В программу Московского международного кинофестиваля спустя 12 лет возвращается документальный конкурс. О том, по какому принципу отбирались картины и почему среди них не оказалось российских работ, рассказывает отборщик документальной программы ММКФ Григорий ЛИБЕРГАЛ.
—В документальный конкурс отобрано семь картин. Почему именно эти?
—Для нас важно, чтобы конкурсные работы были, что называется, зрительскими. То есть будучи авторской документалистикой, вызвали бы живой отклик. И в этом смысле очень непросто программу составить. За ее бортом осталось полтора десятка хороших фильмов. Но те семь, которые отобраны, надеюсь, соберут полные залы. Среди них есть ленты, уже ставшие национальными хитами,— к примеру, «Сенна» или «Марафонец». Естественно, мы старались, чтобы картины не были сильно засвеченными на больших международных фестивалях. Для самых титулованных документальных фильмов у нас существует отдельная программа— «Свободная мысль».
—Традиционный вопрос: почему в неигровом конкурсе нет русских фильмов?
—Почему нет? Есть прекрасная картина «Счастливые люди: год в тайге»
—Но ведь это совместная работа Дмитрия Васюкова и Вернера Херцога. Кстати, как так вышло, что режиссер с мировым именем вписался в этот проект?
—Совместные проекты— одна из главных примет времени. Посмотрите на конкурсные работы, там теперь вообще трудно вычленить главную страну. "Счастливые люди"— результат глобальной перекройки изначальной картины. Двойной постмодернизм. Существовала четырехчасовая работа Дмитрия Васюкова— по-своему замечательная, поездившая по многим фестивалям. Вернер Херцог, который на самом деле очень много смотрит, этот фильм сразу заметил. Родился совместный проект: картина была перемонтирована и сокращена в три раза. Херцог написал для нее закадровое эссе. У него есть этот особый уникальный талант— проговаривать закадровый текст. В итоге получился совсем другой фильм. Прекрасная работа.
—И все же прокомментируйте отсутствие российских лент.
—Проблема современной русской документалистики в том, что она не имеет в виду зрителя. Режиссеры советской школы умели тактично и с достоинством создавать картины для широкого проката. Но эта традиция ушла. И потом, просмотрев огромное количество отечественных работ, мы обнаружили всего восемь полных метров. Полнометражных документальных лент у нас теперь почти не снимают: с точки зрения проката невыгодно.
