Вечернее небо набухло весенней грозой. В городе было по-летнему тепло и уютно. Серёжа, молодой филолог с золотыми курчавыми волосами, быстро шагал по улице и хотел успеть домой до дождя.
Это была историческая часть города, здесь сохранилось много домов постройки начала XX века. Почти все они были в ужасном состоянии и соседствовали с двухэтажными деревянными бараками, в которых не было ни водопровода, ни канализации. Так десятилетиями жили и продолжали здесь жить советской закалки люди, русские спартанцы, непобедимые алкоголики!
Сергей перепрыгнул через мерзостную лужу и обогнул проржавелый гараж, на котором краской было написано: «Господа, здесь не сортир!».
— Надо же, — подумал филолог, — даже обращение запятой выделил кто-то, а говорят трущобы-трущобы...
На пожухлой прошлогодней траве, как перхоть, валялись шприцы. Все это тем было печальнее, что находилось в непосредственной близости от центрального проспекта города.
— Боже, что за ужасный анфас Ленинского проспекта? — сокрушался Серёжа, — Полный анфас!
Неподалеку от выгоревшей наполовину избы с прикрытой кое-как соломенной крышей Сергей заметил женщину, опирающуюся на трость. Пропитое лицо ее было изъедено оспинами, а задубевшие губы противно шелушились. Она постоянно убирала свою длинную сальную челку, поседевшую до половины, за ухо, а та все ниспадала и ниспадала, закрывая ее пронзительно ясные голубые глаза.
Женщина уставилась на Сергея:
— Мо... Молодой человек! Можно к Вам обратиться? Будьте так любезны!
— Началось, — подумал Сергей, — денег будет клянчить.
Алкоголики и наркоманы, асоциальные типы часто искали у этого курчавого простого парня сочувствия, но он никогда не подавал и не вступал в долгие разговоры. «Лишних денег нет!», — отвечал он, не дожидаясь вопроса, и шел мимо. Но потрясающей красоты голубые глаза на умирающем от пьянки лице, как взгляд Василиска, пронзали его душу, не позволяя пройти мимо.
— Вы, сударь, не подумайте только, — продолжала она степенно, помахивая зажатой в руке тростью, — что я корысти ради или выгоды для обращаюсь.
— Странно она как-то разговаривает, — подумал филолог и подошел ближе.
— Мне всего-то и надо, с крылечка спуститься!
— Что же с Вами случилось? — удивился Серёжа, подав ей руку.
— Да, вот давеча коленный сустав вылетел, — поясняла женщина, крепко вцепившись в его руку, — сюда-то я добралась, а обратно уже не в мочь.
Женщина, опираясь на трость и руку Сергея, спустилась с крыльца.
— Ну, благодарю Вас, сударь! Давайте лапу! — она протянула ему свою костлявую руку, — Дай, Джим, на счастье лапу мне!
— Такую лапу не видал я сроду, — ответил рукопожатием Сергей.
— Собаке Качалова! — сказала женщина значительно, — Есенина любите?
— Люблю, — ответил тот.
— А ну, прочтите мне что-нибудь? — просила женщина лукаво, увлекая Сергея под ручку, — Вы ведь меня немного проводите, правда? Вон до того домика, — указала она, — тут близко, а там, уж, я сама.
— Конечно, сударыня, — иронично ответил Сергей и начал цитировать, — Ну, целуй меня, целуй! Хоть до крови, хоть до боли...
— Ай!..
— Что случилось? — обеспокоенно спросил он.
— Ай, какие прекрасные строки, — заметила женщина, — Мне раньше муж их читал, — в ее голубых глубоких глазах стояли слезы, — Еще! — требовала она.
Сергей подчинился. Пока они медленно углублялись в трущобы, минуя гаражи и наркоманские лавочки, всё читали друг другу отрывки и рассуждали о есенинском гении.
— Вот скажи мне, — женщина перешла на «ты», — как мог он в 15 лет написать такие стихи: «Выткался над озером алый цвет зари»?
Она настаивала на слове «цвет», и Сергей не стал ее разубеждать. К тому же их короткое путешествие закончилось.
— И Пастернака... Пастернака тоже любите? — спросила она напоследок.
— Люблю! — ответил Сергей, — И многое на память знаю.
— А я это сразу поняла, — призналась женщина, — Простите, по морде Вашей поняла! — она рассмеялась и выкатила на свет божий свои гнилые ломаные зубы.
Сергей уже не видел голубых глаз ее, выражающих глубокую скорбь по отчаявшейся пропитой душе, — один гнилой и ужасающий своей пустотой зев! Женщина махнула клюкой, будто подавала кому-то знак, и через мгновение Сергея сильно ударили по голове. Он упал на весеннюю, жаждавшую дождя, землю и щедро оросил своей кровью прелую траву.
Ночью разразилась гроза.
Ваш Михаил Пеплов
