Главная новость фестиваля — вклад российского кино в официальную программу внушителен и разнообразен...
Вообще-то на ММКФ любят награждать именно российские работы, да по нескольку зараз, причем не всегда заслуженно. На сей раз фестивалю удалось переманить интересные новые картины («Кинотавр» в их отсутствие явно задыхался). Это и свободное от кинематографического норматива «Шапито-шоу» (режиссер Сергей Лобан), и небесспорная, но живая в своей непредсказуемости «Баги» (Андрей Богатырев), в которой происходит наглядное развитие офисного одноклеточного в человекоподобное. И новый фильм Николая Хомерики «Сердца бумеранг» — медленный и малоречивый «фестивальный продукт», вызвавший яростные нападки части прессы и киноклубников. Черно-белая история о
Прибавим к этому премьеру «Мишени» — впечатляющей киносимфонии, сочиненной тремя авторами: режиссером Александром Зельдовичем, писателем Сорокиным и композитором Леонидом Десятниковым. Общая картина совсем не пессимистична. Внутренним сюжетом конкурса стала тема «возвращения». Даже если «в той стране» жутковато, зачем возвращаться в ад? По мнению авторов, чтобы почувствовать себя... Не кем-то другим, молодым. Просто... почувствовать себя.
В сдержанном минималистском роуд-муви «Волны» Альберто Мораиса восьмидесятилетний герой, похоронив жену, едет на стареньком авто через Испанию во французский приграничный Аржель. Там в годы гражданской войны в лагере для беженцев выживали и умирали тысячи республиканцев. Вязкая по ритму, но внутренне собранная картина погружает в мир человека, оглохшего от одиночества. Прошлое физически проникает в настоящее, мимо него проходят испанские солдаты — отряды республиканцев. На пресс-конференции молодой режиссер благодарил Эйзенштейна, Тарковского и... маршала Жукова. «Возвращение» сняла Юдит Элек, режиссер из «первого поколения» венгерской волны. Идея фильма простая. Диктатура всегда убивает, атакуя достоинство человека. Катрина — иудейская шведка венгерско-румынского происхождения, возвращается в Трансильванию, чтобы вспомнить детство, стертое войной. Уродина-родина под развевающимися портретами Чаушеску продолжает ненавидеть отдельно взятого человека. Параллели, которые проводит режиссер между Холокостом и Румынией
Большие надежды были на «Иоанну». Картину на болезненную тему взаимоотношений поляков и евреев снял классик польского кино Феликс Фальк. Иоанна укрывает у себя на квартире семилетнюю еврейскую девочку Розу, родителей которой забрало гестапо. Ответственность за ту, которую она «приручила», оказывается непосильной ношей. На Иоанну доносят соседи, ей приходится отдаться германскому офицеру, ее избивают и обривают наголо подпольщики... Но страстотерпица проходит круги испытаний. Актеры — хорошие. Музыка возвышенна. Сентиментальность зашкаливает. Нынешний конкурс сродни предыдущему — его массив составляют крепкие картины среднего уровня: редкие работы доплывают до буйка с титром «искусство». Один из них — болгарский фильм «Кеды» (режиссеры Иван Владимиров и Валерий Йорданов), на мой взгляд, лучший в конкурсе.
Бежать из обрыдлого настоящего можно не только в прошлое. А, допустим, к морю. Так поступают многочиcленные герои «Шапито-шоу», их примеру следуют их сверстники из «Кед». Три пары бегут из Софии в дикий-дикий рай у моря. Чтобы «забить на все», разорвать рубашку в клочья, отдаться ритму молитвы бродячего зимбабвийского музыканта.
У фильма восхитительный блюзовый ритм, кажется, он дышит в такт с натекающими на берег волнами. Понятно, что «рай» будет продан. На неуправляемых свободолюбцев постараются надеть наручники. Но кислород свободы уже проник в легкие. Дышать вполвдоха они не смогут... Многосмысловой финал (каждый трактует его как хочет) рифмуется со строками Уитмена: «Этот мир не стоит того, чтобы в нем жить...».
А эмоциональным финалом самого конкурса стал фильм-завещание патриарха мирового кинематографа Канэто Синдо.
