В Стокгольме очень много мужчин среди бела дня гуляет по городу с колясками. У нас они тоже гуляют, но их все-таки мало. А там — просто толпы.
Объясняется это поразительное явление тем, что в Швеции специально для отцов введен оплачиваемый отпуск по уходу за ребенком. И условия, на которых его дают, таковы, что почти все такой отпуск берут.
Сначала — когда рождается ребенок — отец сразу получает десять выходных дней. Это еще не сам отпуск, а так, прелюдия. За эти десять дней родители вдвоем налаживают жизнь своей увеличившейся семьи. Потом кто-то выходит на работу, а кто-то остается с малышом. Обычно, конечно, мама, поскольку она кормящая.
Весь оплачиваемый отпуск по уходу за ребенком — 480 дней. Его обычно делят — мать берет первые месяцы, потом наступает очередь отца.
Тот, кто сидит с ребенком, получает каждый месяц 90% от своей зарплаты (большая часть этих денег выплачивается государственной администрацией социального страхования, часть платит работодатель родителя и еще часть — обычно это 10% — муниципалитет, где проживает семья).
60 дней из 480 обязательно должен взять отец. Мать вместо него их взять не может. Если отец не берет, мать может сидеть дома сколько угодно, но платить ей будут только за 420 дней. Поэтому вот эти свои 60 дней берут все отцы — деньги-то жалко терять! Но многие берут и больше — пять, шесть, семь месяцев.
В прошлом году 24% всех «родительских» выплат получили отцы. Много! Но шведское правительство стремится довести эту цифру до 50, чтоб женщины и мужчины в Швеции сидели дома с малышами точно поровну.
Мужчин даже стимулируют бонусами, чтоб они подольше оставались с детьми: если отец берет больше 60 дней, он получает прибавку к своим обычным выплатам — 100 шведских крон за каждый день.
100 крон — это около 500 рублей по сегодняшнему курсу. За месяц набегает примерно 12 тыс. руб. Это плюс к 90% от обычной зарплаты, которую отец получает, когда работает.
В нашей стране, для сравнения, полностью оплачиваемый декретный отпуск — 140 дней. 70 дней до родов и 70 — после. Взять его, понятно, может только мать. После того как ребенку исполняется 70 дней, отпуск заканчивается, но если мать или отец берет отпуск по уходу за ребенком, на него выплачивается пособие. Минимальное — около 3 тысяч рублей в месяц. Максимальное — около 15 тыс. руб.
У шведов 12 тыс. руб. — это только довесок к тому, что платят родителю, когда он сидит с малышом. А у нас целиком все месячное пособие — примерно такое же. В лучшем случае. А в худшем — в четыре раза меньше.
Неудивительно, что в Швеции один из самых высоких уровней рождаемости в Европе. И он растет: в 2011-м в стране родилось 111 770 детей, в 2012-м — уже 113 822.
ОНО В ДЕТСКОМ САДИКЕ
Правительство стимулирует отцов наравне с матерями заботиться о детях в рамках реализации государственной программы ликвидации гендерного неравенства.
Важно отметить, что это именно государственная программа, а не отдельные, фрагментарные меры.
Ее цели, утвержденные парламентом в 2006 г. — очевидны и в то же время фантастичны:
1) мужчины и женщины должны иметь одинаковую власть и влияние в обществе;
2) они должны быть экономически независимы;
3) они должны поровну делить между собой всю работу по дому;
4) мужчины, как физически более сильные, не должны применять силу в отношении женщин.
Чтобы эти цели приблизить, правительство обязано принимать соответствующие меры. И оно их принимает. Причем каждая мера — реформа, закон или поправка к нему — готовится несколько лет и вводится постепенно, пошагово, а промежуточные результаты постоянно анализируются, позволяя корректировать движение.
Введение отцовских отпусков и постепенный рост их привлекательности — наглядный пример того, как это происходит: как сажаются зерна и какие они приносит плоды.
Залог успеха, конечно, еще и в том, что зерна сажаются в подготовленную почву.
В Швеции, как и везде, веками бытовали представления о том, что предназначение женщины — хранить домашний очаг, а мужчины — работать и обеспечивать семью. Пока эти стереотипы не изжиты, никакого гендерного равенства, разумеется, не получится. Поэтому борьба с ними начинается даже не со школы, а с детского сада. У всех детей одинаковые игрушки, одинаковые занятия и задания. В Стокгольме даже есть детский сад, где в порядке эксперимента всех детей называют в среднем роде — не он, не она, а оно.
В школах Швеции идеи гендерного равенства закрепляются окончательно. В будущем девочки видят себя работающими. Никто не мечтает выйти замуж и сидеть дома, растить детей.
Любые намеки на разделение жизненных ролей по половому признаку строго пресекаются государством. Три года назад по требованию шведского омбудсмена по рекламе компания по производству детских игрушек была оштрафована за каталог, в котором девочки играли в розовые домики, а мальчики — в машинки. Теперь компании детских товаров крайне осторожны в вопросах пола. На прошедшее Рождество, например, крупнейший сетевой магазин игрушек заманивал к себе покупателей рекламой, где был изображен мальчик с коляской в костюме «человека-паука» и девочка в наряде принцессы с машинкой.
«Отношение к «природному» предназначению мужчин-женщин изменилось на моей памяти. Стоило государству начать над этим работать, и стереотипы стали сыпаться, — поделилась своими наблюдениями писательница Барбро Хедвалл, изучающая гендерные вопросы. — И это очень продуктивно для нашей страны, поскольку равенство мужчин и женщин не только делает ее более демократичной, но и влияет на экономику. Она становится более эффективной. Ведь женщины более образованны, чем мужчины (60% выпускников шведских универстетов в прошлом году — женщины, 40% — мужчины. — Авт.). Но они тонут в домашних делах и поэтому вкладывают в экономику меньше, чем могли бы. Это неразумно. Все должны работать — в этом секрет «скандинавской модели»: страна может быть богата только работающими людьми».
KINDER, KUCHE, KIRCHE
Конечно, было бы неправильно говорить, что шведы полностью изжили сексистские стереотипы. Как и везде, там есть разные люди, и в узком кругу они могут поговорить о том, что бабам нельзя доверять мужские обязанности, поскольку у них «маленький мозг». Но публично такие идеи никогда не высказываются.
«Если какой-то политик позволит себе открыто усомниться в том, что женщины и мужчины равны во всех отношениях, на этом его карьера закончится», — заверила меня Сара Ломберг, журналистка ежедневной газеты Svenska Dagbladet.
Но это касается публичной риторики. А в жизни равенства между мужчинами и женщинами все-таки нет.
Как рассказала Сара Ломберг, Svenska Dagbladet в этом году попробовала провести эксперимент: в каждом номере газеты публиковать равное количество фотографий мужчин и женщин с указанием их имен и фамилий.
Фотографии в СМИ подписываются, если изображенные на них люди выступают в роли ньюсмейкеров, экспертов или героев общественно значимых событий. Газета сознательно стремилась, чтоб в каждом номере у нее было поровну «героев» обоего пола. «Но, несмотря на все наши старания, — сказала Сара, — у нас это получилось всего одну неделю в году».
Это была рождественская неделя, бедная на события. Поэтому в газете освещались преимущественно «домашние» темы — кулинарные рецепты, украшения для дома, подарки, семейные развлечения — и в роли героинь и экспертов отлично вписывались женщины. В обычные же, непраздничные, недели подписанных фотографий мужчин в газете приходилось ставить гораздо больше — процентов семьдесят. Потому что объективно не было женщин, которыми их можно было бы заменить.
ЛОЖКИ ДЕГТЯ
Газетный эксперимент с фотографиями объективно доказывает, что шведские женщины по влиянию в обществе пока еще все-таки далеки от мужчин. Хотя для того, чтоб увеличить их влияние, делается действительно очень много.
Несмотря на то что для структур государственного управления гендерных квот не установлено, в риксдаге (парламенте Швеции) почти поровну депутатов-мужчин и депутатов-женщин. В муниципальных органах управления 42% работников — женщины, то есть в выборных органах власти равенство, в общем, соблюдается.
В правительстве 12 министров-женщин и 10 министров-мужчин плюс премьер-министр — он тоже мужчина. В принципе правительство тоже выглядит равновесным. Однако с 94-го на премьерском посту не было женщин, и те министерские посты, которые они сейчас занимают, — в основном второстепенные.
В Швеции законом запрещено платить за одну и ту же работу мужчинам больше, чем женщинам. Им платят одинаково, и есть даже специальное ведомство, которое за этим следит. Тем не менее женщины в среднем зарабатывают на 15% меньше, потому что чаще берут больничный (в прошлом году 60% денег за больничные получили женщины) или работают неполный день (34% всех работающих женщин).
Также действует закон о том, что в государственных компаниях 40% руководящих постов должны занимать женщины. И они таки их занимают. Однако, по мнению директора департамента стокгольмской экономической школы Карен Холмквист, здесь тоже не все однозначно. На руководящие посты назначают в основном 30–40-летних женщин, хотя женщины 50–60 лет более опытны и лучше бы выполняли работу. Происходит это потому, что выбором кандидатур занимаются по большей части мужчины-руководители, и им хочется видеть на совещаниях вокруг себя женщин помоложе. То есть некий сексистский «душок» и сюда все-таки проникает, хотя, казалось бы, все щели заткнуты.
В частном секторе ситуация хуже. Женщин там меньше, чем мужчин, — 37%, женских начальников еще меньше — 28%, а в высшем руководстве они вообще огромная редкость. Из 231 компании только у 7% генеральный директор — женщина.
Карен Холмквист, однако, отмечает, что пропорция женщин и мужчин, занимающихся своим бизнесом, примерно одинаковая во всех странах: и в богатых, и в бедных: «Видимо, в этом есть что-то, касающееся гендера. Какие условия женщинам ни создавай, но свой бизнес они начинают реже, чем мужчины. В Швеции всего 25–30% частных компаний созданы женщинами, и только две из них — крупные. Причем обе ориентированы на женщин. Одна — Gudrun Sjoden — занимается производством женской одежды, другая — Faces Stockholm — косметикой».
ОТ УБОРЩИЦЫ ДО ШАХТЕРА ОДИН ШАГ
Государство не может диктовать частному бизнесу, кого брать на работу, а кого назначать начальником. Там все вопросы решаются исходя из экономической выгоды. Если женщины выгодны — их берут, и если они справляются и все у них получается, их примеры укрепляют в обществе веру в то, что мужчины и женщины равны и нет ничего такого, что одни могут, а другие — нет.
В компании Boliden женщины работают шахтерами и водителями тяжелых машин — грузовиков, тягачей, бульдозеров. Это одна из ведущих добывающих компаний в Европе. Занимается поиском и разработкой месторождений, добычей и производством цветных металлов. Штат — 4800 человек, 17% из них — женщины.
«Месторождения, на которых работает Boliden, на севере, в малонаселенных местах, — объяснила Анн-Кристин Тунехед, директор по кадрам компании. — Людские ресурсы у нас небольшие, и мы не можем никем пренебрегать. Лет десять назад на одном месторождении у нас возник кадровый кризис — не хватало шахтеров. И тогда мы предложили женщинам-уборщицам, которые работали у нас и все равно спускались вниз, чтоб прибирать там помещения, переквалифицироваться. Они согласились, прошли обучение и с тех пор работают шахтерами. Очень довольны».
Помимо женщин-шахтеров в компании еще масса женщин заняты традиционно «мужской» работой. 17% геологов и 27% водителей тягачей — женщины, и если бы компания не начала в нужный момент активно их привлекать к «мужской» работе, не факт, что ей бы удалось добиться экономического успеха.
«Мы буквально заставляли управляющих нанимать на «мужские» места женщин, — рассказала Анн-Кристен. — Чтобы они чувствовали себя равноправными работниками, мы делали все, что позволяет закон, и даже чуть больше. Мы ввели специальный курс для управляющих, чтоб обучать их этике обращения с женщинами. Раз в два года проводили и проводим опросы сотрудников, чтоб знать, что их не устраивает. Мы заставляли мужчин брать «родительские» отпуска, даже если они сами не очень хотели. У нас в такой отпуск уходил даже генеральный управляющий производством, и все тогда возмущались, а сейчас это норма. Мы постоянно следим, чтоб не было сексуальных посягательств. У нас действует система, отслеживающая порносайты в Интернете: если мы увидим, что кто-то из наших работников смотрит порнографию, его сразу уволят».
В прошлом году Boliden получила профсоюзную премию Guldnappen, которая вручается за «дружелюбное отношение к родителям». На эту премию компанию номинировала женщина, которая пришла устраиваться на работу в Boliden и призналась, что беременна. Это значило, что ближайшие год-полтора ей придется сидеть дома, а компании — оплачивать ей отпуск. «Нас устраивает ваш уровень компетентности. Это главное, мы вас берем», — ответили ей.
ПОСЛЕСЛОВИЕ
Я не представляю, чтоб беременную женщину, за которой «никто не стоит», в нашей стране осознанно взяли на работу — хоть в частную компанию, хоть в государственную.
Мужчин, которые у нас будут хотя бы два месяца сидеть с малышами, я тоже представляю с трудом. Кстати, на сайте Росстата по ним нет никакой статистики. Есть таблица, из которой следует, что в среднем с детьми у нас сидят 18–19 месяцев. Но там данные только по женщинам.
Реклама, которую показывают по нашему телевизору, строится сплошь на гендерных стереотипах. Зрителям, которые ее смотрят, втемяшивают в головы, что женщинам положено «еще белее» стирать белье, а мужчинам — мчаться на мощном джипе в неведомые дали.
В Госдуме женщины-депутаты составляют 14%.
Из 29 членов правительства женщин всего две: вице-премьер Голодец и министр здравоохранения Скворцова.
Наши бабушки до последнего тянут лямку — пашут как лошади и на работе, и дома. Наши девушки так жить не хотят: они мечтают выйти замуж «за богатого» и не работать вообще.
И абсолютно никого это все не волнует. Ни власть, ни народ. Ни мужчин, ни женщин.
Шведы — вон рядом, два часа лету. У них государственная задача — уравнять мужчин и женщин, чтоб экономика страны могла эффективно развиваться. А у нас не то что государственной задачи такой нет — у нас даже статистики соответствующей не ведется. Никому это неинтересно. Вот что удивительно.
P.S. Автор выражает благодарность Swedish Institute за помощь в подготовке данной статьи.
материал: Юлия Калинина
