Важно, чтобы европейцы понимали, о чем поется в «Бухенвальдском набате», считает Михаил Турецкий. Он также планирует отметить 30-летие коллектива туром по 100 городам мира — от Якутска до Сан-Франциско и спеть на парижской площади с видом на Эйфелеву башню. Об этом музыкант рассказал в интервью «Известиям», вернувшись с гастролей по полузакрытой на карантин Европе.
— В то время, когда все боятся выезжать за пределы Москвы, «Хор Турецкого» рванул в Европу. Вы такие смелые или была необходимость?
— У нас был план. 2020-й — год 75-летия Великой Победы, год памяти и славы. С мая мы мечтали поразить всех обновленной программой, поехать в 14 европейских городов. Всё лето переносили наш тур. И уже осенью упорство команды и групповая молитва открыли нам некий тоннель на шесть стран, восемь городов. В определенный момент появился рейс на Вену, при помощи зарубежных властей мы получили специальные дипломатические ноты, которые дали нам возможность въезда. С их стороны поддержка была очень активная. Европейцы уже привыкли, что мы каждый год приезжаем. Они ждали наш совместный с правительством Москвы проект, который третий год проходит за рубежом при поддержке Министерства иностранных дел РФ.
— Неужели всё шло как по маслу?
— Без казусов не обошлось. За день до вылета по коронавирусным ограничениям отменили наше выступление в Праге. Загреб, куда мы хотели попасть, оказался в «красной зоне» с резким подъемом показателей заболеваемости. Помните фильм «Экипаж», когда горящая нефть заливает взлетную площадку, а самолет все-таки успел взлететь? У нас было похоже по накалу эмоций. Мы попали в Вену 17 сентября, а с 19-го там объявили полный запрет на массовые мероприятия. Планы менялись на ходу. Уже в Вене узнали, что концерта в Братиславе на красивейшей исторической площади у нас может не случиться. Там невероятный прирост заразившихся. Уже хотели отменять, но нам пошли навстречу и перенесли выступление в парк. Люди и туда пришли. А в Германии при пересечении границы пришлось даже петь, чтобы подтвердить цель визита.
— Вас не заставляли сдавать тесты по приезде в европейские города?
— После концерта в Братиславе приехала скорая помощь для этого. Мы до тура тестировались в Москве. Врачи нормально, аккуратно брали анализы. А словацкие доктора делали это с пристрастием, достаточно жестко. В нос сантиметров на семь залезали палочкой. Уже в Будапеште нас догнали результаты тестов. Мы все оказались здоровы, и это была эйфория. Концерт на берегу Дуная был бесплатный, но чтобы на него попасть, надо было зарегистрироваться и оставить свои данные. На случай, если кто-то из зрителей окажется больным COVID-19, всех присутствующих на массовом мероприятии нужно было оповестить и проверить. Там такие правила.
— Зрителей это не остановило?
— Кого-то регистрация отпугнула, но тем не менее люди пришли. Это определенного рода самопожертвование — надо очень сильно любить нас и желать услышать, чтобы рисковать, отправляясь на массовое мероприятие. Но, конечно, зрителей было меньше, наступила эпоха серьезных ограничений. Площади по периметру обнесли ограждениями, их затягивали белой пленкой, чтобы с улицы не было видно, что происходит за забором, и люди не собирались. С нас за это еще большие деньги брали.
Бесполезно, люди всё равно липли к этим ограждениям. Мужчины поднимали женщин на плечи, чтобы они лучше видели артистов. А в домах напротив слушали нас, открыв окна. Это были не соотечественники, местные.
— Они понимали, о чем «Песни Победы»?
— Для понимания на экранах идут титры, слова песен на языке страны, в которую мы приезжаем. Так было и в этот раз — в Австрии, Венгрии, Словакии, Словении, Италии и Германии. Нам важно, чтобы европейцы понимали о чем песни «Бухенвальдский набат» и «Хотят ли русские войны?». Это важнейшие произведения в программе. Мы вспоминаем о подвиге советского народа. Но не забываем, что, например, в Германии была мощная антигитлеровская коалиция. Победили фашизм все вместе, но СССР отдал великую жертву — 27 млн погибших.
— Наверняка не все в момент, когда Европа закрыта, были рады вашему приезду. Не было провокаций?
— Мы их ждали. Очень просто организовать их, например, с ковидным тестом. Всего-то — найти кого-нибудь одного и всю группу посадить на карантин в Европе. Мы же выступаем на чужой территории, забираем внимание публики.
В Германии местная пресса была на грани того, чтобы нас запутать, скомпрометировать. «Вы так и будете сто лет праздновать свою Победу?» — спросили немецкие журналисты. А я ответил: «Да, мы будем праздновать сто лет мира, который был завоеван такой непростой ценой. Мы умеем воевать, но нам не нужна новая победа — мы должны сохранить мир». Сегодня наш коллектив прокладывает мост дружбы и разбивает лед недоверия. Потому что самое дорогое, что нам нужно, чего мы добиваемся, — это доверие между нашими странами.
Суть тура — не бряцать оружием, не говорить: «Мы приехали у вас отпраздновать нашу Победу». Мы приехали сказать, что мы преодолели врага, 75 лет живем в мире и сегодня все должны быть вместе. Объединяться с Евросоюзом, с Германией, с Китаем, с Соединенными Штатами Америки. Всё для того, чтобы сохранить хрупкий мир.
— Когда в пандемию каждый оказался сам за себя, Россия помогала Италии. Добравшись до Апеннин, вы ощутили особое расположение к россиянам?
— Мы почувствовали, что помощь, которая была оказана итальянскому народу Россией, запала им в душу. В Турине во время концерта пять итальянцев вышли на сцену и рассказывали про Россию, про победу над фашизмом в 1945-м, про дружбу и общие завоевания наших стран. Нам было очень приятно. А наши девушки из SOPRANO сделали отдельный номер для Италии, спев на итальянском языке о переживаниях и испытаниях, которые перенесла эта страна во время пандемии.
Самым запоминающимся оказался наш визит в Рим. Мы были готовы к концерту: отладили звук, свет, экраны, декорации, установили стулья. К назначенному часу съехались люди. И вдруг засверкали молнии, и на Рим будто водяная бомба упала! Стихия разметала мебель, водой залило оборудование, сгорел генератор. В один момент кто-то указал на крытый ангар рядом с концертной площадкой. Это было чудо, не иначе, рука Бога. Мы вместе с публикой спрятались в ангаре. По счастью, он вместил почти тысячу человек.
— Стихия разрушила ваши планы?
— Поначалу мы так и думали. Карабинеры, призванные обеспечивать порядок на концерте, начали волноваться: такая толпа, а как же COVID? Но все были в масках. Что делать в такой ситуации, когда люди пришли на концерт, а вынуждены слушать гул дождя? Мы нашли выход. Нет аппаратуры, свет вырубили — будем петь громче, и подсвечивать себя телефонами. Мы запели Va pensiero, sull’ali dorate из оперы «Набукко» Джузеппе Верди. Итальянцы не поверили своим ушам, оторопели. Они думали, что будет какой-нибудь междусобойчик, русские пляски. А мы вдруг — гимн рабов-иудеев. Тогда главный карабинер сказал: Go on — «Продолжайте».
Мы пели разные песни, зрители подпевали. Счастье! И только ленивый на следующий день не рассказывал, какой вчера был уникальный концерт в Риме.
— За 30 лет на каких необычных сценах доводилось выступать хору?
— Нам приходилось петь в самых невероятных местах. Стрессоустойчивость у коллектива высокая. Однажды полетели в Мурманск, на авианесущий крейсер «Адмирал Кузнецов». Представьте себе: сентябрь, палуба, воздух чуть выше 0 градусов, никакой аппаратуры, 6 тыс. человек командного состава Северного флота. Мы без микрофонов пели «Несокрушимая и легендарная», «Капитан, капитан, улыбнитесь», и никто потом не заболел.
Еще запомнилось выступление в аэропорту Майями в 2001 году, через два дня после крушения башен близнецов. Мы летели на концерт в Канаду, но застряли в США, нас не выпускали из-за невозможности быстро досмотреть аппаратуру. Тогда мы спели гимн Америки, и нас выпустили.
— Находчивый вы.
— Музыка открывает даже плотно закрытые двери. Когда-то в 2017 в Берлине Михаэль Мюллер, бургомистр немецкой столицы, дал разрешение спеть «Песни Победы». Это само по себе было уникальным событием, чтобы русским позволили выступить на центральной площади города Жандарменмаркт, да еще и в День Победы. Президент Чехии Милош Земан взял под личный патронат проект в Праге. А мэр Парижа написал письмо нашему послу во Франции с извинениями, что из-за COVID не может принять нас. Обещал, что в недалеком будущем мы выступим на площади с видом на Эйфелеву башню.
— Как вы соблюдали меры предосторожности в туре?
— Мы очень осторожно двигались по Европе, соблюдая все правила, которые только есть. Нигде не появлялись без масок. Даже в автобусе социальную дистанцию держали. Но как быть, когда поклонники хотят сфотографироваться? И я придумал. Чтобы обезопасить себя, на время снимал маску и не дышал.
— Как вы и ваши артисты поддерживали форму в изоляции во время карантина?
— Чтобы держать себя в форме, необязательно петь в голос на всю квартиру. Есть санузел, можно и на улице попеть, и в лесу. Когда-то мой дядя Рудольф Баршай, знаменитый альтист и дирижер, жил на даче своего родственника. Чтобы не мешать, уходил репетировать в туалет. С пяти до восьми утра он потихонечку играл в деревянном уличном клозете. Так закалялся характер у многих профессионалов.
— Ваши корни в Белоруссии. Как вы смотрите на то, что сейчас там происходит?
— У меня ощущение, что вселенная сама понимает, какой ориентир дать стране. Белоруссия моя малая родина, родина моих родителей. У меня душа радовалась от того, что я видел: чистота, свои продукты, товары, люди при деле, с коррупцией вопрос решался, гастарбайтеров из Белоруссии в других странах немного. Приезжать на гастроли и смотреть, как моя историческая родина выглядит, всегда было приятно. Меня ничего там не раздражало. Я всегда говорил, что Белоруссия — очаг стабильности и уверенности в завтрашнем дне.
Что в последнее время произошло? Не беру на себя ответственность судить, я не политолог. Выросло новое поколение, которое, возможно, видят свое будущее в каком-то другом измерении. Понятно, что они начинают искать новую форму, но это должно проходить мирным путем. Мне лично кажется, что только путем переговоров можно всё решить.
— Что готовите к 30-летию «Хора Турецкого»? Новую программу?
— Свой юбилей мы перенесли на март. Хотим сделать 30-летие событием. Есть план спеть программу, демонстрирующую творческое лицо России. Она для людей разных национальностей, разных стран. Наш уникальный репертуар на семнадцати языках. Начнем в Калининграде, где состоялось наше первое выступление 30 лет назад. Оттуда отправимся по миру, объедем 100 городов — от Сан-Франциско до Якутска. Хотим дать концерт и на Украине. Там у нас много поклонников, и они нас давно ждут.
— Если всех опять посадят на карантин, чем будете заниматься?
— У некоторых религия как спасение, у нас — творчество. Если сядем на карантин, будем спасаться им. Начнем репетировать онлайн. Нас это не смущает. И будем мыслить позитивно, ведь мысли материальны. Мой отец, фронтовик, прошел блокаду Ленинграда и прожил 97 лет. Я думаю, то, что мы сегодня переживаем, это — зеленые яблоки.
Зоя Игумнова
