Может быть, депутат Верховного Совета тут же вступился за бедную единоличницу, беззащитную перед областным и районным начальством? Нет. Ее заявление было переслано в Наркомзаг, откуда 16 декабря 1938 г. последовал следующий ответ: «Вам надлежит свои обязанности перед государством выполнить полностью».
Учитывая, что доходность единоличных хозяйств, имевших лошадь, была выше, чем тех, которые ее не имели, Комиссия законодательных предложений внесла на рассмотрение II сессии Верховного Совета СССР (август 1938 г.) проект закона «О государственном налоге на лошадей единоличных хозяйств». 21 августа 1938 г. вводился особый государственный налог на лошадей единоличных хозяйств. Ставка налога в зависимости от групп районов устанавливалась за одну лошадь в сумме 275 —350 и 400—500 руб. За каждую последующую лошадь ставки повышались до 450 — 550 и 700 — 800 руб.[41]
Этот закон ограничивал «чрезмерно», по мнению властей, высокие доходы единоличников, но не только. Депутат от Онгудайского избирательного округа Ойротской автономной области Ч.М. Кондараков говорил на сессии, что «этот закон создает новые предпосылки для вступления в колхозы всех честных единоличников». По представлениям власти, как видим, единоличник изначально не мог считаться честным человеком.
В целом в стране за три предвоенных года число плательщиков налога на лошадей, вступивших в колхозы, составляло примерно 100 тыс. Из тех, кто остался вне колхозов, большинство были престарелые.
Сокращению единоличного сектора во многом способствовало изъятие у единоличников «излишков» приусадебных земель, образовавшихся за счет общественных земель колхозов. В Западной Сибири, например, было отрезано свыше 15 тыс. га «излишков», а количество единоличных хозяйств за 1937 — 1940 гг. уменьшилось в три раза (с 59,4 тыс. до 20 тыс.). Уровень коллективизации поднялся до 96,3 — 98,7%[45].
В вовлечении остатков единоличников в колхозы важную роль сыграл Закон о сельскохозяйственном налоге, принятый 1 сентября 1939 г. Внеочередной V сессией Верховного Совета СССР. По этому закону единоличные крестьянские хозяйства, вступившие в колхозы до первого срока уплаты сельскохозяйственного налога, облагались по более низким ставкам колхозников.
Часть единоличников, не желавших по каким-либо причинам вступать в колхозы, перешла на работу в промышленность, строительство и транспорт. Общее число единоличных хозяйств уменьшилось с 1346,7 тыс. в 1938 г. до 959,9 тыс. в 1939 г. и 640,5 тыс. в 1940 г., а всего с 1938 по 1940 г. число единоличных хозяйств сократилось на 706,2 тыс.
Так был претворен на практике сталинский подход к самостоятельному хозяину на земле, означавший по существу его ликвидацию.
Вылцан М.А. Последние единоличники. Источниковая база, историография // Судьбы российского крестьянства. - М.: Российск. гос. гуманит. ун-т. 1995.- С. 364-387.
