Амнезия — это частичная или полная потеря памяти. В зависимости от того, что человек забывает, ее делят на разные типы — их насчитывается более десяти. Самая распространенная — ретроградная, когда стираются все или многие из воспоминаний, предшествующих амнезии. Именно такую амнезию заработал себе Чейз Эмброз — он забыл и маму с папой, и лучших друзей, и свой статус капитана футбольной команды, и всех, кого он травил в своей школе.

Второе место делят антероградная и конградная амнезии. В случае с первой человек не помнит, что происходило после заболевания, но может помнить, что было до. Случись такое с Чейзом, он забывал бы только недалекое прошлое или планы на недалекое будущее после травмы: что он ел на завтрак, по какому предмету завтра контрольная. При конградной амнезии провал ограничивается только периодом получения травмы — моментом, когда Чейз грохнулся с крыши, и тем, что незадолго до падения этому предшествовало.

В числе причин амнезии — органические (травма головы, как у нашего героя, заболевание мозга, алкогольное или наркотическое отравление) и психологические, когда мозг вытесняет воспоминания о травме — но Чейзу, который до падения держал в страхе всю школу, такая травма не грозила.

С психологическими причинами все понятно — с этим работают психологи и психоаналитики, могут помочь гипноз и трансовые практики. Это те воспоминания, которые можно «достать», просто часто на это требуется много времени. А вот с амнезией, вызванной органическими причинами, все неоднозначно.

Зачастую шансы вернуть память очень велики. Проводится терапия основного заболевания, спровоцировавшего нарушения памяти (при черепно-мозговых травмах, опухолях, психических отклонениях) и назначается прием лекарств, которые улучшают память, концентрацию, способствуют питанию мозга. Кроме этого, пациенту прописывают витаминно-минеральный комплекс для обеспечения организма всеми необходимыми микроэлементами; проводятся сеансы психотерапии.

Но многих беспокоят еще два вопроса:

1. Можно ли симулировать амнезию?
2. Можно ли из-за нее стать другим человеком?

«Если речь о функциональной амнезии, ее нельзя диагностировать инструментальными методами (МРТ, ЭЭГ и проч.), — объясняет психиатр Анна Портнова. — Однако у нее есть четкие симптомы, и психиатр сможет понять, притворяется ли ребенок или у него действительно психическое расстройство. Но даже если человек утратил все воспоминания, стержневые качества личности все равно сохраняются. А вот при тяжелом повреждении головного мозга индивидуальные личностные черты могут утрачиваться».

«Только амнезия при тяжелых неврологических заболеваниях, таких, например, как болезнь Альцгеймера, сопровождается глубокими изменениями личности, — соглашается медицинский психолог, сотрудник лаборатории им. В.Б. Швыркова Института психологии РАН Всеволод Агарков. — Однако основная причина этих изменений, как и амнезии, — органический патологический процесс в мозговом субстрате, приводящий к гибели нервных клеток и необратимому нарушению нейронных связей.

Генерализованная диссоциативная амнезия, когда человек забывает свое прошлое, тоже может повлечь серьезные изменения в его функционировании, так что у людей, которые знали его прежде, может сложиться впечатление, что перед ними кто-то другой».

Именно это с Чейзом Эмброзом и произошло — он действительно стал другим человеком. Но! В отличие от реально заболевших людей, наш парень изменился в лучшую сторону, став добрее, внимательнее, умнее и талантливее. И, вспомнив в конце концов все, что составляло его жизнь, сознательно решил отказаться от прошлого и продолжить новую счастливую жизнь, шанс на которую он получил столь нетривиальным образом

«РЕСТАРТ», ФРАГМЕНТ КНИГИ 

Доктор Куперман говорит, что у меня амнезия. Тяжелая ретроградная амнезия — такая болезнь, когда не помнишь ничего из того, что произошло до какого-то события. Для меня таким событием стал полет с крыши.

— Я знаю, что такое амнезия, — отвечаю я доктору. — Но как так получается, что я помню это ученое слово, но забыл собственное имя? Не помню родителей? Не понимаю, как я вообще очутился на крыше?

— Про крышу все просто, — встревает парень; мне тут же объясняют, что это мой старший брат, что зовут его Джонни и он приехал из университета на каникулы. — У тебя в комнате есть слуховое окно. Сколько тебя помню, ты любил лазать через него на крышу.

— И меня не предупреждали, что я могу свернуть себе шею?

— Сначала предупреждали, — говорит моя мать. — А когда тебе исполнилось шесть, я решила, что раз ты до сих пор не свалился, то теперь точно не свалишься. Ты был такой спортивный…

— Амнезия — штука загадочная, — продолжает объяснения доктор. — Особенно если она, как у тебя, наступила в результате травмы. Мы пока еще плохо знаем, за какие жизненные функции отвечает та или иная область мозга. У одних пациентов теряется долговременная память, у других — кратковременная. Третьи утрачивают способность переносить информацию из долговременной в кратковременную. У тебя, по всей видимости, стерлось из памяти только то, что касается твоей личности и событий твоей жизни до падения с крыши.

— То есть мне страшно повезло, — мрачно усмехаюсь я.

— А ты не смейся, — говорит доктор Куперман. — На самом деле ты помнишь не так уж мало. Ты сохранил способность свободно передвигаться, разговаривать, ходить в туалет. Тебе что, приятнее было бы всему учиться?

Про туалет — это важно. Мне сказали, что я четыре дня провалялся в коме. Как я все это время обходился с туалетом, неизвестно. Ясно только, что все как-то устроили без моего участия. Как именно — мне, наверное, лучше не знать.

Доктор проверяет показания монитора, записывает что-то в историю болезни, а потом говорит, пристально глядя на меня:

— Ты точно совсем ничего не помнишь? Ничего из того, что было с тобой раньше?

Я снова напряженно вглядываюсь в пустоту, занявшую место моих воспоминаний. Это как полезть в карман за вещью, которая должна там быть, но ее там нет. Только вещь, которой нет, не ключи и не телефон, а вся твоя жизнь целиком. Тебе непонятно, досадно и страшно.

Я изо всех сил напрягаю мозги. Ну же, давай! Ты ведь не только что родился на свет. У тебя в жизни полно всего было и до этой дурацкой комы.

И тут в голове возникает смутный образ. Я сосредоточенно всматриваюсь в расплывчатые черты.

— Что-то вспомнил? — взволнованно спрашивает Джонни.

Картинка становится все четче, и наконец я различаю девочку, маленькую, лет, наверное, четырех, в синем платьице с белыми кружевами. Вокруг нее что-то вроде сада — во всяком случае, какая-то зелень.

— Да, девочку… — говорю я осторожно, чтобы не рассыпать картинку.

— Девочку? — Куперман вопросительно смотрит на мою маму. — У Чейза есть подружка?

— Нет, насколько я знаю, — отвечает мама.

— Вы не поняли, — раздражаюсь я. — Девочка совсем маленькая.

— Элен? — спрашивает мама.

Это имя я слышу впервые.

— Кто такая Элен?

— Дочка нашего отца, — подсказывает Джонни. — Наша сводная сестра.

Отец. Сестра. С этими словами должны быть связаны воспоминания. Я пытаюсь нащупать их, но напрасно. Моя память как черная дыра. В ней наверняка полно всего, но ничто не может вырваться наружу.

— Они с сестрой близки? — спрашивает Куперман.

У мамы аж кривится лицо.

— Сразу после того, как это случилось, мой бывший муж раскричался, мол, это я во всем виновата, и чуть не разгромил приемное отделение. Но потом, доктор, пока Чейз лежал в коме, вы видели, чтобы он хотя бы раз сюда пришел? Вот-вот. То есть вы понимаете, какие отношения у моих мальчиков с их отцом и его новой семьей.

— Я не знаю никакой Элен, — говорю я, едва мама заканчивает. — Я вообще никого не знаю. А у той девочки светлые волосы, и одета она в синее платье с кружевами. Нарядное, как будто собралась в церковь или в гости. Но помню я только ее, а больше ничего.

— Это точно не Элен, — уверенно говорит мама. — У нее волосы темные, как у ее матери.

— Доктор, я сошел с ума? — спрашиваю я у Купермана.

— Ничего подобного, — отвечает он. — Если ты помнишь девочку, значит, память не стерлась окончательно. Ты просто потерял к ней доступ. Воспоминания обязательно вернутся — если и не все, то многие. И эта девочка — твой ключ к ним. Старайся побольше думать о ней, о том, кто она такая и что в ней такого особенного, что, забыв вообще все, ты вспомнил именно о ней.