Елена Лядова уверена, что в отношениях расслабляться не стоит, а играть недавно ушедших личностей опасно. Об этом актриса рассказала «Известиям» перед выходом в прокат нового фильма, в котором она снялась вместе с супругом Владимиром Вдовиченковым.
— Когда вы с супругом вместе работаете на съемочной площадке, бывает, что рабочие дискуссии продолжаются дома за ужином?
— Мы с мужем творческая семья, наша профессия — часть нашей жизни. Конечно, мы не можем ее взять и оставить за дверью — всё несем в дом. Тем более мы интересуемся творческой жизнью друг друга — эти темы всегда фигурируют в домашних обсуждениях. Конечно, дома мы стараемся не быть актерами, но куда ты денешь свою натуру и свои интересы, если свербит? (смеется)
— Как правило, вы играете роли обычных женщин с непростыми судьбами. А есть желание сыграть, например, реально живущего человека?
— Нужно аккуратно браться за такие работы, потому что всегда есть опасность обидеть человека неточным попаданием, своей художественной прикрасой. Часто бывает, что сам человек не настолько ярок, как его изображают. Это и правильно, потому что на скучное и смотреть скучно, режиссеры и артисты всегда ищут острые, выпуклые моменты в судьбе и усиливают их, чтобы зрителю было любопытно следить за персонажем, за его характером, находить там что-то новенькое. Поэтому, я боюсь, что наши прикрасы ныне живущих людей могут им просто не понравиться.
Также, на мой взгляд, есть некая опасность играть недавно ушедших великих личностей — они еще недалеко улетели, и можно от них получить. Мне больше любопытны не совсем реальные, частично выдуманные образы, или же те, о которых мало известно. Я, например, играла одну из возлюбленных Максима Горького. Был большой телевизионный фильм «Плен страсти», где мне досталась роль Муры — Марии Закревской-Бенкендорф-Будберг. Это реальный персонаж, но как она выглядела, что собой представляла, никто сегодня точно не знает.
— Насколько часто вам предлагают проекты, которые вам не нравятся?
— Постоянно. То, где я снимаюсь, — сухой остаток. От остального решительно отказываюсь. Разный материал присылают: и легкий жанр, и тяжелые истории. Всё дело в сюжете, в характере, который заложен в герое, плюс продакшн сейчас очень важен — кто это делает, какими средствами. Составляющих много, поэтому пазл не всегда складывается. У меня есть внутренняя чуйка, интуиция. Иногда я отказываюсь, так как не чувствую, что мне нужно там быть.
— Решения принимаете всегда сами или вам кто-то советует?
— Всегда руководствуюсь собственными ощущениями. Конечно, мне бы хотелось иметь больше интересных проектов, но их не так много в принципе и не все интересные предлагают именно мне.
— Бывало, что смотрели фильм и расстраивались, что на роль пригласили не вас?
— Такого, пожалуй, не было. Давно был проект, на который я пробовалась, а утвердили другую актрису. Но она действительно справилась с этой ролью лучше, чем если бы это делала я. Да, мне бы хотелось принять участие, но в результате я увидела, что режиссер был прав, его выбор оказался абсолютно верным. Я бы привнесла другие краски — не такие, какие нужны были ему.
— В фильме «Тварь», который только что вышел в прокат, ваша героиня случайно встречает совершенно дикого ребенка. Почему она с первой минуты так привязывается к нему?
— Наш юный герой обладает особенными способностями цепляться за душевные крючки человека, Мальчик смог ее обмануть — в этом фишка истории. Ей показалось, что это самый прекрасный ребенок в мире и ему надо срочно подарить всю свою любовь, спасти его.
Так и в жизни бывает: сначала вроде кажется, что человек тебе не пара, но в момент, когда влюбляешься, включается совершенно необъективная оценка его личности. Мы смотрим на своих избранников совсем другими глазами. То же самое происходит в нашей истории — она о человеческой способности влюбляться в свою мечту и желание. Полина горела желанием быть матерью, в ее случае сработал именно такой эффект.
— Это ваш дебют в фильме ужасов. Было сложно работать в таком жанре?
— У нас не совсем ужасы — в картине много психологических моментов. Она мрачная, грустная — про потери. Внутри истории много конфликтов. Погружаться в это и всё время пребывать «на темной стороне Луны» было не очень комфортно. В фильме вообще нет юмора. Нам всё время приходилось быть в предлагаемых обстоятельствах беспросветного мрака. Это малоприятно. Конечно, после съемок захотелось передышки.
— Герой Евгения Цыганова в фильме сказал, что любовь — это работа. Согласны?
— Думаю, что любовь — это в первую очередь чувство, а отношения — действительно работа. В том смысле, что расслабляться не стоит, надо всегда думать о партнере. Это ведь очень легко — счесть, что тебя любят безоговорочно. Может, слово «работа» грубое, но движения в сторону своего возлюбленного должны быть всегда. Хотя для пар, в которых люди на самом деле неравнодушны друг к другу, это естественно. Чтобы любовь не перешла в равнодушие, надо всё время в ее костерок подкидывать дровишек.
— Когда подходят люди на улице и обращаются к вам, называя именем ваших героинь, вам это приятно? Или, как многие ваши коллеги, считаете это панибратством?
— Панибратство — это когда к тебе на «ты» и сразу приобнимают. После выхода «Измен», например, ко мне подходили женщины и очень деликатно, с какой-то дистанцией спрашивали: «Можно я вас обниму?» В такие моменты я понимаю, что, наверное, не зря занимаюсь своей работой, что я попала туда, куда надо. Если у людей возникает такая реакция, значит, всё неплохо.
— Давая оценку своим персонажам, вы рассуждаете о природе женских поступков. Это плоды внутреннего анализа самой себя?
— Иногда полезно давать оценку происходящему внутри тебя, а не плавать в тумане. Мне кажется, это нормально для думающей женщины. По поводу любого события в жизни со временем приходит какая-то грамотная формулировка, при условии, что ты действительно это анализируешь. Я пока на пути просветления (смеется).
— Знаю, что вы не любитель соцсетей, но в Instagram всё же появились. Для чего?
— Потому что появилось много фейков, которые от моего лица стали контактировать со знакомыми мне людьми. Мне показалось, что это тревожный звоночек. От моих коллег и друзей стали поступать пожелания, чтобы в этом вопросе я поставила точку над i. Если я есть, надо себя каким-то образом обозначить. У меня была целая история, как я пыталась линчевать всех обманщиков.
Со временем оказалось, что Instagram в принципе неплохая база для актера, потому что любому заинтересованному человеку (я имею в виду даже не зрителей, а людей из профессиональной среды) можно взглянуть на страничку, увидеть актуальные фотографии — как выглядит актер, что он собой представляет.
Я по-прежнему там ничего сокровенного не публикую, и вся моя личная жизнь проходит вне соцсетей. Но за пару-тройку лет многое изменилось, и теперь даже продюсеры прибегают к рекламе фильмов в том же Instagram. На заборе ведь, простите, не написано, что выходит фильм «Тварь». Самый простой способ — рассказать о премьере в аккаунте известного человека.
— На днях Министерство культуры предложило внести поправки в закон «О кинематографии». Онлайн-кинотеатры будут обязаны предоставлять данные о просмотрах контента на их площадках. Как вы относитесь к этой инициативе?
— Будут вести статистику просмотров, которая даст больше понимания о популярности того или иного продукта. Ничего тут такого нет. Если с кинотеатрами всё понятно — там можно судить по кассовым сборам, то с онлайн-платформами это не работает.
Кто знает, возможно, это поможет понять, каким режиссерам и продюсерам действительно стоит поддерживать на питчингах. А то не дали, например, Ивану Ивановичу Иванову денег на фильм, а его смотрят миллионы людей. А может, веб-сервисы просто налоги не платят и по количеству просмотров хотят отследить их заработки (смеется)? Так что вариантов тут несколько. В любом случае, если кому-то это надо, значит, причина есть. Относиться к этому негативно я не могу — не мои деньги, не мои платформы.
— Еще одна актуальная кинотема — травля Кристины Асмус после нашумевшей интимной сцены в одном недавнем фильме. Многие сочли эпизод чересчур откровенным.
— По-моему, проблема высосана из пальца. В художественном кино не может быть чего-то чересчур — каждая сцена будет снята в рамках заданного жанра. Другое дело, хочет актер принимать в этом участие сам или решает прибегнуть к помощи дублеров. Это уже личное дело каждого.
Можно всегда сказать: «О, они слишком много дерутся, зачем это сняли так жестоко, это же явное насилие! Это ведь не боксерский клуб, а кино про викингов! А они там плетками фигачат друг друга!» Кто-то жалуется, что в кино много пьют, да еще и подозревают, что в кадре пьют настоящую водку… Ну простите, это вообще-то искусство. Наверное, если всех так задело, то это было сыграно убедительно и хорошо. В чем проблема, я не понимаю?
У нас все очень любят американские фильмы, а там, на минуточку, есть очень откровенные сцены, и, кстати, бытует мнение, что нам до них далеко. И снимать-то мы не умеем, и актеры у нас стеснительные, и вообще всё плохо (смеется). Теперь нам показывают смелых и отчаянных, и опять звучит претензия. Так что надо? Определитесь, пожалуйста.
— Золотую середину?
— Тогда пусть смотрят другой жанр, более пуританский, где нет ограничения 18+. Детективы можно, там никто не раздевается, там все с пистолетами ходят. Но кто-то снова скажет — много оружия. Народ у нас любит бунтовать, дай только повод. Вот Ирину Шейк бросил Брэдли Купер, и аккаунт Леди Гаги (которую поклонники сочли виновной в расставании. — «Известия») заполнили объявлениями, как делать манты и где продаются хорошие ботинки. Просто люди дорвались до соцсетей, где им наконец-то можно высказывать свое мнение и быть услышанными хоть кем-то.
— Вы называете себя конфликтной, а по вам и не скажешь. Сейчас толкаться локтями уже не приходится?
— Ты ежедневно сталкиваешься с чьим-то мнением, какой-то позицией. Живя в социуме, ты должен либо соответствовать каким-то заданным рамкам, либо чуть-чуть поддиктовывать свои условия, комфортные для тебя, чтобы просто не сломаться самому, чтобы твоя личность жила в правильных условиях. Всё для души.
Наталья Васильева
