Однажды мою квартиру обокрали. Для общения со следователем мне понадобился трехдневный отпуск. Генеральный директор компании, к которому я пришла с заявлением, живо поинтересовался размерами ущерба.
Несмотря на то что мы были знакомы поверхностно, я искренне поведала ему, что дело не в цене похищенного. Украденное было семейными реликвиями, они ассоциировались у меня с близкими людьми, их историями, переплетенными с историей ХХ века… Начальник заскучал, быстро потерял интерес к разговору, подписал заявление и выпроводил меня из кабинета. Я же поняла, что переборщила с деталями и эмоциями, в которые он не был готов вникать. Почему так произошло?
Для перехода от формальных социальных связей к доверительным отношениям требуется время
Разные события способны вывести нас из равновесия: болезнь кого-то из близких или странный сон, телефонный разговор или долгожданный, но неточно выполненный заказ, который мы сделали по интернету. В такие моменты мы нуждаемся в том, чтобы поделиться эмоциями. И рассказываем о пережитом прежде всего тем, с кем проводим большую часть дня, с кем вместе работаем. В том числе и коллегам, чей статус в служебной иерархии выше нашего. Так ставим себя в уязвимое положение.
«Ошибка в том, что, выкладывая как на духу подробности частной жизни, мы, как правило, делаем это спонтанно, — поясняет нарративный психолог Пьер Блан-Сахнун. — И тем самым нарушаем не только профессиональную этику, но и сбиваем естественный ритм развития отношений. Ведь для перехода от формальных социальных связей к доверительным отношениям требуется время. Собеседник обычно чувствует себя неловко. Ему трудно быть внимательным по отношению к нам, он просто не готов к доверительному общению».
И все же отношения «начальник–подчиненный» меняются. «Все чаще работодателей интересует не только наш интеллект, образованность или компетентность, — отмечает психолог Дэниел Гоулман, автор бестселлера «Эмоциональный интеллект на работе», — сегодня нас оценивают еще и по качеству отношений с другими и с самим собой».
Открытость и гибкость все чаще становятся важной составляющей понятия «работа». Говорить о трудностях, высказывать сомнения и делиться тем, что наболело, больше не стыдно.
«Зная о том, что волнует сотрудников, руководитель может легче строить эффективные отношения с каждым из них, — считает коуч Евгений Креславский. — Хотя немало и тех, для кого демонстрация власти, иерархия по-прежнему важнее, чем результат работы. Доверие подчиненного помогает такому начальнику чувствовать свою значимость и не вникать всерьез в то, о чем ему сообщают».
Чтобы лучше понимать себя, нужно задавать себе вопросы: кого мне напоминает мой начальник?
«На совещании руководителей отделов я неожиданно решилась рассказать об идее, над которой размышляла уже несколько недель, — вспоминает 35-летняя Марина, экономист. — Коллеги внимательно слушали меня, но начальник постоянно прерывал, критиковал, не вслушиваясь в объяснения. Он не поддержал меня и не понял. Я была просто в отчаянии. А спустя время все-таки решилась на откровенный разговор — к удивлению, начальник извинился за свою бестактность и поблагодарил меня за откровенность».
Фредерик Перлз, создатель гештальт-терапии, считал, что каждый человек — словно белый экран, на который при общении другие люди проецируют свои чувства и мысли. Именно эта особенность нашей психики объясняет, почему мы слишком эмоционально воспринимаем реакцию начальника на наше доверительное признание.
«При встрече мы проецируем на него фантомы своего прошлого — образ злой воспитательницы из детского сада, строгого завуча, отчитывающих и наказывающих нас отца или мать, — говорит гештальт-терапевт Марик Хазин. — Его слова моментально пробуждают эмоциональную память о детских обидах, и мы не в состоянии воспринимать их критически».
Наш «проектор» работает автоматически, подчеркивает гештальт-терапевт. Поэтому, чтобы лучше понимать себя, нужно задавать себе вопросы: кого мне напоминает мой начальник? Какие ассоциации возникают, когда я с ним встречаюсь? На кого еще я реагирую подобным образом? Ответы позволят иначе взглянуть на личность босса, сделают мысли о нем не такими пугающими, а личное общение — более раскованным.
Какой бы ни была специфика работы, нам не удастся игнорировать проявление эмоций. Важно уметь чувствовать в унисон с окружающими, сопереживать им, узнавать их точку зрения и поддерживать гармоничные отношения с самыми разными людьми, в том числе и с собственным начальником.
«Взаимодействие с ним не вызывает тревоги, если руководитель в служебной иерархии выше нас лишь на ступеньку: скажем, для журналиста это был бы редактор отдела, в котором он работает, — разбирает ситуацию психолог Марина Хазанова. — Мы признаем его компетентность, знаем характер, привычки, между нами присутствует эмоциональная связь и ясная дистанция в отношениях.
Поэтому общаться легко, даже когда мы обращаемся с просьбой или рассказываем о ссоре с подругой. Оставаться верными себе и тактичными в общении нам помогает общая система ценностей, ясное представление о том, что мы единомышленники. И конечно, взаимное уважение».
Эмоционально напряженным чаще бывает личное общение с руководителями среднего и высшего звена. «Прежде всего потому, что в этом случае общие ценности «скрыты», — поясняет Марина Хазанова. — У нас просто нет возможности их узнать, ведь по работе мы крайне редко соприкасаемся с руководителями высокого ранга».
Именно поэтому к разговору лучше готовиться, анализируя информацию и обосновывая свои аргументы. «И при этом осознавать, что результат может быть и отрицательным, — говорит психолог. — Важно признать и право нашего собеседника не согласиться с нашими аргументами, отстаивая собственное мнение. Это и создаст хорошую атмосферу для взаимопонимания».
Идеальный руководитель: кто он?
Если бы мы могли выбирать босса, то им стал бы тот, кто готов вникать в наше душевное состояние и умеет владеть собственными чувствами, считают психологи Университетского колледжа Лондона. Такой начальник обладает высоким коэффициентом эмоционального интеллекта (EQ), а значит, может понять, когда мы устали, разгневаны или воодушевлены. Он способен замечать и собственные перепады настроения и может оградить от них сотрудников. Кроме того, если бы речь шла о молодом начальнике, мы больше доверяли бы мужчине, а руководителем в возрасте хотели бы видеть женщину.
Такие предпочтения неслучайны. По данным опроса, проведенного Исследовательским центром рекрутингового портала Superjob.ru, 20% работников (31% женщин и 11% мужчин) пугает любой диалог с руководством, даже когда они сами являются его инициаторами. Чтобы справиться с волнением, более половины сотрудников (55%) призывают на помощь воображение и логику, заранее продумывая структуру будущей беседы. Но 46% участников опроса признаются, что на откровенный разговор с руководством они все же решились спонтанно.
Найти баланс
Этот факт может удивить: труднее общаться на личные темы тем из нас, кто работает в организациях, где принято обращение на «ты». «Тут легко соскользнуть в фамильярность, которая ведет к нарушению границы между дружескими отношениями и рабочими», — поясняет Марина Хазанова.
«Я был главным менеджером рекламного стартап-проекта, над которым трудились 20 человек, — вспоминает 38-летний Антон, пиар-менеджер. — Нам всем было под 30 лет, у нас были общие интересы, как в работе, так и в личной жизни. И отношения в коллективе установились демократичные, доверительные. Но в какой-то момент некоторые коллеги стали манипулировать этим равенством, нарушая сроки и качество работы. И нам пришлось расстаться. Я знаю, что эти люди ощущали себя преданными мной — тем, кого они считали своим другом».
Чем мы рискуем, когда доверяем начальнику то, что волнует нас? Например, тем, что собеседник, пообещав хранить услышанное от нас, однажды расскажет секрет именно тому, кто не должен был о нем узнать.
Или с помощью личного общения может выстроиться клан любимчиков начальника, которые используют эту доверительность в целях карьерного роста.
Эксперты советуют: затевая такой разговор, прислушайтесь к своей интуиции и спросите себя: хороший ли это человек? Достоин ли он моей откровенности? И если ответом будет «да», то спросите прямо, можно ли затронуть интересующую вас тему и расположен ли он сейчас об этом говорить. Вовремя остановленный разговор лучше, чем острая запутанная ситуация, к которой вы оба можете быть не готовы.
Анастасия Аскоченская
