Юлия Шика — это в здании фотохроники ИТАР-ТАСС у Киевского вокзала. Я боялся проспать. Проснулся в очередной раз, смотрю на часы — восемь утра, но спать уже не хочу. А в то же время жаль, что рано проснулся — мог бы поспать еще час. Впрочем, о прошедшем не жалеют: встал, так встал. «Тот, кто рано встает — многое успевает», — внушали мне в детстве.
Встречались в центре зала станции метро «Киевская». Пешком отправились в фотостудию — ходьбы минут десять. По пути как всегда подшучивал над всеми Сергей Михайлович Крючков. Больше всех доставалось мне. Я позволяю подшучивать над собой, ибо глуп тот директор, который не понимает шуток. На авторитет это никак не действует. Более того, если директор позволяет иронию по отношению к себе и принимает в этом участие, то он вырастает в глазах коллектива.
Фотосессия прошла нормально.
Мы покорно выполняли все пожелания Ю.А. Шика: улыбались, жали друг другу руки, делали лица серьезными…
Ю.А. Шик щелкал своим аппаратом, просил нас все время перемещаться, снимал каждого по отдельности.
Было сделано несколько и моих портретов.
Жаль, что я не мог остаться до конца съемки — в 14:30 у меня встреча с Анатолием Анатольевичем Кривошеевым, прекрасным доктором-офтальмологом. С Анатолием Анатольевичем я договорился, что заодно он посмотрит и Дмитрия Юрьевича Митрофанова, нашего программиста.
Когда вместе с Дмитрием Юрьевичем мы спускались по лестнице из студии Ю.А. Шика, я встретил Владимира Гургеновича Мусаэльяна.
Мы поздоровались, крепко пожав друг другу руки, поговорили о жизни. Владимир Гургенович полон планов. Он один из самых известных фотографов России. Долгие годы работал личным фотографом Л. И. Брежнева. Я вручил В. Г. Мусаэльяну диск «СОЛО на клавиатуре».
Но вот незадача: все справки, анализы — словом, всю историю болезни я забыл дома.
Ругал себя последними словами — придется лишний час тратить на дорогу.
Вместе с Дмитрием Юрьевичем заехали ко мне в Сокольники, взяли нужные документы и теперь уже не на метро, а на моей машине отправились к «Красным воротам» в институт глазных болезней им. Гельмгольца.
Анатолий Анатольевич минут сорок потратил на меня (я ему человек знакомый) и больше часа заботливо и внимательно вглядывался в глаза нашего талантливого программиста. Он провел Дмитрия Юрьевича по нескольким кабинетам, где исследовали глазное давление, периферическое зрение, глазной нерв, проверили остроту зрения — такое комплексное обследование провели. Зрение у нашего программиста хорошее, а дискомфорт, который он ощущал в последнее время, связан с общим переутомлением. К вечеру я приехал в офис. Меня ждали два человека — отец со своим сыном. Сын — игроман: ничем, кроме компьютерных игр заниматься не хочет. Поговорил с ними и понял — я здесь бесполезен. В лучшем случае сможет помочь доктор А.Н. Харитонов.
Отец живет в Риге и время от времени наезжает в Москву. Сын учится в столице и живет один в шикарной квартире.
История довольно типичная. Не буду на нее отвлекаться. Я выслушал отца, сына, поговорил с ними по отдельности, потом вместе и окончательно убедился в том, что ничем помочь им не могу.
— Сколько мы должны вам за прием?
— Я денег за прием не беру.
— Нет, так нельзя, — он вытащил две купюры по одной тысяче рублей и положил на стол.
Что, уговаривать его забрать деньги, всовывать купюры обратно ему в карман?.. Я принял другое решение: вызвал Максима Андреевича Меньшикова, дал ему две тысячи рублей и попросил его принести двенадцать дисков и книгу «КомпьютЕрики шутят».
— Что ж, воля ваша, — сказал я. Вы готовы купить у нас диски и книгу? Берите. Может быть, подарите добрым, хорошим людям и станет в этом мире чуть больше тех, кто умеет беречь свое время.
Более часа говорил с Максимом Андреевичем Меньшиковым.
— Вы все время, Максим Андреевич, — начал я строго, — находите причины, поводы не заниматься по курсу «Учимся говорить публично». В один прекрасный момент я могу взорваться, и мы с вами расстанемся. Я бы этого не хотел, а вы?
— Я бы тоже, — тихо произнес Максим Андреевич.
— Отлично, — говорю я, — весь ужас в том, что вы не верите мне.
— Верю.
— Нет. Вы думаете, мое терпение беспредельно. Я могу взорваться помимо своей воли и тогда начну искать нового исполнительного директора. И найду.
Домой я приехал около 24 часов. Закрыл гараж, и тут такой дождь хлынул!..
Около подъезда жались три псины, они жалобно смотрели на меня. Одна из них потерлась о мою ногу: «Возьми меня. Возьми! Я промок и мне хочется есть». Я сделал вид, что не заметил этого взгляда, открыл дверь. Псы пробежали в подъезд, двое тут же разлеглись у почтовых ящиков, третья, отдаленно напоминающая овчарку, пошла со мной к лифту, продолжая прижиматься к моей ноге. Я на неё взглянул: «Наверное собаке месяцев шесть-восемь, не больше. И взгляд умный, и хвост правильный». Подошел лифт. Я вошел, пес хотел было за мной, но я его не пустил. Вот так и закончился день.
Ваш Владимир Владимирович Шахиджанян
P.S. Ну как тут не вспомнить рассказ «Обыкновенная дворняга»! Мне стало
«Все равно: человек заводит собаку, чтобы не было чувства одиночества. Собака в самом деле не любит оставаться одна». Карел Чапек
