Народный артист России Николай Цискаридзе считает, что упадок уровня балетных спектаклей напрямую зависит от прорех в школьном обучении, он не боится грязной работы и готов вернуться в Большой театр. Об этом ректор Академии Русского балета имени Вагановой рассказал в интервью «Известиям» после выпускного бала своих учеников.
— Шестой год вы возглавляете Академию Русского балета имени Вагановой и пятый, как выбраны ректором. Вам важно, как сложится судьба выпускников?
— За тех, кто уходит в театр, у меня всегда очень болит сердце. Артисты — люди безумно зависимые, особенно в балете. Возраст, время — всё работает против тебя.
Есть важный момент, который выпускники должны здраво оценивать. Устраиваясь на работу, знайте — все ваши успехи и достижения обнуляются. И неважно, в балетной академии вы учились, технической или юридической. Это происходит везде. Перешагнув порог альма-матер, вы начинаете с нуля доказывать, самоутверждаться, зарабатывать авторитет.
В театральном бизнесе всё очень сильно зависит от того, куда вы пришли трудоустраиваться. Имеет значение, кто руководит театром. Какие бы ни были у вас способности и навыки, если не повезло с начальником, может ничего не сложиться. А первые шаги в театре очень важны для судьбы артистов. Да и вообще — всё, с чем сталкивается зритель, входя в храм искусства, зависит от квалификации, профессионализма, интеллектуальных возможностей и вкусовых предпочтений руководства театров. Этому есть миллионы подтверждений, например БДТ при Товстоногове, Большой театр при Григоровиче и Покровском, Театр на Малой Бронной при Эфросе...
И заметьте, на ум всегда приходят имена творческих людей. Никто не вспомнит, кто при них был директорами. К сожалению, в последнее время творческая личность часто попадает в зависимость от чиновника, и это приводит к тому, что мы сейчас имеем во многих театрах.
— Каждый артист хотел бы особого отношения. Но театр — искусство коллективное.
— Балетных театров у нас много. У выпускников Академии стопроцентное трудоустройство. Проблема не в наличии места работы, а в педагогическом составе на местах. К сожалению, асов в театральном бизнесе практически нет.
— И в вашей Академии тоже?
— У нас еще остались. Формирование профессорско-педагогического состава и в учебных заведениях и в театрах зависит опять таки от профессионализма и вкуса руководителя, это влияет на результат. Упадок уровня балетных спектаклей — прямое этому подтверждение. Формирование трупп в Советском Союзе было очень скрупулезным. И великие руководители тех лет понимали необходимость этого.
Самых сильных воспитанников московской школы брали в Большой театр. В Мариинский попадали только выпускники Ленинградского хореографического училища. Это давало, прежде всего, единый стиль и узнаваемый почерк этих трупп. Со стороны на эти сцены рядовой артист попасть не мог. Исключение могли составить только большие таланты.
— Вы говорите о сильных педагогах и руководителях в прошедшем времени. Они не воспитали себе преемников?
— Никто никогда не воспитывает себе преемников. Вы можете передать формулу, но не полет души, интуицию, наитие. У педагога должныбыть чутье и индивидуальный подход к каждому ученику. У меня есть опыт работы с детьми одних родителей. Несмотря на родство, они абсолютно по-разному воспринимают информацию, у каждого своя природа, координация.
— При нехватке педагогов и специалистов стремительно появляются новые учебные заведения. В Севастополе будет филиал Московской академии хореографии. Как совместить дефицит в одной сфере с избытком во второй?
— У Московской академии филиалов будет несколько, но в Севастополе создадут местное хореографическое училище. Так и должно быть. Страна у нас большая. Талантливым детям надо получать достойное образование. В 2016 году по поручению президента я открыл филиал Академии Вагановой во Владивостоке. Он работал очень успешно, и Владимир Путин на совещании в январе 2019 года в Калининграде высоко это оценил.
Самым приятным для меня было то, что я на этом совещании не присутствовал — узнал из СМИ. А сейчас на нас возложили создание в Петербурге Центра повышения квалификации на базе Академии. Будем заниматься многими направлениями, связанными с нашим профилем: и детскими школами искусств, и профессиональными учебными заведениями.
— Руководить севастопольским училищем будет мировая звезда Сергей Полунин. Как вы оцениваете это назначение?
— Оно в ведении Министерства культуры. Со своей стороны считаю, что руководить учебным заведением должен человек с высшим педагогическим образованием. Могу сказать, что к моменту вступления в должность ректора я имел два высших образования: педагогическое и юридическое.
— Вы читаете телеграм-каналы, на которых обсуждают театральные сплетни?
— Терпеть не могу сплетни. Меня нет в социальных сетях, я лишен удовольствия читать всю эту чепуху. Да и не хочу.
— Контракт директора МАМТа Антона Гетьмана продлен на год. Появилась информация, что главный претендент на его место — вы.
— Меня так часто «назначают» на какую-нибудь должность, что я уже привык.
— Понимаю, это не ваш театр. Если покидать Академию, то ради Большого. Гипотетически вы представляете, что можете войти туда в другом статусе?
— Мое любимое изречение: если хотите насмешить Господа — расскажите ему о своих планах, в данном случае — о фантазиях. Разве я мог себе представить, что стану ректором в Петербурге? Если бы мне в свое время дали спокойно работать как артисту и педагогу, давали бы спектакли моим ученикам, я бы никогда не вышел из репетиционного зала ГАБТа. Я относился и отношусь к этому месту, как к дому. Пока я там работал, все знали: если облупилась стена, сломался унитаз, надо сказать Цискаридзе — и всё будет решено.
— Ногой открывали дверь в нужный кабинет?
— Просто умею доходчиво и настойчиво объяснить людям, от которых это зависит, почему надо сделать свою работу срочно.
— Видимо, зная об этом таланте, вас и пригласили навести порядок в Академии?
— Шесть лет моей работы там — это ответ скептикам, полагавшим, что Цискаридзе ничего не смыслит в хозяйстве, строительстве, административной и учебной работе. Честно говоря, я предпочел бы заниматься не латанием дыр, а искусством. Но специфика нашей профессии очень сильно зависит от бытовых условий: состоянии пола, местонахождения зеркал, освещения и вентиляции в репетиционных залах, гримуборных, на сцене.
— Большой театр сообщил, что в афише появится балет «Жизель» в постановке Ратманского. Но в театре есть уже две «Жизели» в постановке Юрия Григоровича и Владимира Васильева, где вы в свое время танцевали. Им придется потесниться?
— Скорее всего... Эти балеты шли параллельно. Редакция Григоровича — на Исторической сцене, на Новой — Васильева. В 1987-м, работая над «Жизелью», Григорович за основу взял постановку Большого театра 1944 года в хореографии Леонида Лавровского. Васильев в качестве художника по костюмам пригласил Юбера де Живанши, чтобы сделать спектакль приближенным к замыслу постановки XIX века.
Алексей Ратманский прежде всего интересен как хореограф оригинальных авторских спектаклей. Но приглашать его ставить классический балет с успехом идущий в двух редакциях по меньшей мере странно. Думать надо прежде всего о том, в каком состоянии находится этот шедевр, какие артисты исполняют главные партии.
К сожалению, сегодня мастерство исполнителей в основном не соответствует этому спектаклю. Меня в «Жизель» вводили Галина Уланова и Николай Фадеечев, величайшие исполнители. Они очень скрупулезно следили за всеми нюансами.
— Недавно на ВДНХ прошел ваш мастер-класс, на который собралось более тысячи участников. Для них установили самый длинный в мире балетный станок. Можно ли в таких условиях чему-то научить?
— То, что произошло на ВДНХ, было открытым уроком, а не мастер-классом. На сцене были профессиональные артисты и мои ученики из Академии. Они демонстрировали комбинации и как бонус показали некоторые отрывки из экзаменационного урока.За один раз ничему научить нельзя. Но дать посыл можно. Если человек увлечен балетом, ему будет интересно. А рекорды меня никогда не забавляли. Дал согласие на участие в этом проекте более двух лет назад, но не очень верил, что он состоится. Когда мне сообщили конкретную дату, очень удивился.
— Мероприятие проходило в рамках фестиваля «Мировые балетные каникулы». А когда вы в последний раз отдыхали?
— Прошлым летом. По закону ректору полагается 60 дней отпуска, но я никогда столько не отдыхал. А тут гулял целых 40 дней. Уехал на море к друзьям, затем ездил по миру. К моему удивлению меня не дергали по служебным делам. Счастливое время!
— И ни разу не тянуло к станку?
— Нет. 30 лет отдал физической нагрузке, больше не хочу. Никогда не понимал людей, убивающихся в спортзалах и фитнес-клубах. Человек я ленивый. Занимался физической культурой только потому, что так надо было. Хотя в отпуске, когда отосплюсь, отдохну, чувствую нехватку нагрузки. И тогда с удовольствием долго плаваю.
Вообще, когда я прекратил танцевать, решил для себя, что с этого дня не сделаю ни одного движения. Показы для учащихся — не в счет. Так что мои занятия у станка остались в прошлом. Сейчас у меня новые задачи, и они не менее интересны.
Зоя Игумнова
