Мать, которая жертвует собой, начальник, который дает нам шанс... И вот мы уже чувствуем себя обязанными. Трудно разорвать эти связи, на которых построено наше существование. Однако свобода того стоит.
Основные идеи
- Мы не должны расплачиваться с родителями за жизнь, которую они нам дали.
- Расстаться не значит предать. Некоторые расставания необходимы для нашего развития, несмотря на то, что мы рискуем потерять любовь тех, кого покидаем.
- Нам нужна отвага быть собой. Чтобы найти свой собственный путь, необходимо освободиться от «доброжелательной тирании» близких.
Уже несколько месяцев 35-летняя Мария проводит все выходные в больнице у матери, которая понемногу восстанавливается после лечения онкологии. Прогнозы врачей оптимистичны, друзья ее часто навещают, настроение у нее хорошее. Так что нет никакой причины проводить все время в больнице, отказавшись от личной жизни. А 40-летний Федор поселил у себя друга детства, который не считает нужным зарабатывать на жизнь и валяется целыми днями на диване, насмехаясь над «рабами работы».
Мы чувствуем себя ответственными за родителей, друзей, детей, коллег. Взваливаем на себя их обязанности, задачи и долги, которые отравляют нам существование, а ведь нас об этом никто не просил! Не отдавая себе в этом отчета, мы переживаем то, что психологи называют неосознанными долгами. Что и у кого мы заняли? Откуда эти обязательства, которые мы признаем, но не можем вразумительно объяснить?
Наша задача — не вернуть долг прошлым поколениям, а дать грядущим, вложить в будущее
В первую очередь мы «задолжали» своим родителям. Это пресловутое «обязаны жизнью». Конечно, они сделали нам бесценный подарок, произведя нас на свет, и у нас есть обязанности по отношению к ним. Но вряд ли это повод, чтобы обречь себя на вечную признательность и благоговение.
«Стать взрослым — значит в один прекрасный день сказать себе и другим, что мы не можем отдать родителям все то, что они для нас сделали, — утверждает психотерапевт Николь Приер. — Родителям хорошо бы понять, что их любовь к ребенку — безвозмездный дар. Тем более что жизнь, которую они нам дали, они сами тоже получили в подарок. Мы передаем этот дар дальше, а не берем в долг. То, что мы не можем вернуть родителям, мы даем своим детям, а те передадут своим. Понимание такого порядка вещей послужит нашему освобождению. Наша задача — не вернуть долг прошлым поколениям, а дать грядущим, вложить в будущее».
Увы, немногие из нас могут похвастаться подобной независимостью от родителей, особенно когда те неустанно напоминают, что всем пожертвовали ради нас. «Не давайте заманить себя в ловушку жертвенных отношений с предыдущими поколениями, — предостерегает Николь Приер, — иначе вы рискуете потерять свою свободу».
Именно это случилось с Елизаветой: «Годами мама говорила мне: «Из-за тебя я осталась одна! Ты бы ни за что не согласилась, если бы какой-нибудь мужчина занял место твоего отца! Ты — мой единственный смысл жизни». И в результате теперь, в 34 года, Елизавета по-прежнему живет с мамой, в той же квартире, где прошло ее детство: «Иногда я чувствую себя в западне, но мне не хватает смелости бросить маму — ведь она же меня не бросила, когда отец ушел!»
Нами управляют без нашего ведома тайные миссии, скрытые функции, бремя которых мы несем на протяжении всей жизни
Не только родители несут ответственность за такие мучительные отношения. На их вечное: «Мы всем пожертвовали ради тебя!» откликается наша детская фантазия о всемогуществе: «Я принесу себя в жертву ради вас!» Если мы говорим: «Я не могу бросить родителей, ведь они нуждаются во мне!» — значит, мы столкнулись с инфантильной иллюзией, будто сможем их спасти.
На работе, с друзьями, в паре, не сознавая этого, мы вновь проигрываем сложные отношения, которые были в нашей семейной системе. «Каждый из нас играет определенную роль в семье и в роду, — объясняет семейный психотерапевт Серж Эфез. — Есть официальные роли: отец, мать, старший брат, младшая сестра. И есть тайные миссии, скрытые функции, которые нами управляют без нашего ведома и бремя которых мы несем на протяжении всей жизни».
Так, задачей одного из детей может быть вытащить мать из депрессии, другой должен исполнять родительские функции, чтобы заместить или поддержать слабого отца, третий будет играть роль посредника. Те, кто чувствуют себя обязанными заботиться о других, в детстве играли роль защитника, готового пожертвовать собой ради блага ближних.
«Я не могу ее бросить»
Будучи ребенком, Марина покрывала выходки братьев. «Два месяца назад я чуть было не потеряла работу, потому что привела в компанию знакомую. Я знала, что она «с проблемами», но у нее не было работы, и я просто не могла не протянуть ей руку помощи. И конечно, мне это аукнулось, ведь она наделала кучу ошибок!» Если Марина не приносит себя в жертву, ей слишком тяжело нести чувство вины.
Многие из нас преисполнены чувством вины за то, что не соответствуют ожиданиям родителей, разочаровывают их, слишком любят или ненавидят, заставлют их страдать. Все средства хороши, чтобы избежать этого.
Во многих семьях подчеркивается важность того, чем каждый обязан своей семье, предкам, основателю рода, традициям
Александру потребовалось шесть лет работы с психотерапевтом, чтобы понять, до какой степени он чувствует себя в ответе за все: «Родители много работали, а я должен был заботиться о сестре. И я исполнял свой долг: в 26 лет оплачивал ее счета и снимал жилье. Я чувствовал себя виноватым в том, что живу так хорошо, а у нее все так плохо. Но однажды я сказал: «Все, выкручивайся теперь сама!» Это помогло мне освободиться. В то же время я перестал быть верным другом, товарищем, который платит за двоих, услужливым коллегой, уступающим другому свое повышение!» В конце концов Александр понял, что единственный человек, которому он что-то должен, — это он сам.
«Во многих семьях подчеркивается важность того, чем каждый обязан своей семье, предкам, основателю рода, традициям, — подчеркивает Серж Эфез. — И все последующие поколения согласны с этим и считают невозможным от этого избавиться. Немного похоже на мафиозный клан...»
Леонид подчинился отцовской воле, приняв на себя руководство семейным предприятием, как делали до него все старшие сыновья на протяжении многих поколений. «Эта преемственность была данью, которую я должен был заплатить. Я очень хотел заниматься философией, но запретил себе об этом думать. Сейчас мне 56, я работаю как проклятый, чтобы держать предприятие на плаву, и понимаю, что чувство сыновьего долга испортило мне жизнь...»
«Я им всем обязан»
Бессознательные миссии, которые на нас возложены и передаются из поколения в поколение, могут быть неявными, но их действие от этого не ослабевает. Лидия растит полуторагодовалого сына одна. В результате психотерапии она заметила, что унаследовала бессознательную задачу: не допустить мужчин к воспитанию детей, как это делали четыре поколения женщин в ее семье. Чтобы спасти отношения с сыном, Лидия должна была отказаться от скрытого долга, которым ее наделили предки.
Бессознательные долги могут быть и по отношению к коллегам. Конфликты лояльности постоянно сопровождают нас на профессиональном и карьерном пути. Карина отказалась от высокооплачиваемого места в другой компании, потому что боялась разрушить свой образ честной и верной подчиненной: «Шеф дал мне шанс, я ему всем обязана. Если бы я ушла, то с таким ощущением, будто воткнула ему нож в спину!»
В таких ситуациях уход, разрыв создают огромный риск — потерять любовь того, кого мы заставили страдать. Но порой необходимо, как подчеркивает Николь Приер, «решиться на нелояльность и переступить через чувство вины, чтобы расширить свои горизонты. Это очень больно, но необходимо. И это не предательство и не черная неблагодарность. Конечно, при условии, что мы сможем объясниться с тем, кого «бросаем», и признать, что пройденный вместе отрезок пути сыграл для нас важную роль». Выразить благодарность за те пути, которые он для нас открыл, но не жертвовать в знак этой благодарности новыми возможностями.
«Двадцать пять лет назад мы с другом были неразлучны, — рассказывает 42-летний Эдуард. — Сегодня у каждого своя жизнь, и кроме воспоминаний нас ничто не объединяет. Но мы продолжаем встречаться — видимо, из верности общей юности!» Эдуард не единственный, кто продолжает отношения по привычке. Очень трудно обрубить старые связи и признать: того, что было, больше нет. Однако это единственный способ развиваться дальше. Надо найти в себе смелость избавиться от «доброжелательной тирании» близких, иначе отношения вконец испортятся.
Если мы хотим, чтобы дети нас слушались, надо перестать слушаться своих родителей. Это не предательство и неблагодарность
«То, что должно относиться к области эмоций, становится их полной противоположностью. Мы встречаемся не потому, что нам нравится проводить время вместе, а потому, что нас принуждает к этому наше «Сверх-Я» и чувство долга», — отмечает Серж Эфез.
Если мы хотим жить в согласии со своими желаниями, придется закрыть двери, отказаться от изживших себя отношений и сказать себе: «Сегодня я хочу повернуться к другим людям, событиям, возможностям». Речь идет не об эгоизме, а, наоборот, об открытости миру.
Конечно, верность и привязанность к прошлому — важные качества. Свидетели нашей жизни подобны ободряющим ориентирам, которые помогают нам устоять при встрече с неизвестным будущим. Никто не предлагает полностью стереть прошлое из памяти, отречься от друзей, корней, семьи и истории, начать с чистого листа. Нужно всего лишь избавиться от того, что нас удерживает на месте, не дает двигаться дальше.
Это нужно не только нам, но и нашим детям. Прежде чем отправить их в самостоятельное плавание, хорошо бы сначала самим добиться независимости. В частности, по отношению к родителям. «Если мы хотим, чтобы дети нас слушались, надо перестать слушаться своих родителей, — заключает Николь Приор. — Это не предательство и неблагодарность, а вопрос выживания».
Чувство вины — основа нашей культуры
Если и существует нечто общее между монотеистическими религиями и психоанализом, так это идея о том, что каждый из нас обречен чувствовать себя виноватым, чувство, передающееся из поколения в поколение. Библейский рассказ о первородном грехе символически описывает именно этот феномен. Религия считает нас грешниками от рождения, которые будут очищены только в конце времен. А за наши личные грехи, согласно Библии, будут отвечать наши потомки до седьмого колена.
В психоанализе же семейные скелеты в шкафу, ошибки предков, о которых не говорят, отражаются на их наследниках. Они неотступно преследуют потомков, проявляясь в загадочной форме. К счастью, как считают некоторые психоаналитики, эти психологические «призраки» действуют не так долго, как божественное проклятие, и прекращаются обычно в четвертом поколении.
Дарья Громова
