Пришёл второй курс. И вернулась тревога.
Источник: unsplash.com
Оканчивая школу, я ускоренно учил английский язык. Смутно понимая, с какой целью. Тогда же начал учить испанский. И решил заняться дедуктивным методом. И подобраться к разгадке вопроса «who is mister Holmes?».
Понятийный аппарат, мыслительные возможности активно расширяются, но, не имея общего центра, постоянно пребывают в борьбе. Сменяют друг друга в качестве лидера. Но не выдерживают у власти сколько-нибудь продолжительного промежутка. Халифы на час. Соответственно, ситуация приобретает характер постоянных конфликтов, разборок. Но всё-таки Холмс, словно Христос, удерживает коней беспредела, всадников апокалипсиса на дороге.
Первый курс прошёл спокойнее, как будто в анестезии. Мелкие потрясения вроде взбалмошной однокурсницы. Впервые получил приглашение к случке. Отказался, потом жалел.
- А ты читал Оруэлла? - спросили меня в начале второго курса.
И на меня обрушилась лавина антиутопий, а в довесок - манифестов, поэтических и политических. Смотрел на фотографию Маяковского, на его лысый череп и думал: нет, на секс надо было соглашаться, иначе не понять мне такую органику.
Мне объяснили, что посыл Оруэлла вкратце сводился к следующему: «Секундочку, ребята, я Пушкина не читал, но давно, усталый раб, замыслил я побег. Со Спартаковской харизмой».
Бегло изучив, кто такой Оруэлл, я узнал, что он служил полицейским в Бирме. Спросил у своего однокурсника, невероятного энциклопедиста, как он там оказался. Дауншифтер, что ли?
Нет, сказал однокурсник, он был колонистом.
Ага, понятно, сказал я.
Что такое колонии, я тогда всё равно не понял. Единственные колонии, о которых я тогда имел представление, - это колония муравьёв, которую держал в комнате брат. Когда она осуществила побег за стекло, часть муравьёв оказалась у меня в трусах в тот момент, когда я спал.
Проснулся в поту, думая, что мне снова придётся отбиваться от осьминогов.
Когда в конце школы лежал в больнице, медсестра, похожая на Арину Родионовну, рассказывала мне на ночь такую сказку:
Заходят два осьминога в больничную палату. И один говорит: «Ой, я забыл надеть фрачную пару». Второй ему отвечает: «Не переживай. Мы стянем её с того парня». И первый говорит: «Так мы же к нему и пришли». «М-д-а-а-а, задачка», - отвечает второй.
Короче, пришлось насыщаться новыми знаниями. Все мои однокурсники впитали ещё в школе эти очевидности и строили на их основе отношения. Принцип языковой общности в действии. А я был вне семантического поля. Хотел в него попасть - и сейчас понимаю, что даже не из желания прикоснуться, а руководствуясь той же логикой, которая ведёт антропологов изучать макак, а уфологов фиксировать пульсацию над Нарьян-Маром.
Чтобы понимать. И так, превентивно, прикидываясь уже бывалым, я учил язык нового места, при этом опасаясь, что он меня победит. Как в той сказке про осьминогов. Ту медсестру звали Зиночка Калугина.
А Оруэлла, к стыду своему, я так до сих пор и не прочёл. Наверное, придёт время, когда эта встреча случится. Встречи с полицейскими всегда так и происходят - вот не ждёшь, не ждёшь... Предъявите документы, молодой человек.
Да, пожалуйста.
И достаю из штанин...
Эх, нет, надо было согласиться на ту случку на первом курсе. Всё бы пошло иначе.
Глеб Буланников
