Продолжаем публикацию интервью Андрея Ванденко. Разговор, состоявшийся в 2011 году, с музыкантом Сергеем Мазаевым.
Данила Трофимов, редактор 1001.ru
В шутку или всерьез, но двадцать лет назад он вместе с верными сотоварищами замахнулся на сочинение собственного морального кодекса и с тех пор несет его в массы, призывая поклонников следовать примеру. При этом Сергей Мазаев признается: держать планку, не роняя принципа «Делай, как я», весьма непросто…
— Не мною сказано: как корабль назовешь…
— Так он и поплывет. Известная формула!
— Она ведь и к творческим коллективам применима.
— «Моральный кодекс строителей капитализма» звучит слишком длинно, со временем вторая часть отпала, но мы стремимся соответствовать званию, ведем себя подобающе. Наша работа — музицирование, стараемся всегда петь вживую, уступаем лишь под давлением телевидения. Квалификация технического персонала на ТВ по-прежнему оставляет желать лучшего: если записаться без фонограммы, потом придется краснеть за звучание в эфире. А мы, повторяю, хотим быть честными перед аудиторией в зале и у телеэкрана. Это наш ключевой принцип.
— Многие убеждены: у капитализма мораль отсутствует как таковая, вместо нее — погоня за чистоганом, жажда стяжательства.
— Так рассуждают те, кто не умеет и не хочет работать. И говорится это, чтобы понравиться толпе. Но каждый сам должен решить, верить этим словам или нет. Можно ведь быть внутри толпы, слепо следовать за ней или же попытаться возглавить ее.
— Вам где комфортнее, Сергей?
— Предпочитаю идти впереди. Не убегать, а направлять.
— Получается?
— Надеюсь. Впрочем, на роль вожака не претендую, хотя вижу вокруг много людей, разделяющих те же ценности, что и я, рассуждающих похожим образом. А люмпены останутся такими, каковы они есть, даже если создать им нормальные условия для существования. Замороженные мозги не оттают…
— Вашу классовую ненависть порождает социальное происхождение?
— Скорее память о семидесяти с лишним годах классового фашизма, при котором мы родились и выросли. А происхождение у меня самое что ни на есть обыкновенное, заурядное. В материальном смысле наша семья находилась на стадии чуть выше полной нищеты, хотя родители всю жизнь вкалывали. Отца почти не помню, меня растил отчим, он был строителем, бригадиром электриков. Мама долго работала продавщицей, потом окончила вечерний техникум и стала заведующей магазином. Наверное, ее жизнь могла сложиться иначе, она обожала петь, выступала с детским хором Попова… У мамы до сих пор очень красивый голос, хотя ей уже за семьдесят.
— Значит, любовь к песнопению досталась вам по наследству?
— Тут желания и генов мало, надо много учиться, еще больше трудиться, чтобы музицирование стало профессией. По молодости я этого не понимал.
— Поэтому и стартовали позже большинства коллег по цеху? Вашему «Моральному кодексу» от роду — двадцать лет, а, к примеру, «Машине времени» — за сорок, хотя с Макаревичем вы почти ровесники.
— Андрей начал играть в группе и остался в ней на всю жизнь. Кроме того, Макар сам пишет песни. У меня же комплекс подражания: сочиняю мелодию, а потом терзаюсь сомнениями, оригинальна ли она, не перекликается ли с созданным кем-то ранее. Впрочем, дело даже не в этом. У каждого своя дорога: у одного — прямая, у другого — извилистая. Главное, чтобы обе привели к цели. В 80-е я пробовал себя в разных коллективах, четыре года отработал в суперпопулярном тогда «Автографе», много гастролировал на Западе и был в полном порядке. «Кодекс» сложился в конце 89-го, так вышло…
— Тяжело пробивались?
— Сквозь музыкантов — нет. С трудом преодолевали путь на телевидение и радио. Раньше (да и сейчас тоже, по правде сказать) люди находились в оцепенении, все новое воспринимали, словно кислоту в лицо… Первый клип мы сделали в апреле 90-го, Михаил Макаренков снял песню «Я тебя люблю», а в эфире «Утренней почты» ее удалось показать лишь 12 июля. Да и то благодаря моим знакомствам на телевидении, оставшимся после съемок с «Автографом». В октябре 90-го мы окончательно определились с названием группы и тогда же записали клип «До свиданья, мама».
— Для чего обратились к услугам Бондарчука-младшего.
Фото: Антон Денисов (РИА Новости)
— Да, помогли Федору Сергеевичу сделать первый профессиональный шаг. Он дико волновался! И мы были словно с перепуга. Прикосновение к понятию «Бондарчук» значило для меня много. Это ведь планета, все равно что Лев Толстой! Сергей Федорович снимал тогда очередной масштабный проект, на «Мосфильме» для него соорудили грандиозные декорации, их полагалось демонтировать после съемок, но нам повезло: рабочие не успели. И вот под предводительством Феди, которого на студии все знали и любили, поскольку он, по сути, вырос на площадке у папы, мы ночью нелегально пробрались в павильон и сняли там клип. Сергей Федорович так ничего об этом и не узнал. «Маму» поставили в эфир почти через год, людям с телевидения слова «Выпьем, покурим, посмотрим кино» резали слух. Но деньги за работу Федору мы заплатили сразу.
— Сколько?
— Тридцать пять тысяч рублей.
— А в пересчете на инвалюту?
— Сейчас уже не вспомню, какой курс был, но сумма в любом случае очень солидная. Те деньги имели совершенно иную покупательную способность. Потраченного на клип хватило бы на трое «Жигулей». И на сменную резину осталось бы. Но я в ту пору был, что называется, при копейке. Пока мы с «Автографом» работали в Америке, каждый провернул какой-то бизнес. Советские люди привыкли крутиться и выживать! Словом, я вернулся в Россию с приличными по тем временам деньгами. Думаю, тысяч пятьдесят долларов лежало в чемодане, и я наивно считал, что этого хватит на всю оставшуюся жизнь.
— При правильном вложении, наверное, могло так и получиться.
— В стране под именем Россия вкладываться нельзя, тут получается лишь тратить. И с нуля зарабатывать новое… Мои зеленые тысячи закончились к февралю 91-го. Последние деньги мы с Павлом Жагуном отдали за очередной клип все тому же Федору Бондарчуку. Он служил в Алабине и с оператором Сергеем Козловым придумал использовать для съемок танки, принадлежавшие «Мосфильму». Вывели на картофельное поле шесть Т-34, Саша Петлюра выдал нам из своих запасников какие-то антикварные шинели энкавэдэшников, и в таком виде мы бегали от бронетехники…
— Значит, Бондарчук на вас поднялся? Модным ресторатором заделался, а вы все поете да поете…
— Не стал бы переоценивать наш скромный вклад в дело финансового процветания Федора Сергеевича. Мы чужие деньги не считаем, но если хоть кто-то приподнялся с помощью «Морального кодекса», слава богу. Тем более рестораны у Феди хорошие. Кормят вкусно. А нас нередко и бесплатно. По старой дружбе, так сказать.
— Вам сегодня комфортно на сцене, могиканами себя не чувствуете?
— Не привыкать! Мы даже на старте были старше многих. Сегодня кому-то «Мумий Тролль» кажется доисторическим птеродактилем, а они только осваивали поляну, когда «Моральный кодекс» уже играл на больших площадках. Главное — оставаться молодым в душе. Хотя и про тело забывать не стоит, расслабляться нельзя, форму надо держать.
— Не перебирать.
— Этот этап, к счастью, позади. Жестко боролся с алкоголем более четырех лет — с 1999-го по 2004-й. Воевал до победного конца, битва была суровая, не скрою. Перепробовал все способы — медицинские, церковно-духовные, шаманско-идиотские, хотя убежденный материалист. Ради достижения цели любые средства хороши. Провел девять атак, и лишь последняя увенчалась успехом. Сначала срывался через три месяца, потом продлил паузу до полугода, на каком-то этапе терял бдительность, замахивался стаканом и опять через больницу возвращался к нормальной жизни… Тяжелая история!
— Наверное, было не до музыки?
— Без нее совсем загнулся бы. Случалось, приезжал на концерт из-под капельницы…
— Кино как альтернативу эстраде никогда не рассматривали?
— Я ведь не актер, снимался только в эпизодах. Конечно, любой лошок мечтает стать movie star, я в том числе. Был бы счастлив разгуливать по красным дорожкам, прятаться от папарацци, но мне хватает ума реально оценивать собственные таланты. Хотя Карен Шахназаров на полном серьезе звал сниматься в «Американскую дочь».
— Вы должны были играть вместо Машкова?
— Он вместо меня! Карен долго убеждал, мол, герой картины — ресторанный музыкант, у тебя и внешность подходящая… Я искренне объяснял, что стесняюсь камеры, чувствую себя предельно неловко, когда приходится делать что-то несвойственное. Шахназаров говорил: «Ерунда! Научу». Заставил-таки приехать на пробы и лишь там убедился, что я не шутил и цену не набивал. В итоге в картине сыграл реально крутой актер и сделал это прекрасно. Вот у Ивана Дыховичного в «Копейке» я согласился сняться, поскольку, во-первых, люблю прозу Сорокина в целом и данный конкретный сценарий в частности, во-вторых, роль предложили без единого слова. Не требовалось изображать ничего драматического. Были еще разные «Буратины», «Старые песни о главном», но это, по сути, мюзиклы, наш профиль. Мы там дурачились, а не играли. Трудно отказывать друзьям. Костя Мурзенко делал «Апрель», и я поддался на уговоры произнести две фразы. Нарядили в какой-то нелепый костюм с золотым галстуком. Типа блатной авторитет! Меня по сюжету массирует Дима Дюжев, вчерашний выпускник ГИТИСа. Это одна из его первых ролей, он только начинал сниматься, а сейчас посмотрите, в какого актера вырос! Так сказать, с моей легкой спины… У Феди Бондарчука в «Обитаемом острове» я тоже по дружбе сыграл. То ли Упыря, то ли Волдыря. Другие, наверное, отказались…
— А гонорар имеет значение?
— В таких ситуациях даже не заикаюсь. Когда речь о пении или игре на музыкальных инструментах, другое дело. Это работа! И в рекламу даром не пойду. На такой позор можно решиться лишь за серьезные деньги. Поправьте мое материальное положение, купите квартиру в центре Москвы! Еще на заре 90-х заряжал рекламщикам: 350 тысяч долларов на бочку — и я в вашем распоряжении. Правда, они почему-то больше не перезванивали… Но это шутки, а если серьезно, на жизнь надо зарабатывать тем, что умеешь делать.
— Сегодняшний шоу-бизнес вас не напрягает?
— Каков поп, таков и приход. Хоть с шоу, хоть без него. Кто-то идет на сцену петь и играть, другие — потанцевать под фанеру и деньги со зрителей собрать. Не хочу никого осуждать или обсуждать. Повторяю, каждый делает свой выбор. Производство музыки — занятие затратное. Пять лет назад мы создали компанию «Мазай коммуникейшенс», аккумулировали все, что сделано под лейблом «Морального кодекса», занялись самопродвижением. Это не приносит особых доходов, но сетовать бессмысленно. Надо смотреть на экономическую ситуацию в целом. В России по-прежнему велик удельный вес пиратов, и никакие отчисления при покупке электронных носителей информации делу не помогут. Думаю, этот процент — очередная операция прикрытия по отъему и отмыву бабок. Жулики найдут способ извернуться, начнут ввозить компакт-диски, как одноразовую посуду или что-нибудь подобное, а мы с вами будем платить дополнительный налог, только и всего. В России очень специфическая экономика, откаты в строительстве, по слухам, достигают 75 процентов. В каком еще Гондурасе подобное возможно? Нигде в мире!
— Говорите как дипломированный специалист?
— Да, был момент, решил завязать с музыкой и после армии поступил на экономический факультет МГУ. Однако уже через три месяца создал джазовый квартет, опять взял в руки дудку и больше не выпускал. Так что я не получал диплома. Тем не менее экономикой продолжаю интересоваться, поскольку живу в России, и происходящее здесь касается меня напрямую. Хозяйство, которое десятилетиями разваливалось и продолжает рушиться сейчас, быстро не перестроишь, это ежу понятно, но кое-что, думаю, можно изменить. Не знаю, как вам, но мне не нравится слово «россияне». Выспренное оно, пафосное. Российцы звучит куда симпатичнее. И вполне по-русски! Как итальянцы, канадцы, американцы или китайцы. Это я возвращаюсь к вопросу о том, как корабль назовешь…
— А сформулировать моральный кодекс строителя капитализма по прошествии двадцати лет возьметесь?
— Удар под дых? Ничего мудреного на заказ не выдумаю, все очевидно… Часто люди говорят: судьба! Дескать, происходящее заранее предрешено, ничего не изменить. А прикованный к инвалидному креслу, лишенный возможности двигаться и даже говорить, но продолжающий заниматься наукой гениальный физик-теоретик Стивен Хокинг, которого я считаю личностью номер один среди живущих на Земле, советует внимательно смотреть налево и направо прежде, чем выходить на проезжую часть… Если разобраться, все в наших руках. Надо верить в это и полагаться на свои силы. Не ждать милости. Хорошо бы еще следовать моральной заповеди: возлюби ближнего своего, как самого себя. Вот и все. Это главное условие, чтобы нам было интересно общаться друг с другом и жить. Как ни крути, начинать придется с собственной персоны…
