Я разрезаю синюю птицу пополам. Myophonus caeruleus! Они смотрят мне через плечо любопытными разрезами глаз. Глаза у них острой формы, я вижу следы от ножа, — они были прорезаны незадолго до застолья. Глаза у них синие, как наша синяя птица, которая стала блюдом на ненавистном нам пиру. Бутылку рома просят мои соседи слева и справа. Я протягиваю, а капли падают на перья синей птицы. Те места, где ром коснулся её, горят.
Существующий myophonus caeruleus. семейство: мухоловковые
Пока космический корабль не был придуман, мы его искали. Мы ходили и кричали: ау, космический корабль, выходи! Пока Гагарин не был придуман, я искала его. Я ходила в Средних веках и подгоняла Гагарина, выпрашивала его выйти из времени и пространства. Гагарин, я вас любила очень. Ковёр-самолёт, закрытое небо, докоперниковский мир.
Виденные во сне корабли и Баудолино, алые паруса и философские камни не связывают нас ни с чем, кроме воображения. Я разрезаю алый парус, из него брызжет кровь.
— Ну что, там оно?
— Алые паруса уплыли.
Мы шили то, чего нет, из подручных материалов, мы утягивались в бездну вещей, которые здесь невозможны. Мы сидели за столом и сшивали куски тканей так, чтобы точно не найти ничего похожего за рамками этой мастерской. Такая игра воображения могла длиться столетиями.
Гитлер через Отто Рана искал в Крыму Святой Грааль и нашёл его, но это не помогло выиграть войну. Иисус любит тебя. А мы разрезаем Святой Грааль. Нож зубчиками скользит по кайме чаши, кровопролитие было зря, война проиграна, Иисус пожертвовал своим человеческим воплощением, чтобы Гитлер проиграл войну. Я разрезаю Святой Грааль. Чаша остаётся рубленная по краю, как будто её рвали зубами, а не резали. Немецкие доберманы окружают чашу и затапливают её своими телами. Чаша опять потеряна.
Зима. Ледяная улица. «Мы прошли тёмную ночь духовного рабства и отправились в неведомые странствия — в поисках синей птицы» — так сказал Деникин. Значит, птица была и на войне.
Тильтиль и Митиль ищут птицу для того, чтобы дочка Феи была счастлива. Они склеивают разного рода невозможности: как Лего, собирают цвета, формы, перья в такие объекты, что не достать. Но то, чего нет, не всасывается в дыру внутри, не оказывается ответом на пустоту. Дочка Феи должна быть счастлива. Мы должны заполучить дурацкую птицу, как бы ни было больно. Поиск невероятных, сверхчувственных объектов, которых нет в реальности, — это то, что является основой театра символистов.
«Синяя птица», МХАТ (1908)
Король Артур, заполучив Святой Грааль, стал несчастен. Я разрезаю короля Артура: весь мир — торт. Я разрезаю, — там чёрный туннель. Я не понимаю, как они устроены, они не продуманы внутри, они существуют постольку, поскольку наше воображение и наш мрак в них нуждаются. Допустим, мой мрак нуждается в синей птице. Если мой мрак всосёт синюю птицу, он станет сыт лишь на секунду, а потом нужна будет новая синяя, красная, фиолетовая, жёлтая, бирюзовая, белая птицы. Мы ненавидим то, чего нет. Мы свешиваем головы с обрыва. Там, где заканчивается земля, где корни висят в воздухе, я заплетаю из них косы. Там начинается то, чего нет. Мы смотрим туда и жаждем его. Мы ненавидим то, чего нет. Его нет специально, потому что лепить любовь (то, чего нет) здесь стоит большого труда.
Достигнуть Нирваны и выпустить птицу, философский камень, — ничему не сопротивляться. Искать синюю птицу — это сопротивляться, это как полюбить Сильфиду, а не Катеньку у Одоевского.
«Но обратимся к делу. Вчера вечером, подошёл к вазе, я заметил в моём перстне какое-то движение. Сначала я подумал, что это был оптический обман и, чтоб удостовериться, взял вазу в руки; но едва я сделал малейшее движение, как мой перстень рассыпался на мелкие голубые и золотые искры, они потянулись по воде тонкими нитями и скоро совсем исчезли, лишь вода сделалась вся золотою с голубыми отливами».
«Сильфида» Одоевского
У Новалиса голубой цветок имеет большее значение. Голубой цветок — это символ рождения, символ бесконечной небесной любви, что достигается не просто, а приходит из сна, даётся по велению свыше. Генрих рождается и живёт под знаменем неведомого, под флагом символа романтизма — под дыханием, под дышащим голубым цветком.
Не находил ли кто-то Святой Грааль? Желание обладать Гробом Господнем в некотором роде похоже на погоню за философским камнем. Это алхимический в профаном смысле слова поиск, который никогда не окончится. Ради него возможны убийство и страдание, потому что сакральный смысл этого поиска неисчерпаем, абсурден и пренебрежителен. Как бы там ни было, в 1930-е годы сотрудники «Аненербе» предъявили фюреру досье, согласно которому искать Святой Грааль нужно в Крыму, на территории, где прежде было княжество феодоритов. Ведь его главной святыней как раз и являлась золотая колыбель, внешне напоминающая священную чашу.
Папа, найди мне перо Жар-Птицы.
«Узнав от Мастера, чем овладел царь Джам,
Я понял: скрытой «чашей Джама» был я сам.
То, в чём увидишь семь миров, и рай, и ад,
Та чаша – твой заплатанный халат».«Язык муравьёв» ас-Сухраварди (стихотворное переложение «АсСалам»)
Синяя птица была дома у Тильтиля и Митиль. Нам больно от вещей, которых нет. Они манят и раздражают нам душу, они вредны. Мы ненавидим их: мы берём вилки, нож и режем, как больные некроманты, синюю птицу пополам. Перья летят с потолка вместе с голыми морскими каплями. Нам холодно и голодно, мы хотим есть синюю птицу, но она не на тарелке, она гнездится у нас в сердцах, отравляя нас. Яд продуктов вымысла — самый страшный яд.
Но дух дышит, где хочет. Сильфида может оказаться висящим на дереве за окном изорванным плащом, а синяя птица родится в твоей сестре. Если так случится, то наступит долгожданное облегчение, но лучше кропотливо вышивать синюю птицу в темноте собственного сердца.
Анастасия Елизарьева
