Израильтянин Йоав убегает со своей родины во Францию. В первый день в Париже он заселяется в чужую брошенную квартиру, где у него крадут все вещи. Он ищет помощи и чуть не умирает от переохлаждения, но его спасает богемная парочка, живущая рядом: Эмиль мнит себя писателем, но почти не пишет, а Каролина – гобоистка в местном оркестре. Новые друзья дают Йоаву одежду, айфон и пачку денег. С этого момента он начинает свои попытки выдавить из себя израильтянина, чтобы стать французом.
«Синонимы» в этом году удостоились главного приза – «Золотого медведя» – на Берлинском кинофестивале. Фильм, который на первый взгляд кажется ужасно раздражающим, на поверку оказывается глубоким и тонким – каким, собственно, и стоит быть победителю крупного кинофестиваля.
Картина открывается крупным планом спины главного героя, и это своего рода предупреждение. Камера в этом фильме ведет себя совершенно нетипично, ломая все каноны и правила съемки и построения композиции. Она трясется, фиксируется не на главных объектах, а динамичные сцены могут вмиг смениться длинным неподвижным планом. От всего этого вначале возникает дискомфорт, когда, к примеру, хочется увидеть сцену, а показывают только часть тела героя. Но стоит привыкнуть – и становится понятно, сколько эмоций в фильме передается с помощью инструмента, который зритель даже не видит.
Йоав пытается стать своим во Франции. Он отказывается говорить на родном языке и учит французский – по купленному в магазине словарю, выписывая и заучивая синонимы к найденным словам. При этом, как ни парадоксально, чем сильнее он старается, тем больше в нем проступают родные черты, которых он так отчаянно сторонится. Он начинает ненавидеть Францию с ее просвещенными манерами, феминизмом, снисходительным отношением к мигрантам и атеизмом, но все же продолжает ломиться в эту дверь, даже когда она оказывается для него заперта.
Да, перед нами не настоящая Франция и не настоящие французы. Все персонажи в фильме, кроме главного героя, – совершенно не живые люди. Это претенциозные и порой плоские фигуры, словно вышедшие то ли из античных мифов, то ли из литературных шедевров восемнадцатого столетия. Вот Майкл, которого даже в фильме сравнивают с Гектором из Трои, вот Эмиль – «четверть Гюго», вот Каролина, совсем как у Мопассана. Они все не настоящие, но это лишь подчеркивает ту глубокую пропасть, которую Йоав пытается, но никогда не сможет перепрыгнуть. Страх, смятение, уверенность – все эмоции, переживаемые главным героем, удается передать исключительно движением камеры и нестандартной композицией кадра.
При этом «Синонимы» ни слова не говорят о политике, религии или феминизме. Это история о более тонких и глубоких материях – таких, как язык, воспитание, культура и смыслы. Чтобы стать настоящим французом, требуется не только выучить язык и сдать экзамен – требуется значительно изменить себя. Но человеку, выросшему в Израиле – стране, которую главный герой называет одновременно злой, жуткой, плачевной, ограниченной (и еще многими другими эпитетами), – это сделать практически невозможно. Невыносимо тяжело отказаться от своих корней и принести новой стране в жертву то, что делает тебя тобой. Даже если жить в современной европейской стране с ее благами и удобствами хочется куда больше, чем на покинутой родине.
«Синонимы» повествуют вовсе не о проблемах несчастных мигрантов и жестоких, не пускающих их к себе европейцев, равно как он не говорит и о диких мигрантах и мягкосердечных французах. Такая постановка вопроса кажется сама собой разумеющейся. Но все политические проблемы отходят на второй план, когда на первый выходит культура – и неумение из-за соответствующего воспитания и традиций говорить друг с другом на одном языке. Сколько бы синонимов ни было в активном запасе.
Павел Соломатин
Источник
