«Афиша» любит говорить с иностранцами, которые живут и работают в Москве. Перед вами монолог француженки, которая впервые оказалась здесь 10 лет назад, а потом приехала снова и осталась, — об ощущении безопасности, силе московского капитализма, воспитании мужчин и тактичности русских.
Жюли Шацкин
Откуда приехала: Париж, Франция
Чем занимается: директор по маркетингу в Glamcom
Первый раз я приехала в Москву надолго в 2006 году. А за два года до этого впервые побывала в России — изучала в Петербурге русский язык. Тогда мы с друзьями решили также посетить и Москву, сели ночью в поезд и приехали рано утром на вокзал. Было темно, февраль и снег, очередь в метро за билетом была просто невероятная. Москва показалась просто огромнейшим городом, особенно это чувствовалось, пока мы гуляли по Тверской — у этой улицы восемь полос! Мы смотрели вокруг, задрав головы вверх, эти здания были такие высокие и внушительные, что мы даже немного боялись, чувствовали себя очень маленькими. И кругом был огромный поток людей. Мы с друзьями тогда подумали, что нам больше нравится Питер. Московская архитектура показалась очень эклектичной, такой большой бардак: рядом стоят и маленькие старые церкви, и современные здания, и советские.
В Сорбонне я училась сначала истории, а потом международным отношениям, так что немного знала об истории России. Когда нужно было выбирать тему дипломной работы, я выбрала путч 90-х: читала все, что могла найти на французском и английском. Вскоре я поняла, что невозможно узнать страну через кого-то, и решила изучать русский язык в Петербурге. Там я проучилась год и закончила дипломную работу.
Путч и распад СССР оказались невероятно интересной темой — как на уровне политики, так и на уровне общества. Как люди поняли, что после семидесяти лет коммунизма все изменилось и пришел капитализм? А ваш капитализм, кстати, намного сильнее, чем у нас во Франции. Например, магазины и рестораны — у вас они работают с утра до позднего вечера, и многие круглосуточно, а во Франции мы считаем, что человек должен отдыхать и быть со своей семьей по вечерам и в воскресенье. В Москве, если вы хотите поесть в два часа ночи, пожалуйста, а в Париже только два или три ресторана подадут вам еду после одиннадцати. Когда я говорю о силе вашего капитализма, я имею ввиду именно это: в России мы можем видеть либерализм, а во Франции царит государство всеобщего благосостояния. Еще один пример: в России можно поменять работу за 15 дней, а во Франции это занимает два месяца. Поэтому в России компании могут быстро как сокращать свои команды, так и нанимать сотрудников — в зависимости от состояния бизнеса. Но, конечно, у каждой системы есть свой плюсы и минусы.
Фотография: Маша Кушнир
После того как я закончила университет, у меня появилась возможность пройти стажировку в посольстве Франции в России. После этого я решила, что если смогу найти работу, то позволю себе остаться. Я нашла — и до сих пор всегда находила работу. И устроила свою жизнь в Москве.
На стажировку я приехала летом. У меня уже были друзья в Москве — они показали любимые места, ресторанчики, парки, и город как-то очень быстро стал своим. Сначала я жила в центре Москвы, на Тверской, в коммуналке — можно сказать, что у меня есть маленький опыт советской жизни. Там жили семьи и студенты. Было забавно знать все друг о друге и понимать ритм жизни каждого из соседей.
Тогда в Москве мне было не слишком комфортно — скорее для меня это было приключение, возможность что-то узнать о себе. Я по-прежнему француженка в Москве, и так меня воспринимают другие люди тоже: если я занимаюсь маркетингом, то для русских я занимаюсь западным маркетингом. От меня ждут другого, западного видения. Это является моим бонусом и в первое время помогало мне найти работу — было проще встретиться с людьми на высшем уровне: молодую француженку в России они хотели пригласить на интервью или выпить с ней кофе, чтобы лучше ее узнать. Эти нюансы помогали мне, когда в резюме кроме образования не было никакого опыта — сейчас все, конечно же, уже не так, но девять лет назад работало в мою пользу.
У меня никогда не было сложностей в работе из-за того, что я женщина. Было ощущение, что здесь все ровно наоборот. Конечно, когда я работала в посольстве, все было очень официально, мужчины не пожимали руки женщинам. Для меня это было непонятно, казалось, что они меня не замечают. Потом мне объяснили, что в России просто так не принято. Сейчас я уже шесть лет работаю в маркетинге, здесь много молодежи, все замечательно и просто. В России у женщин, если у них есть хороший опыт в своей сфере, возможностей столько же, сколько у мужчин. Женщины здесь, по моему ощущению, не получают меньше денег, чем мужчины, а во Франции это так. В России, если вы хороший специалист и вы доказали это, вам сразу дадут команду и возможность получать хорошую зарплату.
Русские мужчины очень галантны — как десять лет назад, так и сейчас: всегда придерживают дверь, помогают надеть пальто, дарят цветы на свидании. Если я спускаюсь по лестнице с коляской или чемоданом, хотя бы один мужчина подойдет помочь — мне кажется, это не вопрос феминизма, но вопрос воспитания и уважения. Во Франции о помощи нужно просить, а в России мужчины всегда помогают сами.
Фотография: Маша Кушнир
Москва мне очень нравится тем, как выглядят горожане. Я обожаю русских женщин — они всегда на каблуках, с макияжем и маникюром. Десять лет назад я очень удивлялась, когда видела в парках в воскресенье женщин на каблуках, думала, зачем им нужно в выходные делать это, а потом поняла, что, может быть, они идут на свидание. Тогда все было чуть-чуть вульгарнее: слишком много помады, слишком много короткого, но сейчас все изменилось. Мне нравится смотреть на людей, которые выходят из театра — я живу недалеко от «Современника»: все хорошо одеты и выглядят счастливыми. Сегодня в Москве можно встретить кого угодно, даже бизнесвумен, в джинсах и балетках, а десять лет назад этой обуви здесь не было. Сейчас же многие, совсем как в США и Европе, идут в офис в балетках, а потом переобуваются.
Иногда русские задают мне немного бестактные вопросы, но, может быть, это происходит оттого, что я француженка и им очень интересно узнать, как же я здесь живу. Когда я сажусь в такси, со мной обязательно разговаривают, спрашивают, есть ли муж и дети, никто не стесняется. Меня спрашивают, сколько я плачу налогов во Франции, а сколько здесь и где лучше жить. Я с удовольствием отвечаю — мне приятно такое своеобразное внимание.
Я чувствую, что здесь я представитель особой культуры. Как только люди узнают, что я из Франции, мне сразу же говорят: «О-о-о же не манж па сис жур». Вспоминают литературу и кино. Когда я была студенткой, у меня было ощущение, что русские люди знали нашу литературу лучше, чем я, — читали всего Гюго и Дюма. Смотрели много фильмов. Мы близки в своей культуре, хотя вы и знаете нашу культуру лучше, чем мы знаем вашу, — это всегда приятно, даже когда есть трудности на уровне политики.
При этом политических трудностей на себе я не ощущаю — разве что денег стало в два раза меньше. Я часто езжу во Францию к родным и в последний отпуск остро это почувствовала. Хотя сейчас кризис везде. Жаль, что больше нет французских продуктов, но это не угроза для жизни — цены, конечно, увеличились, но в принципе мы живем как раньше. А французские сыры я и раньше в России почти не ела — во Франции они вкуснее и дешевле, чем здесь.
Мне очень нравятся русские блюда и кухня. Когда приехала сюда, не знала, что в чай можно положить варенье. Что гречневую кашу можно тоже есть с вареньем. Помню забавную историю: на Пасху мы всегда едим шоколадные яйца, я так хотела шоколадное яйцо, а мне здесь предложили обычное твердое яйцо, как в салате, я была даже немного растеряна. Я обожаю «Красный Октябрь», эти маленькие конфеты, которые остались в старом дизайне, сырники и творожок, особенно когда добавляешь в них сахар, сметану и варенье — все сразу. И что зимой можно есть жирное, потому что нужна энергия.
Москва, конечно, не такой красивый город, как Париж или Питер, но это тот город, который нужно узнать — и после этого становится приятно тут жить. Здесь такая энергетика, все время происходит что-то новое, всегда случаются приключения. Мне кажется, что все идет к лучшему: люди стали чаще улыбаться, появилось много пешеходных улиц и даже специальные дорожки для велосипедов.
Фотография: Маша Кушнир
Москва постепенно становится похожей на любой большой город. Есть места с хорошей музыкой, куда со всего мира приезжают отличные диджеи, а внутри достойный декор. В ресторанах теперь спрашивают, все ли хорошо, все ли понравилось, а десять лет назад об этом никто не заботился — как будто это была ваша собственная проблема. Качество жизни становится все лучше и лучше, появляется много симпатичных проектов со свежими российскими продуктами, даже у нас не всегда очевидно, откуда берутся те или иные продукты, что у них внутри, а у вас об этом начинает заботиться все больше и больше людей.
У меня есть ощущение, что здесь я в безопасности. Даже не помню, чтобы чувствовала себя когда-нибудь тут некомфортно — даже когда еще не было «Яндекс.Такси» и приходилось останавливать машину на улице, ехать с незнакомым мужчиной. Конечно, как и везде, в Москве могут украсть сумку, но с моими знакомыми такое случалось нечасто — а в Париже нельзя даже спокойно положить телефон на стол, когда вы сидите на террасе.
Единственный минус — это климат. В Москве я поняла, как сильно влияет солнечный свет на жизнь человека, на его настроение. Но мы с этим научились справляться: как и многие русские, во время длинного отпуска едем в Азию или туда, где солнце. Зимой начинаем работать чуть позже, в 10 утра, — в Европе такой практики просто нет. Зима длинная, но все равно все идут на улицу кататься на коньках или лыжах. Во Франции зимой кажется, будто жизнь остановилась.
Меня до сих пор удивляет, как много здесь суеверий: даже если мы опаздываем на поезд, нужно посидеть спокойно минуту, а только потом пойти. Если вы забыли что-то дома, нельзя вернуться, нужно идти к друзьям, чтобы они дали вам то, что вы забыли. Когда забыли что-то дома и все-таки вернулись, нужно посмотреть в зеркала, а еще смешно, что нельзя целоваться и прощаться, если один находится внутри квартиры, а другой на улице. Вот такие удивительности.
Я не думаю, что русские пессимисты — они фаталисты, часто говорят: «Поживем — увидим». В бизнесе это тоже есть — редко люди могут представить себе, как их проект будет выглядеть через год, как компания будет расти. Может быть, это менталитет, может быть, кризис, а может быть, история — все вокруг привыкли, что могут сегодня положить деньги в банк, а завтра они исчезнут. Но вы очень сильные, можете бесконечно начинать все заново. Один раз у меня был такой случай: сломался компьютер, а я решила восстановить жесткий диск и забрать фотографии. Тогда моя коллега сказала мне: «Жюли, жизнь продолжается, зачем нужно сохранять то, что было раньше?» Я так не могу: до последнего буду искать решения, проверять все возможные способы исправить ситуацию. Конечно, русские не всегда оптимистичны, особенно если кризис затягивается, но они понимают, что все-таки нужно жить дальше, ходят на вечеринки и в рестораны. Не важно, что было днем: вечером вы можете общаться с друзьями, пить и наслаждаться жизнью.
